Анна Гаврилова - Счастье вдруг, или История маленького дракона

— Нет. Нет у вас шансов.

— Причины?

— Не притворяйтесь идиотом, герцог.

Дантос совету не внял, что неудивительно — в нашей ситуации каждая секунда на счету. И плевать, что помощи ждать неоткуда! Жить всё равно хочется. И до того сильно, что даже страх отступает.

— Ну неужели ты думаешь, будто мы способны отпустить того, чьими стараниями была уничтожена лучшая коллекция магии в истории? — С ухмылкой пояснил «первый».

А мне вдруг… лучшая в империи коллекция солдатиков из глаэйского стекла вспомнилась, и я пришла к выводу, что тоже вот-вот истерить начну. По крайней мере, первые признаки истерики налицо.

— То есть всё-таки месть? — Голос Дантоса прозвучал так ровно, словно… словно мы за утренним чаем беседуем. Или за бокалом вечернего вина.

— Не только, — озвучил очевидное «второй». — Ваша кровь, герцог Кернский.

Дан понятливо ухмыльнулся, «первый» — тоже.

— Ах, ну если кровь… тогда, пожалуй, у меня всё-таки есть вопрос.

— Хочешь спросить, почему твоей семьи не было в списках людей, наделённых особым магическим талантом?

— Как вы догадались?

Оба «старших» расплылись в улыбках, но ответить никто не потрудился. Вместо этого «первый» развернулся и шагнул к одному из арбалетчиков. Лезвие зажатого в его руке кортика блеснуло как-то особенно зловеще.

— Пришло время послужить братству, — сказал маг. Произнесено было предельно серьёзно и очень тихо, но мы услышали.

В следующий миг случилось то, что ничем, кроме слепого фанатизма, объяснить невозможно: арбалетчик опустил оружие, встал на одно колено и покорно запрокинул голову. Взмах рукой, всё тот же зловещий блеск лезвия, и сталь вошла в незащищённое горло.

Я не выдержала. Не могла выдержать. Завизжала.

Завизжала, чтобы тут же почувствовать невероятно сильные руки, которые жестко сжимают моё тело. И пальцы Дантоса в своих волосах ощутила — он прижимал мою голову к своей груди, чтобы не видела, чтобы не смогла взглянуть на сцену убийства, даже если захочу.

— Тише, — прошептал герцог Кернский. — Тише…

На фоне булькающих звуков и последующего грохота упавшего тела эти слова звучали странно. Ещё более странным было то, что парень умирал молча. И молчание второго арбалетчика… это что-то невыносимое. Невозможное. Пробирающее до костей!

— Не бойся, всё хорошо будет, — продолжал шептать Дан. А потом совсем тихо: — Как только я нападу, беги. Поняла?

Я разучилась дышать. Не сразу заметила, что уже давно веду себя тише мыши. А ещё… мне стало ясно, почему Дантос время тянет. Это не стремление выторговать у Леди Судьбы ещё минутку, нет! Это попытка спасти меня.

Возможно, попытка глупая — ведь нет гарантии, что тут, в этой комнате, все представители истреблённого некогда братства, но… но всё-таки попытка.

Готова ли я принять такой подарок?

— Что за бес?! — прошипели от двери.

Я дёрнулась, и хотя Дан держал очень крепко, сумела обернуться.

К горлу тотчас подступила тошнота: труп, залитый кровью паркет и перепачканный в той же крови «первый» — зрелище в высшей степени ужасное. Ужасней только равнодушие второго арбалетчика, который явно не понимает, что имеет все шансы разделить судьбу товарища.

— Что за бес?! — вновь зашипел убийца. С ненавистью взглянул на кортик и отбросил артефакт в сторону. — Что ты нам подсунул, урод?!

— Что не так? — тут же включился «второй».

— Всё не так! Кортик молчит! Это фальшивка!

Дантос чуть заметно вздрогнул, а мне вспомнился железный сундук, который открылся с таким трудом, и то, как блондин положил кортик на пол. Ещё невероятное счастье, которое испытала, когда древняя магия кортика побежала по драконьим чешуйкам. Я забрала почти всё, не удивительно, что артефакт не откликнулся.

«Второй» молнией метнулся к сейфу и начал вытряхивать всё содержимое. Арбалетчик яростно сверкнул глазами и рыкнул, словно напоминая, что Дантос по-прежнему на прицеле. А «первый»… «Первый» стремительно пересёк комнату и замер шагах в трёх от нас.

— Где артефакт? — процедил он. — Где этот бесов артефакт?!

Вот только ответить на вопрос герцогу Кернскому было не суждено, потому что едва «первый» перестал плеваться ядом, снаружи прогремел усиленный магией голос:

— Сдавайтесь. Вы окружены!

Лечу. Да-да, лечу! Потому что кое-кто… швырнул на кровать, чтобы убрать с траектории полёта арбалетного болта, а заодно от боевых заклинаний уберечь.

Обидно? Нет. Не обидно. Неожиданно!

Но, несмотря на неожиданность, я умудряюсь приземлиться, перекатиться и упасть… по ту сторону кровати.

Стон спущенной тетивы. Шелест. Едва различимый звук удара и почти беззвучный крик Дантоса. Следом рык — и опять голос Дана узнаю. А дальше слышу, но не понимаю… В голове только одна мысль — у меня нет времени на трансформацию! Но я стягиваю рубашку, закрываю глаза и позволяю силе пробудиться.

Родная магия бежит по венам, обжигает. Образ золотой драконицы вспыхивает в памяти, он не просто яркий — почти материальный. Мысленно скольжу ему навстречу, раскрываюсь, и… взрыв! Боль алой пеленой застилает сознание, тело выгибается, мир плывёт.

Хочется кричать.

Очень хочется!

Но я держусь. Просто молчу и всё.

Где-то бесконечно далеко слышатся звуки борьбы. Я понятия не имею, что происходит в спальне, но слишком хорошо понимаю: шансов у Дантоса нет. Поэтому не позволяю себе уплыть в беспамятство, в которое манит боль.

Я здесь.

Я сейчас приду.

— Повторяю: вы окружены! — гремит снаружи. — Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь!

И мир опять взрывается, но уже не болью, а запахами и звуками. Драконий слух слишком тонок, звук молотом бьёт по ушам. А нюх… это тоже на удар похоже — запах крови слишком резкий и бесконечно болезненный.

Он многолик — кровь принадлежит нескольким людям. Но драконья сущность приходит в ярость, потому что среди этой какофонии есть один… важный. Я различить не могу, а дракон узнаёт мгновенно — своего ранили. Своего! Дантоса.

Я срываюсь на бег раньше, чем начинаю сознавать, что делаю. Огибаю кровать, покидаю укрытие, чтобы увидеть: «первый» бездвижно лежит на полу, лицом вниз. Из-под тела медленно выползает зловещая бордовая клякса.

Взгляд в сторону. Арбалетчик тоже не дышит. Он сидит. Он сполз по стенке и выронил оружие. Лицо и грудь залиты кровью. Из глазницы торчит рукоять кинжала — того самого, который герцог Кернский в сапог перед встречей с посланником Вернона прятал.

А сам Дантос… Это могло бы сойти за танец. Некрасивый, неуклюжий, но танец. Просто у «второго» меч, и «второй» нападает, а Дан безоружен, он пытается увернуться. Оперенье арбалетного болта торчит прямо над сердцем, вокруг древка алое пятно, и оно стремительно растёт. Но мой драгоценный блондин не сдаётся, более того — он не просто уворачивается, он пытается теснить «второго», потому что…