Анна Гаврилова - Счастье вдруг, или История маленького дракона

— Под кровать, быстро! — бросил Дантос.

Я послушно упала на пол.

Сам блондин стремительно рванул к изголовью кровати — именно там, на одном из столбиков, ножны с мечом висели.

Дверь в спальню распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и пространство прорезал рык:

— Не двигаться!

Не знаю, как Дантос, а я замерла. И хотя ничего не видела — проём был совершенно пуст, что-то подсказывало — я умру, если шевельнусь.

— Брось меч! — Уже не рык, просто приказ, но от этого ничуть не легче.

Я услышала стук — это Дантос ножны на пол положил. Потом, по всей видимости, отпихнул ногой. По крайней мере, иных причин для тихого «Вот и славно…» не было.

А следом новый приказ прозвучал:

— Баба! Встала!

Жаль, это не тот случай, когда можно обидеться и начать объяснять разницу между бабой и женщиной. Конечно, я встала. Медленно, осторожно, чтобы тот, кто замер на пороге, видел — всё как приказано, без глупостей.

Зато когда поднялась, не сдержалась и бросила взгляд на Дантоса. Блондин был неподвижен, но предельно зол. На белом шёлке рубашки отчётливо выделялся пурпурный овал амулета связи…

— Амулет снял! — скомандовал невидимка.

Я опять к проёму повернулась, но, как и прежде, никого не увидела — вот он, главный минус истинной формы! В истинной форме я к наведённой магии очень даже восприимчива. Зато герцог Кернский, со своим иммунитетом, говорившего точно видел… Впрочем, моя слепота тоже недолго длилась.

Сперва я услышала стук сапог, который подсказал — гость не один. Затем будто сама собой закрылась дверь. Ну а после этого они один за другим дезактивировали амулеты отвлечения, и я пришла к выводу, что восприимчивость к «магии обмана» — это не так уж и плохо: когда не видишь, не так страшно.

Их оказалось четверо. Никаких форменных курток, никаких опознавательных амулетов, которые по закону всем магам положены, и никакого сочувствия во взглядах. Двое — старшие и по возрасту, и, несомненно, по положению — стояли почти расслабленно. Ещё двое, помоложе, держали взведённые арбалеты. Целились в Дана…

— Девочку отпустите, — сказал герцог Кернский. — Она ни при чём.

Один из «старших» — блондин с длинными залысинами, он стоял ближе всех — отрицательно покачал головой, бросил через плечо:

— Рис, проверь, тут должен быть дракон.

Второй «старший» — тоже блондин, только с короткой стрижкой — шагнул вперёд и окинул спальню цепким, холодящим душу взглядом. Это было показательное выступление — уж что-что, а спальню он давно осмотрел… Теперь настала очередь ванной комнаты.

Пока «второй» проверял ванную, все молчали. Тишину нарушало лишь разъярённое сопение Дана.

— Дракона нет, — сообщил маг.

— Ладно, — отозвался «первый». — Значит, где-то в доме. Найдётся.

Тот факт, что они даже не пытаются понизить голоса, намекал на… жуткое.

— Роззи… — выдохнула я. Уж не знаю почему, но в этот миг именно о ней, о грузной кухарке вспомнила.

И тут же удостоилась холодного взгляда «первого». На кончиках пальцев его правой руки блестели искры заклинания, явно боевого. И если Дантосу подобная магия повредить не способна, то мне — очень даже.

— Роззи жива, — выдержав зловещую паузу, произнёс маг.

— А… — начала было я, но запнулась.

Меня одарили ещё одним взглядом, но уже не просто пристальным, а липким и откровенным. Я резко вспомнила, что на мне неприлично короткая рубашка, и только. Пожалуй, после этого мне следовало испугаться ещё сильней, ну и смутиться заодно, но… ни того, ни другого не случилось.

— Все живы. — «Первый» делал вид, что обращается только ко мне. — И все останутся живы, если… — а вот теперь он обратил внимание на светлость, — …твой любовник отдаст то, что нам нужно.

Я не поверила! Вернее, в том, что прислуга всё-таки жива, ни малейших сомнений не возникло — слуг можно усыпить, и это не так сложно, если владеешь магией. А в то, что мы с Даном выживем…

— Отдам, — сказал герцог Кернский. — Только сперва вы отпустите Астрид.

Понимаю, что не место и не время, но я всё равно вздрогнула. Как он узнал? Я же не называла своего имени!

— Вы не в том положении, ваша… светлость.

Последнее было произнесено с особой, подчёркнутой издёвкой, но Дантос будто не заметил.

— Девочку отпустите, — непримиримо повторил он.

— Сейф открой, — столь же непримиримо сказал «второй». Пока «первый» запугивал, этот успел подобрать и меч, и амулет связи, от которого герцогу пришлось избавиться. — А «девочка» бумаги для нас соберёт. Верно?

Дан бросил на меня хмурый, исполненный бессильной ярости взгляд. Я же ободряюще кивнула и села на кровать, просто наклоняться за свитками в такой рубашке — верх идиотизма. Хотя… может, зря я этот вариант забраковала? Ведь лучшего отвлекающего манёвра в нашей ситуации не найти.

— И без глупостей, — прогрохотал «первый».

Нет, наклоняться всё-таки не буду… Вряд ли маги настолько глупы. Да и не умею я соблазнять, если честно.

Шелест бумаг смешался с тихими, размеренными щелчками — Дан комбинацию набирал. После прозвучал ещё один, куда более громкий, щелчок, и я оглянулась, чтобы увидеть, как распахивается дверца скрытого за картиной сейфа.

Кортик из рук светлости принял «второй», а первый в это время злобно таращился на меня. Ну да, нерасторопная я сегодня… Зато усердная! Я старательно впихивала свитки одни в другой — чтобы нести удобнее было. Когда закончила, передала объёмный, норовящий рассыпаться свёрток «второму» и встала.

— Что, даже не спросишь, как нам удалось сохранить братство? — В голосе «первого» столько яда было и столько превосходства, что я невольно скривилась. И хотя реплика адресовалась Дантосу, очень захотелось ответить.

Сказать что-нибудь едкое! Что-нибудь безрассудно обидное! Чтобы подавились своим превосходством!

Но у меня хватило ума сдержаться…

— Нет. Не спрошу, — отозвался герцог Кернский.

Медленно, явно опасаясь спровоцировать магов, приблизился ко мне и обвил рукой талию. Причём встал так, чтобы можно было в любой момент от гостей закрыть. Собственным титулованным телом, разумеется.

— И о том, что намерены делать с этим ножичком, узнать не хочешь? — ухмыльнулся «первый».

Он неспешно приблизился ко «второму», забрал артефакт. Украшенные рубинами ножны были сняты, лезвие, несмотря на умеренное освещение, тускло блеснуло.

— Чем меньше мы знаем, тем больше шансов на спасение, — парировал Дантос. — Разве нет?

Губы «первого» дрогнули в улыбке, которую лично я назвала бы истерической. А ответ прозвучал неоправданно весело: