Дмитрий Морозов - Штрафбат магического мира

Утром Митч с трудом добудился своего подопечного. Костеря вполголоса неумёху-мага, он отпаивал его наваристым бульоном, заставлял есть вываренное, лёгкое мясо птицы, дабы не перегружать желудок. Всё напрасно: рядовой Рикс оставался сонным и вялым. Но когда мастер меча попробовал его ударить, ему пришлось резко взвинчивать восприятие: ответный удар полудохлого штрафника был неожиданно резким и сильным.

— Ладно, отдыхай. Чтобы к обеду привёл себя в порядок, а я к Магрию наведаюсь. Спрошу, что это за отрава такая, после которой юнец дерётся как ветеран. Пара-тройка таких доз, и вполне можно сравняться с гвардейцем.

Учитель ушёл, а Ладар рухнул на траву: впереди было семь ночей, семь звёздных вечностей, семь шагов по тропе тени. Ещё там был турнир, взмахи меча и девушка с глазами цвета ночи.

Магрий, вдохновлённый неожиданным результатом, насел на штрафника всерьёз: почти после каждого приёма очередной дозы его лекарства Ладар проваливался в небытиё. В принципе он был бы не против — каждый проход по грани означал также и свидание с Илис, но та вела себя неожиданно: наскоро убрав мешающие сипалу яды, она начинала обучать его… бою. Причём совершенно не так, как это делал Митч: она начала с магии крови.

— Всё то, чему тебя обучают — это несерьёзно. Да, ты поднимаешь быстроту и силу, а твой учитель даёт тебе нужную растяжку, позволяющую не пострадать на скоростях и гораздо более высоких, чем те, что тебе пока доступны, но пока это всё на уровне ума. Требуются месяцы, если не годы тренировок, пока эти движения перейдут на уровень рефлексов и станут по-настоящему опасны. Нельзя вести бой, обдумывая каждое движение, это превратит и мастера меча в снулую муху.

— Так что же, всё напрасно?

— Ну кое-какие полезные рефлексы у тебя есть. Кое что дал Айяр, побольше — тёмный клинок и те души, которые ты смог забрать из его пасти. Жаль только, что они слабенькие.

— Я запутался. Кто слабенькие, души?

Тихий, мелодичный смех.

— И души тоже. Что остаётся от рефлексов тела у шагнувшего за грань? Почти ничего, тень воспоминаний. Но я говорю о другом — чтобы твой удар стал по-настоящему опасным, ты должен привыкнуть выполнять его в бою. В полную силу, в полную скорость. Любое движение обретает уверенность после точных и многократных повторений. А боёв у тебя за плечами немного.

— Илис, не томи. Ты ведёшь к чему-то. А чему — я не понимаю.

Вновь смех, уже более громкий и — уверенный?

— Ты быстро учишься. Я веду к магии крови. К одному из её аспектов — к памяти.

— Памяти крови? Что это?

— Почему люди, рождаясь не один раз (ну если не все, то избранные), проживают разные жизни? Если душа одна?

— Потому что каждый раз они начинают заново, забыв обо всём.

— Да. Чтобы начать новую жизнь, нужно забыть об ошибках старой. По-другому не получится.

— И сила крови действует на людей? Заставляя забыть?

— Заставляет всё забыть смерть. И её действие совершенно — незачем душам страдать от незавершённости жизни. А кровь — это сила рода, сила поколений твоих предков, не ведающая о смерти ничего. Это даже не магия — скорее закон природы. Магия нужна, когда ты хочешь пробудить спящую в твоих жилах память живущих до тебя, их навыки и умения.

Ладар сожалеюще покачал головой.

— Мой отец — крестьянин. И его отец — крестьянин. И дед. И прадед. Никто из них не брал в руки меч.

— Сейчас, говоря о них в таком тоне, ты оскорбляешь память предков. — Впервые сипал видел Илис разгневанной. Волосы потемнели и удлинились, превратившись в плети мрака, глаза сверкали, поражая стены небытия, заставляя его корчиться и отступать. В руке сверкнул небольшой волнистый кинжал — тусклый, словно покрытый инеем, но тем не менее обжигающий взор. Впрочем, девушка успокоилась почти мгновенно, стоило ей увидеть распахнутые в удивлении глаза парня.

— Что, страшно? — Голос вызывающий… и чуть испуганный.

— Ты выглядела как настоящая валькирия. Дева-воительница! — Восхищение Ладара успокоило Илис, и она продолжила, вертя в руках появившийся клинок:

— Тогда готовься. Это впечатляет даже здесь.

Волнистый клинок неожиданно оказался погружённым в запястье. Боль ожгла руку, однако сипал, прикрыв глаза, притушил ощущения, наблюдая за другим: снежинки инея с клинка, растапливаемые горячей кровью, неслись по его жилам, создавая какой-то непонятный узор. Тело ломило, словно кто-то тянул и тянул его внутренности — медленно и аккуратно, но непреклонно, переставляя их на новое, непривычное место.

— Всё! — Клинок исчез, растворился в сером мареве, и вместо него в руках девушки возник небольшой изящный меч. — Давай посмотрим, что получилось.

— Я ничего не чувствую. — Ладар изучал своё запястье, на котором алел сложный волнистый шрам, больше напоминавший ритуальный рисунок. — И чем мне драться?

— Вот этим. — Небрежный жест рукой и небытие родило боевой трезубец — улучшенный вариант обычных вил, которым вооружали ополченцев. Дубовую рукоять, окованную у навершия железом, венчали три лезвия — в центре более толстое и широкое и два более узких по бокам.

— Надо мной будут смеяться!

— Пусть смеются! Те, кто выживет, смеяться расхотят. Лови!

Удар — низкий, опасный. Такой отбить крайне сложно, проще отпрыгнуть подальше от сверкающего полукруга, не ровен час клинок соскользнёт, и останешься лежать в луже крови с перебитыми ногами. Однако тело отреагировало само, пошёл встречный удар — такой же низкий и размашистый, словно в руке коса, и нет ни небытия, ни боя, только солнце над головой и трава под ногами. Мощный удар отшвырнул тонкий клинок в руках девушки, сверкнул тяжело и опасно, Илис взвизгнула, уворачиваясь, расплылась туманом, чтобы возникнуть дальше, у противоположной стены, и удивлённо присвистнула.

— А ты говоришь — одни крестьяне. В том и суть! Многие поколения твоих предков отточили свои, привычные им движения, передали их тебе. Сможешь ли ты их использовать — это уже другой разговор. Но мы постараемся.

И ночные встречи с Илис превратились ещё в одни, сложные и суровые тренировки. Здесь били без жалости; да, смертельный удар не убивал, однако по утрам на теле появлялись всё новые и новые шрамы. Ладар хмурился, застёгивая рубаху под горло, и спешил на очередное занятие с Митчем. После жёстких ударов Илис упражнения на растяжку казались отдыхом.

Известие о начале гладиаторских боёв принесло лишь облегчение. Утро, ненастное и хмурое, обещало очередной виток занятий, давно превратившихся во что-то тяжелое и монотонное, когда посреди учебного лагеря возник небольшой портал, из которого вышли двое магов.