Надежда Кузьмина - Драконья доля

— К себе? — попытался повернуть голову и застонал снова.

— Убежище у меня тут. Слушай, ты весь битый и ломаный. Пока снова не отключился, скажи, для чего твоя мазь и знаешь ли ты, как фиксировать переломы?

Ну да, нас тут только двое. Больше спросить некого. А раз руки и ноги его, пусть сам и решает, что с ними делать.

— Что сломано?

— А ты не чувствуешь?

— Нет. — В первый раз улыбнулся, светло, белозубо: — Всё болит. Да, мазь от ссадин и порезов.

— Тогда слушай. На рёбрах синяки со ссадинами. Может, что-то и сломано, не знаю. Я их туго забинтовала.

— Ага, теперь понятно, почему дышать не могу. Но сделала правильно. Что ещё?

— По темечку тебя камнем приложило. Кожу рассекло, ты весь в крови был. Я промыла, края раны твоей мазью смазала, забинтовала.

— Пойдёт. Ещё?

— Ещё рука и нога. Как сапог снять — не знаю. Нога опухла. И локоть тоже.

— Сапог жалко… другого нету.

Тоже, что ль, заблудился в этих дивных местах? Спрошу позже.

— Знаешь, попробуй стянуть, я потерплю, — продолжил парень.

Сомневаюсь я что-то…

— Скажи сначала, что с твоей рукой делать?

— А что с ней? Подожди, сейчас посмотрю, — напрягся, пытаясь приподняться и дотянуться здоровой конечностью до больной.

— Погоди, сейчас поддержу тебя за плечи, — чуть-чуть запоздало сообразила я.

Если он в целительстве разбирается, это хорошо. Одним калекой в перспективе меньше.

Я смотрела, как он, прикрыв глаза, легко водит кончиками пальцев по исцарапанной коже. Будто видит пальцами.

— Лучевую кость сломал. Но это быстро срастётся. — Повернул голову ко мне: — Ты лубок мастерила? Правильно. Давай я помогу доделать, ты забинтуешь, а потом руку мне на шею повесим.

Кивнула. Ну да, если он будет помогать и говорить, что не так справлюсь. Затем и попросила сначала с рукой разобраться. Потому что если дёрну сапог, а он опять от боли отключится, разбираться придётся самой. И ведь наразбираюсь…

Пока мучила руку, он терпел молча. Только поинтересовался, какой гадостью я его поила, кивнул и попросил ещё.

Зато с ногой произошло, как и предполагала. Я потянула сапог, он заорал и потерял сознание. Ну и ладно. Пока в себя придёт, всё закончится.

Очнулся он ближе к закату. И завозился, видно, выйти надо было. Угу… и куда он такой поковыляет? А навернётся, будут не две конечности сломаны, а все четыре. А то ещё и шея в придачу.

И достанется мне котелок в наследство…

Но смех смехом, а что делать?

Хотя ясно что — костыль!

— Погоди, смастерю тебе подпорку.

Взяла топор и пошла искать прямое деревце с подходящей развилкой.

Когда вернулась, он сидел на краю кровати. Глаза снова закрыты, лицо бледное, а правая, здоровая рука со сложенной лодочкой ладонью лежит на больной ноге.

Услышал мои шаги, поднял голову, криво улыбнулся:

— Лечить пытаюсь. Не очень, но помогает.

Это как? Неужели он — маг?

— Не, не маг. Так, дилетант. Ты сама попробуй, поймёшь.

Ди-кто? Лучше не спрашивать, хотя любопытно. А пробовать буду после. Потому как сообразила, что надо ещё одно дело сделать — нарубить еловых лап, благо, за ручьём появился ельник, и приволочь их в дом. Кровать-то он занял, а мне где ночевать? Вот натащу побольше, кину сверху плащ, будет постель.

Костыль пришлось укоротить — рубила я с запасом.

— Тебе помочь?

— Я сам. — И покраснел.

Точно, совсем юнец.

Ну и славно. Я и так ничуть не боялась, потому что в таком состоянии ему и муху на лопатки не положить, а тут совсем уверилась, что лезть не станет.

А вообще он милый. Глаза тёмно-серые, как небо перед грозой, загорелая кожа гладкая, бороды пока нет и в помине, а на левой щеке, на скуле, небольшая родинка.

Дождусь, пока вернётся, тогда уж за лапником пойду. Если, кстати, волокушу с собой взять, обернусь за один раз.

На ручье я застряла, потому что заметила пятнистую форель, и в голову втемяшилось наловить рыбы впрок. А когда вернулась, парень уже спал.

Вот и ладно. Пока не стемнело, разожгу огонь, вскипячу чайник, а в котелке сварю уху. С горстью риса, который я старалась расходовать очень экономно, и грибами. Ну да, рыба с грибами, нетрадиционное блюдо, и что? Ещё две рыбины, уже выпотрошенные, слегка посоленные и обложенные листьями крапивы, подождут до утра. А то вдруг завтра ручья уже не будет на месте?

С завистью покосилась на чужую котомку, где, кроме котелка, обнаружились миска, кружка и ложка, и уселась ждать, пока закипит уха, чтобы снять пену. Почесала ухо и задумалась, глядя на парня, как бы ещё помочь? Наверное, никак, потому что ничего полезного у меня и нет. Хотя — взгляд упал на пук ивового прута в углу — вот! Оласа говорила, что ивовая кора хорошо жар сбивает и при болезни помогает. Сейчас будет у нас кора! Наскребу ножом, добавлю крапивы и заварю прямо в кружке!

Коры с прутьев я не пожалела. Тем это было, что надо, или нет — не ведаю, но эффект воспоследовал: когда растолкала парня, чтоб влить тому в рот тёплый отвар, он глотнул, выпучил глаза и щедро оплевал меня брызгами:

— Фу, горечь какая! Предупреждать надо!

— Это ивовая кора, — потупилась я, отворачиваясь, чтоб не засмеяться. — Противовоспалительное и жар сбивает.

— Уверена?

— Да.

А что ещё сказать-то?

— Как говорил один мудрец, лекарство должно быть хуже болезни, — горестно вздохнул парень.

Это точно был мудрец? Странная какая-то идея.

— Ухой заесть хочешь? Свежая, только сварилась.

— Можно утром?

Парень, который не хочет есть, определённо болен. Зевнула: день был долгим, и умаялась я так, что мечтала об одном — ноги протянуть… Сейчас лягу, глаза закрою…

— Слушай, а ты меча моего не находила?

— Не-а… Наверное, он под осыпью. — Я уже уплывала в сон. — Завтра попробую поискать, если нас не унесёт.

— Как это унесёт?

— Завтра… — натянула на уши полу плаща. Он-то уже выспался, а я нет.

Наше «завтра» началось с тёплой ухи с грибами, а доев, я отправилась к месту обвала, искать потерянный меч. И короткий лук, оказывается, он тоже был и тоже пропал.

Ворочать тяжеленные камни я не рвалась, но мысль, что из лука можно подбить какую-нибудь птицу или зайца, стимулировала. Мяса я не видела с тех пор, как сбежала из дома колдуна.

Откатывая вниз по склону камень за камнем, размышляла. Как странно жизнь повернулась — ещё день назад я готова была с тоски выть, а сейчас дел невпроворот. Угу, последнее слово — правильное: крякнула, упёршись обеими руками в здоровый обломок. Ну, зараза, сдвигайся же! Ну! Камень внял уговорам, подкреплённым силой, и тяжело запрыгал вниз по склону…