Король-поэт - Илана С. Мьер
Лин думала, что сказать. Она не могла принимать решения за них. Она уже не могла приказывать, запрещать. Роль Придворной поэтессы мало теперь значила. Ничего не значила. Замок в Тамриллине был пустым, Лин закончила работу там.
Она теперь решала за себя. Она не могла больше связывать это с весом короны.
Темнело, и их силуэты расплывались. А потом свет упал из открытой двери. Там стоял Элдакар.
— Вы все приглашены на ужин, — сказал он с улыбкой.
Нед Альтерра по пути к залу затянул Лин в нишу.
— Мы не поговорили, — сказал он. — Я извинялся в письме. Этого мало. Я не знаю, как загладить вину.
— Не нужно, — сказала она. — Извиняться. И не нужно биться за меня до смерти. Я больше всего хочу тебе счастья.
— Я этого не заслуживаю, — сказал он. — Но я не буду зря собой рисковать. Это было бы безответственно.
Она улыбнулась.
— Ты все такой же, — сказала она. — Безответственно. О, Нед.
Он смутился.
— Просто… я был таким дураком.
— Вряд ли кто-то поступил иначе, — сказала она. — Ее сила не действует на меня, но я ее понимаю.
— Она учит Рианну играть в шахматы, — он скривился, и Лин невольно захихикала, как девочка, они пошли на ужин.
* * *
Вечер прошел за едой, напитками и смехом. Они были впятером в тепло от огня комнате.
Рианна и королева поладили, склонялись друг к другу и болтали. Лин была с мужчинами, они делились историями о войне. Чаще всего шутили. В самих сражениях они не проявили себя. Нед рассказал, как устанавливал мир между двух фракций Братства воров, которые стали враждовать, несмотря на старания Мирины. Было ясно, что она их повесила бы, если бы Нед не вмешался.
— Вы не угадаете, что получилось, — длинное неуклюжее тело Неда стало грациозным от вина. Он уже не был робким. — Мы обнаружили, что один из лидеров, зовущий себя Бес братства — серьезно — переживал из-за перспектив его дочери для брака. Видели бы вы его — предплечья размером с пояс другого мужчины, весь в татуировках черепов. Очень похож на мужчин, которых я встречал в море. Но когда заговорили о его дочери, он стал как все встревоженные отцы. Она скромная. И мы договорились. Муж для дочери с другой стороны, если обе стороны будут работать вместе.
— Даже самый умелый вор не может украсть мужа, — сказала Лин.
Женщины рассмеялись, услышав это.
— Она старалась, — Рианна кивнула на Мирину. Королева изобразила возмущение, а Нед покраснел.
После десерта с чаем Лин покинула их. Она уходила и оглянулась. Пары нашли друг друга. Король и королева прильнули друг к другу, как и Нед с Рианной. Они оживленно болтали. Она слышала их голоса словно сквозь воду, с эхом. Они сияли среди ламп и свечей вокруг стола. Они были полны света. Она смотрела долго, но на самом деле лишь миг.
А потом повернулась и увидела Сима, и ее словно подхватил поток. Она знала, не начав, что будет. Все было решено.
— Ты готов, — сказала она. Это был не вопрос.
Глаза Шута в свете свечей были как пятна чернил. В ядовито-зеленом камзоле он выглядел глупо. Он поклонился.
— Миледи, — сказал он. — Пора идти.
ГЛАВА 27
Тьма вне стен города была живой. Колючки цеплялись за рукава Лин. Другие невидимые растения пытались корнями и стеблями дотянуться до нее. Она сжимала фонарь в одной руке, другой ощупывала путь. Сим шел рядом с ней тихо.
Ухоженная дорога по горе заросла. Она представляла, что там уже пробивались лозы, хоть и не видела их в темноте. Она знала лишь, что нужно было смотреть под ноги, пару раз она чуть не упала. Это падение было бы жалким концом. И она шагала осторожно, смотрела на круг света от лампы. Луна и звезды были скрыты.
Они двигались по склону, и она размышляла, куда они направлялись. Вспомнила его слова в канун Нового года.
«Миф об Астериане принимает много форм».
Откуда он это знал? Сим Олейр, который ходил в Академию — пухлый юноша, которого любили ученики — вряд ли знал об изменениях мифа. Он знал, как и все, версию, что была записана. Ту, что была популярной.
А теперь он заявлял, что знал версии, в которых поэт Астериан не умирал. В которых он забирал свою любимую у мертвых.
В начале влюбленные были на берегу, и Астериан пел ей. А потом — катастрофа: она наступила на гадюку в траве. Ее тело онемело, кожа посинела. Она тут же умерла, а расстроенный поэт сжимал ее талию и кричал от горя.
Стиллея видела, как ускользает мир, словно она уплывала на лодке. Оказалась в пустоте. А потом добралась до другого берега и высадилась. И начала путь, который проходила каждая душа.
Путь на дальнем берегу точно был непростым, отметила Лин, поднимаясь по сломанной дороге по горе. Луны все еще не было. Темные кусты по бокам тропы преграждали путь шипами. Она вспомнила, как тут были ароматные цветы. Розы, сирень, ветви глицинии.
Тот берег пропал.
На первой площадке стало видно руины. Свет лампы озарил балки и куски камня, похожие на выбитые зубы великана.
Лин подняла лампу. Ощущала безнадежность. Как тут все обыскать. Каждый этаж замка был огромным, а их было три.
— Ты знаешь это, — сказал Сим. — Помни, зачем мы тут.
Захир.
Она вспомнила мальчика с глазами Захира, роющегося в обломках города. Горе стало отчаянием, когда он понял, что это были не просто обломки. Что хоть смерть была ужасной, было нечто хуже. В его глазах она видела начало плана, который влиял на все, что он делал потом. Мальчик еще не знал этого и пошел в двери, которые открылись раз, и их уже нельзя было закрыть.
— Башня, — прошептала она.
Она заметила в свете фонаря вспышку — зубы Сима. Он улыбался.
Она пошла дальше.
Разрушение Захры было первым кусочком. Первым камнем на пути, который Захир Алкавар искал всю жизнь. Пока замок стоял, души Весперии были в плену. И он создал это со всей своей гениальностью, и теперь она шла среди обломков.
Но это разрушение было началом, первым шагом. Захир представлял, как он и она идут в Преисподнюю вместе. Управляют силами Ифрита, чтобы войти туда. Он
