Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Елена Владимировна Кисель
— Помочь может только… мхэх… победа разума, — донеслось из уголка. — Да. Победа разума… ик… над грубой материей.
Мел перевела на меня горящий взгляд.
— Вельект, — развел я плечами. — Не знаю уж, как ему доложили его работнички… в общем, он примчался за нами и увез в свое имение. Можно сказать — похищение с насильным закармливанием. Я извел еще склянку отрезвляющего, ну, а Лортен…
— Нажрался как свинья, — подсказала Мел.
— М-метафора отвратительна, — выдал Лортен, пьяненько икая из уголка, куда я его отгрузил. — Ибо разве можно смешивать высокое опьянение… гыг… истинного аристократа… со свинским состоянием животного?
После чего встал, величественно завернулся в простыню, выдал свысока:
— Истинный Мечник никогда не теряет лица.
И повалился на софу, радостно и сонно прихрюкивая. Почти как яприль, ага. Как яприль, который…
Мы с Мел одновременно столкнулись взглядами, выражая всю полноту догадки, а заодно и весь ужас свалившейся на нас новости.
— Боженьки, — сказал я, когда понял, что Следопытка обретать речь не намерена. — Никогда ещё слово «насвинячиться» не имело такого прямого значения.
Мел взлетела на ноги и принялась носиться по комнате, бормоча себе под нос:
— Нападал на телеги и бочки… В канавах дочерта жмыха и остальной дряни… Понятное дело, всё бродит… и пахнет на всю округу, ну конечно! Вот, значит, в чём загвоздка!
— В том, что он не закусывает? — предположил я, тупо глядя перед собой.
— Мхрррр, — воспротивился Лортен из уголочка.
Следопытка остановилась и врезала по ладони ребром другой ладони.
— Его поэтому и не берёт сонное. Чёрт, да его вообще почти ничего не берёт, покуда он…
— В свинском состоянии?
Мел пронзила меня свирепым взглядом, но остановиться было не так-то просто.
— Значит, он питается в местных канавах… потому у него и лежки на разных местах, шарахается из стороны в сторону. Ведет себя не как обычный зверь…
— …трезвый, во всяком случае…
— Ну, конечно! А когда наестся этого жмыха — на него нападает желание покуражиться. Примерно как на…
Она уперлась взглядом в угол, откуда неслось похрапывание Лортена.
— Стало быть, с нами он хотел свести знакомство, возможно, пригласить на распивку новых сортов…
— Яприли вообще-то мирные. Так что он просто повеселиться хотел.
— Угу. Погоняться за нами или работниками — полбеды. Но ведь он же нападал на телеги. Нет? Это-то уж никак нельзя отнести к невинным забавам пьяной свиночки. А может, он впадает в буйство, если переберёт? Ну, знаешь, всё это «ты меня уважаешь…
— Утром, — Мел еще раз врезала себе по ладони. — Чудесил он днём или вечером. А нападал утром.
— Стало быть, с похмелья. В общем, остаётся только один вопрос….
— Физическая или психологическая зависимость, — пробормотала Мел и уселась ко мне на кровать.
Звучало настолько по-академически, что я поднял брови. Следопытка отмахнулась.
— …вопрос — он просто случайно каждый раз в это влезает или уже привык. В смысле, животные часто, бывает, едят забродившее. Особенно если рядом полно таких фруктов или ягод. Но когда такая еда кончается — звери приходят в норму. А есть такие случаи… ну, как у Дрызги.
Смотрела она при этом на меня так, будто полагала экспертом по алкоголизму.
Я молча перебрал в уме свой богатый опыт и предположил бодро:
— Так что… составим ему компанию под задушевные разговоры? Отправим домой, чтобы жена могла до него достучаться? Или… хм… познакомим с тайнами закуси?
Под яростным взглядом Мел я приподнял руки, как бы говоря: да понял, понял уже, сделаю.
В конце концов, пока что рисовался только один выход.
* * *
— Не выйдет, сладенький, — сказала Аманда. Подтолкнула ко мне кружку, в которую я заглянул — и испустил сладостный стон.
— В первый раз за двое суток мне наливают не спиртного. Боженьки! Вкуснотища. Никто никогда не признавался в любви твоему чаю?
— Чаю — обычно нет, — и ямочки на щеках так и играют, так и играют. От кружки вздымается парок с запахом чабреца и чего-то ещё тонкого и пряного, на столе в лекарской — печенье, такое же чудное, как та, кто его сделала.
— Век бы не отрывался, — правдиво сказал я, бросая взгляд из-за чашки… почти на печенье, да. Совсем чуть-чуть повыше. — Очень может быть, клятому яприлю никогда не попадались такие замечательные чаи. Вот он с горя и ударился в каждодневные пьянки. Мел полна ужаса — вдруг сопьётся окончательно, так что надежда, как понимаешь…
Нойя подперла подбородок локтем, показав изумительный изгиб шеи и локон, который решил сбежать из-под цветастого платка и прогуляться по шее и плечу. Вздохнула и огорошила меня повторно:
— Пьяницу излечить нельзя. Иначе я давно бы уже нашла лекарство для Изы, и маленькая Йолла улыбалась бы куда чаще. Я прислушивалась и спрашивала у трав… но травы молчат.
Обвела рукой стену, на которой в изобилии были развешаны веники душистых трав — заготовки для будущих зелий.
— «Трезвость»…
— Это только способность протрезвить разум. Убрать вино из крови и прояснить рассудок. Ни зелья, ни эликсиры не убирают привычки. Страсти. Тяги. Ты можешь дать ребёнку горчицы — и всё-таки ему будет хотеться сладостей. Можешь очистить желудок обжоры — но тот пожелает еды ещё раз. Можешь дать обольстителю женщин «охладилку» — и как только её действие закончится…
— Он засмотрится на очаровательных дам, — подхватил я, старательно засматриваясь на одну конкретную очаровательную даму. — Ясно. Мел тоже толковала что-то про зависимости, физические и психологические… В общем, само по себе это не пройдет.
— Это может пройти, если кончится средство опьянения.
Аманда принялась расхаживать по лекарской, шелестя длинной юбкой. Полезла в один из многих шкафчиков вдоль стен — позвякала чем-то соблазнительным.
— Да… Очень может быть, что этот яприль просто голоден, а на плантациях Вельекта растёт хороший, сладкий виноград. Если больше не сбрасывать виноград в канавы, чтобы он там бродил… разве это не проще всего? У яприля не будет столько привлекательной пищи, и он уйдет.
— Так-то оно так, только там же… ну, южане! Вот уж не представляю, сколько времени им придется втолковывать, чтобы не спихивали жмых в канавы. И не выкидывали туда же подгнившие гроздья. А если придётся вычерпывать из канав то, что уже там есть — и вовсе в девятницу не уложимся. Не говоря уж о том, что свинка чересчур уж рвётся к людям во хмелю. Может, ей совестно пить без компании или она жаждет поделиться хорошим настроением…
— Нойя
