Linnea - Проверка на вшивость

Дамблдор начал строить свои планы, которые спешно корректирировались и дополнялись, МакГонагалл размышляла о том, что и как говорить своему студенту, а Снейп все больше тонул в своей желчи.

В первые три дня, в больничное крыло никого не пускали, таково было распоряжение директора. Дамблдор, Снейп, Помфри, МакГонагалл и Флитвик так замучили Гарри своими осмотрами и допросами, что он уже раз десять пожалел, что подписался на все это. Они приходили все вместе, по одиночке, парами и задавали одни и те же вопросы. Правда, и ответы всегда были одни и те же. Ничто не давало возможности выяснить, какова причина столь странного состояния гриффиндорца. Гарри видел, что все они озадачены. Снейп все эти дни пичкал Гарри таким количеством зелий, что их хватило бы на всех студентов вместе взятых. Но при этом у него было такое выражение лица, что было понятно, чем переводить зелья, он бы с удовольствием удавил бы его. Гарри все труднее удавалось придерживаться своей роли. Снейп вел себя еще хуже, чем когда Гарри был при полной памяти. Зельевар получал огромное удовольствие, нанося уколы побольнее. Было понятно, что разговора со Снейпом не получалось. Тот излучал столько презрения и язвительности, желчи и ненависти, что Гарри задыхался в этом зловонии чувств. Снейп не скупился на нелицеприятные эпитеты, чаще всего, перебарщивая в своей ярости к юноше. Он почти достиг своей цели побольнее ударить Гарри. Возможно, еще один или два дня и Гарри высказал бы зельевару все, что накипело не только за эти три дня, но и за все пять лет. Гарри не раз пытался вызвать зельевара на откровенный разговор, но быстро понял, что все попытки просто пропадают, падают в бездну. Снейп слышал только себя, он не просто жил, он варился в своей ненависти и желчи, только в этом находя цель для своего существования.

Гарри приходилось держаться роли, поэтому он задавал вопросы Снейпу, выспрашивая о своей прежней жизни. Исходя их слов зельевара выходило, что Гарри Поттер - высокомерный выскочка, ни на что не способный, безответственный идиот, лентяй, что он считает себя выше всех и что ему все позволено. Гнев, кипевший внутри юноши, готов был вырваться наружу, но в то же время каждое слово Снейпа словно загоняло кинжал все глубже в сердце юноши. Боль от несправедливых слов и отношения заставляла его ночами давиться от слез в подушку. Никто не хотел видеть в нем того, кем он на самом деле являлся. Никому не пришло в голову, что они просто-напросто убивают своего героя, разрушая его сердце, его веру и его надежды. Но кому до этого было дело, ведь он всего лишь так необходимое оружие, в которое большинство из них не верило.

Спасение от этого продолжающегося кошмара пришло в лице самого Дамблдора, решившего выпустить Гарри из больничного крыла и прекратить пичкать зельями. Как он выразился, мы бессильно сейчас что-то сделать. Через три дня заточения в больничном крыле, Дамблдор предположил, что Гарри будет лучше со своими друзьями и однокурсниками, и, возможно, это поможет ему быстрее прийти в себя. От уроков его освободили, а палочку до лучших времен Дамблдор забрал к себе на сохранение. До них вдруг дошло, что Поттер не умеет и не понимает, как ей пользоваться. На данный момент Гарри все устраивало, ведь цель у него сейчас была совершенно другая.

В то утро, когда заточение Гарри закончилось, Дамблдор увел его к себе в кабинет для разговора. Гарри с трудом сдержал себя, что не закатить глаза. Они уже столько разговаривали за последние три дня, что, как он считал, все уже было сказано. Оказалось, не все.

Сверкая глазами из-под очков-половинок, директор предложил Гарри чай. Он не стал отказываться и теперь с чашкой в руках смотрел на директора.

- Гарри, я должен тебе очень многое рассказать. К сожалению, мы не имеем понятия, вернется ли к тебе память, но я считаю, что ты должен знать о себе все, - с места в карьер начал Дамблдор. И пошло, поехало. Директор был так увлечен версией рассказа о жизни мальчика-который-выжил, что не заметил реакции этого самого мальчика. Юноша не знал, то ли ему плакать, то ли смеяться, то ли прямо тут голыми руками разорвать директора на мелкие кусочки. Но он только в очередной раз поблагодарил про себя Люпина за бесценный подарок, с помощью которого смог обуздать свои эмоции и свою импульсивность. Он сидел перед директором и, изображая интерес на лице, слушал довольно занимательный рассказ директора.

Смысл многочасовой проникновенной речи Дамблдора сводился к следующему: темный маг убил его родителей, когда ему было чуть больше года. Его забрали родственники по матери, которые окружили его теплом и любовью (на этом месте Гарри чуть не выдал себя). Тетя решила, что ему не стоит знать до поры до времени правды о себе. Так он и рос в заботе, ласке и любви до одиннадцати лет. Потом пришло письмо из Хогвартса. И вот уже пять лет Гарри здесь отучился.

«Мерлин, зачем? Зачем он врет?» - в середине рассказа Гарри просто отключился от слов, не вникая в их смысл. - «Я считал, что вы мне поможете. Считал вас самым лучшим, а вы мне врете прямо в лицо. Кто вы, директор? Зачем вам все это?» Боль в груди становилась все сильнее. Он ощущал себя преданным, исковерканным, а главное, грязным. Он никак не мог отделаться от желания залезть в ванну и начать оттирать свою кожу, чтобы смыть вонь и грязь, которой его облили с ног до головы. Если Снейп не скрывал своего истинного отношения к нему, и хоть и было все это неприятно, но терпимо, то в данной ситуации притворство и якобы доброе отношение били прямо в цель, ломая и калеча. Но директор этого не видел, просто потому, что видеть не хотел. Он давно уже разучился понимать и слышать людей. Он шел по головам к поставленной цели, не заботясь, что будет с людьми, которых он использовал при этом.

- Вот такая история, Гарри, - вывел юношу из задумчивости голос директора. - А сейчас я хотел бы, чтобы ты кое с кем встретился. - Ребята, входите.

Двери открылись и в кабинет вошли двое младших Уизли и Гермиона. На их лицах были улыбка.

- Привет, друг, ты как? - к нему ту же поспешил Рон, обнял и даже приподнял. Гарри жутко хотелось отойти подальше, чтобы к нему не прикасались. Что-то все-таки промелькнуло на его лице и не осталось незамеченным. Дамблдор смотрел на него пристально и изучающе. Гермиона примерно также, но с застывшей доброжелательной улыбкой. Только вот Гарри не видел за всем этим искренности.

- Гарри, ты в порядке? - Джинни заглянула ему в глаза. Тот в свою очередь поежился, и все-таки не удержался, сделал шаг назад.

- Мерлин, друг, это же я, - Рон, наверное, только тут осознал, что Поттер на самом деле его не узнает. Одно дело слышать от кого-то, совсем другое увидеть. Гарри посмотрел на директора, словно бы прося его о помощи.