Виталий Каплан - На всякий случай

— Но он же не понимал ничего, — не сдавалась Лара. — Он же просто из любопытства…

— А судьбе поровну, — усмехнулся Леон. — Вот этот конопатый оболтус видел зубы. А зубы видели его. Все, теперь он один из нас. Осталось только Проращение. А дальше будет учиться нашему делу. Понял, двоечник? — обернулся он к Яське. — Учиться будешь. И не как в школе, тут на нежный подход не рассчитывай. Шкуру спустим, но Хранителем сделаем. Все, хватит трепаться, — резко оборвал он сам себя. — Пошли! — И быстро зашагал, но не на запад, к берегу и оставленной «Голконде», а куда-то вбок, на север. Делать нечего, Лара и Яська покорно поплелись за ним.

6

Место оказалось ничем не примечательное. Такие же, как и всюду, россыпи камней, под немыслимыми углами пересекающие друг друга рвы, глубокие, сужающиеся книзу воронки. Идти приходилось осторожно, чтобы не угодить ступней в узкие, то и дело попадавшиеся на пути щели. «Не хватало только ноги поломать, — ворчал Леон. — Здесь это не то, что дома… Здесь оно чревато». Чем чревато, Яська решил не выяснять.

Наконец, углядев более-менее ровную площадку, Леон остановился.

— Ну что ж, — обернулся он к стоящим поодаль спутникам. — Начнем Проращение. Имейте в виду, это довольно опасно. То есть должно получиться нормально, но если все же… тогда бегите к «Голконде». Так быстро, как только сможете. Хотя ладно, никогда ничего не случалось… В общем, сейчас увидите, что такое зуб дракона. Ясон, поди сюда.

Что-то было сейчас в его голосе такое, что у Яське мороз пошел по коже. Никогда он раньше так не говорил, даже если намеревался задать серьезную трепку. Больше всего Яське хотелось тут же, не дожидаясь «если все же», броситься к шаланде, но он преодолел себя. С тобой как со взрослым, а ты норовишь чуть что — лужицу?

С трудом переставляя деревенеющие ноги, Яська приблизился к Леону.

— Вот что, братишка, — мрачно произнес тот, — сейчас будет немножко больно. Ну да ладно, ты же крови у нас вроде как не боишься. Я бы и сам, — виновато добавил он, — но ведь это твой день… и твой зуб… То есть не твой, а… Ну, в общем, ты понял, да?

Яська ошарашенно закивал, мало чего понимая.

— Значит, так, чтобы зуб взошел, его нужно напоить. Не водичкой, разумеется. — Он вынул из-за пояса узкий нож. — Сейчас, подожди. И смотри внимательно, самому, может, придется когда делать…

Опустившись на корточки, Леон принялся разгребать ладонями камни. Сделав небольшую ямку, он бережно вынул из сумки драконий зуб и опустил его туда, а потом быстро-быстро стал насыпать поверх него горку из мелкой каменной крошки.

— Все, посадили. Теперь смотри, делаем круг.

Брезентовая сумка, оказывается, скрывала массу самых неожиданных предметов. Сейчас Леон вытащил оттуда трехгранный медный колышек. Яська успел заметить, что тот был покрыт тусклым зеленоватым налетом. Наверное, от древности.

— Вот так, смотри, радиус должен быть не меньше человеческого роста, — пробурчал Леон, с силой вгоняя колышек в землю и обводя поверхность глубокой чертой. — Пока не замкнешь, даже и не думай начинать. Ну все. А теперь давай руку.

— Леон, ты с ума сошел? — взволнованно вскрикнула Лара. — Ты что задумал?

— Спокойствие, только спокойствие, — с жиденькой улыбочкой откликнулся Леон. — Все как положено. Крови-то всего чуток надо…

С этими словами он, резко выбросив вперед левую руку, ухватил Яськино запястье. Точно стальными клещами.

— Не дергайся, братишка, сейчас, сейчас все кончится, — приторно-ласковым голосом забормотал он и, занеся Яськин локоть прямо над каменной горкой, сделал быстрый надрез тонким клинком.

Это действительно оказалось не больно. Ну, почти не больно. И не сравнить с занозой, которую, бывает, с маху всадишь под кожу. Но Яська почему-то дернулся и разом обмяк, безучастно глядя, как тоненькой, распадающейся на отдельные капли струйкой сочится на камни темная в сумерках кровь, расплывается и вроде бы слегка дымится. Остро запахло прокушенной губой и ржавчиной.

— А теперь, — деловито бросил Леон, — за круг. Живо!

Оттащив Яську на несколько шагов за черту, он аккуратно взял его за локоть и нагнулся над ранкой. Внимательно осмотрел, потом вдруг резко, с каким-то змеиным свистом дунул прямо на выкатывающуюся из разреза кровь.

— Ну все, сейчас остановится. Не боись, у тебя и вытекло-то кубиков десять от силы…

— А заражения не будет? — встрепенулась Лара. — Ему ж, наверное, перевязать надо…

— Не суетись, женщина, — хмыкнул Леон. — Яська у нас молодец, ничего с ним не случится. Особенно когда тонкой силой заживляют… Вот что, скоро уже начнется. Отойдите подальше, во-о-н до той канавки, — указал он на неглубокий, извилистый овраг. — И смотрите внимательно.

Сам он, вынув из сумки небольшую черную коробочку, принялся нажимать крошечные кнопки. Вскоре на коробочке зажглись два зеленых огонька.

С минуту ничего не происходило, и Яська уже было решил, что все, непонятное дело сделано и пора уходить к «Голконде», когда тишину прорезал звук.

Странный был это звук, тонкий и пронзительный — не то комариный звон над самым ухом, не то плач младенца где-то там, вдали.

— Смотрите! — сдавленно вскрикнул Леон. От его спокойствия не осталось и следа, и Яська вдруг неожиданно трезво подумал, что не столь уж часто его братец такие вещи проделывал. Может быть, вообще впервые, а раньше только видел, как у старших получается.

Каменная горка меж тем зашевелилась, беззвучно расползлась — и на ее месте появилось нечто. Мелкое, не больше кошки, судорожно извивающееся. Пару секунд Яська остолбенело глядел и силился понять, что же это такое, а потом его точно прошибло, и он все понял. И похолодел.

На камнях валялся младенец. Самый настоящий, человеческий. Пухлые ручки, ножки, лысая головка и плач, надсадный, жалобный, голодный…

— Это… Это кто? — со страхом выдавил он, обернувшись к Леону.

— Воин, — отрывисто бросил тот. — Ты дальше смотри.

А младенец меж тем с каждым мгновением менялся. Вот уже головка его покрылась жесткими, черными волосами, вытянулось тело, взгляд сделался осмысленным. Он все еще продолжал кричать, но и крик стал другим — яростным, возмущенным. Потом — Яська даже не понял, когда это случилось — на земле барахтался, бил по камням кулаками уже не младенец. Нет, пацаненок лет пяти, жилистый, быстрый… Да и не валялся он больше — стоял у самой черты, раздвинув ноги и держа кулаки у бедер. Что всего более поразило Яську, малыш теперь был одет. Зеленые трусики, маечка с изображением какой-то птицы… хотя птица казалась довольно странной. Широкие кожистые крылья, извивающийся, точно у ящерицы хвост, маленькая зубастая головка на длинной шее…