Виталий Каплан - На всякий случай

…Идти пришлось совсем немного. Вот он, длинный силуэт «Голконды», едва различимый в темном, пахнущем йодом воздухе. Оказывается, Яська бежал правильно, хотя в голове тогда ни единой мысли не сквозило.

— Пришли? — только и спросил Леон, черной тенью выступая из-за корпуса шаланды. — Все нормально? Ну, тогда отчаливаем? Давайте-ка, помогите.

Втроем, навалившись на все еще теплый борт, они легко столкнули лодку, и та сейчас же закачалась в приветливо принявших ее волнах. Потом залезли сами.

— Сейчас фок поставлю, — деловито сообщил Леон. — А то на веслах до дома пилить и пилить… А я обещал до полуночи. Яська, помогай.

Тому не пришлось ничего объяснять — привычный… Когда чуть отгребли от извилистого берега Запретки, на мачте взвился и затрепетал парус. Ветер весьма способствовал.

— Завтра разыграется, — поделилась соображениями Лара. — Шторм не шторм, а потреплет…

С ней никто не стал спорить, чуять нервами погоду в поселке умели все.

Сейчас «Голконда» шла куда более резво, чем днем. Похоже, мамам и впрямь не придется волноваться. Во всяком случае, сильнее обычного.

— Яська, — помолчав, негромко заговорил Леон. — Ты вот что, ты не дергайся… Ну, насчет камня. Понимаешь, Проращение — это такая противная штука… В общем, у нас это называется «остаточное излучение». Типа воина уже нет, а его злоба все еще плавает в воздухе… некоторое время. Наши внутренние дракончики ее чуют и поднимают головы… Не то что просыпаются, а так… судороги. Те, кто знает, могут себя держать, а неготовый человек… Мне бы тебя предупредить надо, а я, дурак, понадеялся — обойдется…

Это было что-то новенькое. Раньше Леон не снисходил до признания своих ошибок. Наверное, решил Яська, то, что случилось сегодня, долбануло и по брату. Он, конечно, в два раза старше, он сильный и ироничный, но все-таки… тоже беспомощный… перед этой жуткой правдой…

— Ты не думай, — продолжал Леон, — я никому ни про что не расскажу. Ну, то есть на Круге Хранителей, конечно, сообщу, что ты прошел испытание. Тебя вызовут, будут готовить к присяге. А как присягу дашь, там, — махнул он рукой во тьму, — в Пещерном Зале, можешь считать себя взрослым. Только… — он помолчал, глядя на звезды и, видимо, сверяя по ним путь, — тебя там будут спрашивать. О разном. Ну, ты понимаешь… о чем не стоит говорить? А то люди всякие попадаются.

Яська молча кивнул. А что он мог ответить? Он смотрел назад, на убегающую от кормы, чуть светящуюся водную струйку. Небо черной пастью круто выгнулось над ними, ощерилось бесчисленными зубчиками звезд, и, казалось, готово было укусить. И пересекающая его с севера на юг мутная полоса Галакты сейчас больше всего походила на бинт. Хотя что с нее проку? Яська знал, что когда болят зубы, повязка у щеки совсем не помогает. Только кажется, что боль слабее.

Он украдкой запустил руку в карман шорт. Потрогал пальцами крошечный, как у котенка, зубик. Пальцы вновь слегка защипало, точно язык между контактами издыхающей батарейки.

Зачем он тогда выудил его из колодца, Яська и сам не знал. Просто взялось и положилось. Так, на всякий случай. Может, когда-нибудь… Если не чертить охранного круга, не сжимать потными ладонями взрывной пульт, а главное — не исходить страхом и ненавистью. А просто смотреть и ждать… Воин… Он же был самым настоящим, живым мальчишкой… Что, если он почувствует доброту? К каждому человеку есть подход… Может, все-таки удастся вырастить себе друга? А крови Яське не жалко, к тому же это почти совсем не больно…

1999