Ирина Сербжинская - Агентство «Аргентина»

— Серебряные пули? — продолжал Ява, в упор глядя на некроманта. — Они, конечно, тебя не убьют, но вот парализовать на пару часов — это запросто. А пока ты будешь в отключке, тебе отрежут голову, потом расчленят, потом сожгут и пепел по ветру развеют.

— Это уж тебя точно прикончит! — с удовольствием сказала Алина.

— Мать твою! — в ужасе воскликнул некромант и с необыкновенной резвостью прыгнул за ближайшую могилу. — Трындец полный! Такой был приятный тихий вечер… и вдруг!

Он осторожно высунулся из-за могилы.

— Эй! Эй! Как тебя? Алина, что ли? Что мне делать-то сейчас?!

— Ну, что… — со вздохом отозвалась она. — Ты пока сиди там и не высовывайся, понял? А мы пойдем, поговорим…

… Ньялсага, заметив на лице Бахрама многозначительную предквушающую улыбку, поспешил предупредить:

— Драки не затевать! Ясно?

Тот неискренне возмутился.

— А что сразу я? Я и не собирался! Ты Алине это скажи, у нее прямо руки чешутся заехать кое-кому по физиономии!

Сомневаться в его словах не приходилось: Алина сверлила появившегося из темноты человека таким взглядом, что всякий другой на его месте давным-давно превратился бы в кучку пепла. Но, похоже, на незнакомца такие взгляды не действовали, а испепелить его и подавно никому не удавалось — ни в прямом, ни в переносном смысле слова. Это был крепкий, капитального сложения молодого мужчина, с темно-русой шевелюрой и светло-серыми глазами. Обычно, при встрече с подобными людьми, прохожие спешат перейти на другую сторону улицы: во избежание неприятностей.

Звали его Лютер, но за пристальный немигающий взгляд холодных глаз, лишенных всякого выражения, Ява называл его не иначе, как «Бриммский василиск» и при желании охотно рассказывал историю о том, как василиск много лет подряд терроризировал небольшой городок Бримм. Сначала горожане сначала пытались избавиться от него своими силами, потом нанимали охотников со стороны, но, в конце концов, желающих помериться силами с чудовищем не находилось даже за большие деньги. И только когда в Бримме не осталось ни одного живого человека, василиск отступил.

— Зачем явились? — поинтересовался Ньялсага, надеясь, что перепуганный некромант будет сидеть за могилой тихо, как мышь и не попытается бежать: в присутствии «Бриммского василиска» все попытки к бегству заканчивались быстро и весьма печально.

— Слышали, тут появился некромант? — поинтересовался стоявший рядом с Лютером человек. Чуть выше среднего роста, с самой заурядной внешностью, одетый в потертую джинсовую куртку и бейсболку, он производил обманчиво-доброе впечатление, однако взгляд был жестким и непримиримым. Человека звали Кемен, и в последнее время Ньялсаге приходилось сталкиваться с ним гораздо чаще, чем хотелось бы.

— Может, и появился, а вам-то что? — неприязненным тоном отозвалась Алина. — Мы его первые обнаружили!

Лютер смерил ее холодным взглядом.

— И почему он еще здесь?

— Твое какое дело? Вас это не касается, так что и говорить не о чем.

«Бриммский василиск», как и полагается василиску, до разговоров снисходил редко, поэтому промолчал.

Ньялсага покосился в сторону могилы, за которой затаился некромант-мародер.

— Алина права — мы нашли его первыми. Он никого не убил, не пролил здесь, в этом мире, кровь. Значит, вы зря приехали. На рассвете мы отправим его обратно.

Кемен и Лютер переглянулись.

— Разговор окончен, — заключила Алина.

— Точно, — поддержал Бахрам. — Святые ежики, валите отсюда, что-то вы мне на нервы действуете!

— Валерьянку пей, — посоветовал Кемен. — Говорят, помогает.

— Некроманту здесь не место, — сказал Лютер. — Его не обратно отправлять надо, а прикончить! Жаль, что мы поздно его нашли, а то бы…

Его слова подействовали на Алину, как красная тряпка на быка.

— Он что, по своей воле сюда попал?! «Прикончить»… он никому ничего плохого не сделал. Сидит себе на кладбище и все!

— Еще бы они по своей воле сюда попадали, — недовольно буркнул «Бриммский василиск».

— Заткнулся бы ты! — взорвалась Алина. — Вы в прошлом месяце убили грокка, а он никому не причинил зла!

— Не причинил, потому что не успел, — процедил Лютер, глядя на нее сверху вниз. — Или надо было подождать, пока он сожрет кого-нибудь?

— Грокки — травоядный, ты, идиот! Если бы не вы, мы бы отправили его обратно — и дело с концом!

— Мы обнаружили его первыми, — обронил «Бриммский василиск». — Все по уговору. Если гостей находите вы — нянчитесь с ним и отправляйте обратно. Если первыми находим мы, то… — он сделал выразительную паузу. — разговор с ними совсем другой. Еще вопросы есть?

— Ах, ты…

— Тихо! — пресек ссору Ньялсага. Алина умолкла.

— Из-за таких, как вы, всякая нечисть и чувствует себя здесь, как дома, — процедил Кемен, прочесывая взглядом тихое кладбище.

— Слышали уже, — ответил Ньялсага. — Ну что, расходимся?

Кемен и Лютер не двинулись с места.

Бахрам побагровел от негодования.

— Ежик всемогущий! Вы, ребята, человеческую речь понимать разучились? Расходитесь, вам сказано! Проваливайте отсюда, то есть!

— Не голоси, — обронил Лютер, нисколько не устрашившись нависшей над ним внушительной фигуры Бахрама.

— Не удалось никого сегодня убить, досадно, правда? — язвительно осведомилась Алина.

«Бриммский василиск» не ответил.

Он перевел глаза на Яву, который как бы невзначай сделал шаг поближе и глаза его сузились. Ява приглашающе улыбнулся.

— Проваливайте, — повторил Ньялсага и направился к вагончику с надписью «Офис», вполголоса присовокупив в адрес Кемен и Лютера парочку крепких словечек.

— Как же я не люблю, когда ты сквернословишь! — елейным тоном проговорила Алина.

Тут все и началось.

Гигель выскочил из-за могилы и, что было духу бросился к вагончику.

Бахрам кинулся следом, намереваясь отшвырнуть некроманта обратно в укрытие, а уж там, за могилой или памятником, хорошенечко растолковать, какой замечательной мишенью служит тот, кто несется, как заяц, по открытой местности.

Лютер действовал гораздо решительнее. Одной рукой он оттолкнул Алину, оказавшуюся на пути, а в другой у него мгновенно оказался небольшой полуавтоматический пистолет.

Дважды хлопнул выстрел, одна пуля просвистела возле головы некроманта, другая — попала в мраморный памятник, отскочила и ударила в грудь Ньялсаги, отбросив его на металлическую оградку могилы.

— А, ты вот как! — возмутилась Алина. — Нарушаешь уговор?! Ну, держись!

Дальнейшая потасовка была короткой, но бурной: что ни говори, а старые обиды всегда придают новой драке ни с чем не сравнимую прелесть. Наблюдавший за происходящим большой черный ворон, сидевший на суку старого вяза, получил от зрелища огромное удовольствие.