Станислав Шиммер - Орагула

Я попытался побороть стремительно накатывающее чувство страха. Такое испытываешь, когда попадаешь в большую передрягу – кожу начинает покалывать, голова гудит, а руки и ноги трясет. В самых мерзких случаях выступает холодный пот. И хоть в монастыре послушники-паладины настаивали, что в них нет не капли страха, я в это слабо верил. Можно сколько угодно кричать, что Небесный Отец нас защитит и в обиду не даст, но я на своей изрядно прожженной (в самом прямом смысле) шкуре убедился, что твои проблемы – это только твои проблемы, и решать их только тебе самому. И тут главное не паниковать. Хотя иногда очень хочется.

Я резко вдохнул-выдохнул и огляделся.

В церкви царил плотный, как старая бахрома, сумрак. Только сквозь большой витраж за алтарем Небесного Отца зыбкий ночной свет попадал в зал. Балконы и зал для прихожан были пусты, и все скамьи были сдвинуты к стенам. Посреди зала, прямо на каменных плитах пола была выдолблена огромная окружность с чудными рисунками внутри, ничего такого я раньше не видел. А прямо в окружности, на коленях, закинув голову и руки назад, сидел Агилмунд. Я рванулся, но тело пронзила боль. Тихо выругавшись, я посмотрел на себя. Вот от чего так болели конечности! Я был накрепко привязан к стоящему у колонны лотарингскому кресту [4] , а ладони и ступни пробили большие черные спицы с фигурными набалдашниками. Прекрасный сюрприз. Я еще раз закрыл глаза и глубоко задышал. Тело забила дрожь, я чуть не начал паниковать. Странно, как только я на все это посмотрел, сразу почувствовал, как теплые струйки крови стекают с рук и ног.

Успокоившись, я снова открыл глаза. Они уже попривыкли к темноте, и я смог разглядеть на противоположном конце зала тело белокурого эльфа, тоже пригвожденного к кресту. Похоже, он был или мертв, или без сознания. Голова безвольно свесилась набок, а длинные, красивые волосы были запачканы кровью. Я стиснул зубы. Проклятие, что тут происходит?

Я попытался пошевелить кистью. Движение отдалось резким, неприятным ощущением. Я попытался дернуть рукой, надеясь, что спица выскочит. В глазах потемнело от боли, но спица, похоже, была добротно вбита в дерево и не шелохнулась.

– Агилмунд! – тихо позвал я.

Гном оставался неподвижен. Нехорошая мысль закралась в голову, но я не дал ей развиться – скорбеть по мертвому другу еще рано. Нужно пытаться вырваться и выяснить, что случилось.

Мое внимание отвлекли звуки приближавшихся шагов. Со стороны алтаря, из крипты вышел дородный мужчина, возраст которого трудно было определить в такой темени. В руке он нес очень тусклый фонарь, который едва освещал путь перед ним. Он подошел ко мне.

– Очнулся, – как-то глуповато сказал он, поднеся фонарь к моему лицу. Я прищурился и отстранился, насколько это было возможно в моем положении.

– Какого беса тут творится? – хрипло спросил я. – Кто ты такой?

– Ну, дружище, – мужчина убрал фонарь, – что тут творится, я сам не имею понятия. Знаю только, что твоей жертвой я спасаю город.

– Чего? Какой еще жертвой? – Я окончательно перестал понимать происходящее.

– Твоей и его, – мужчина вздохнул и кивнул в сторону гнома. – Ваши жизни потребовали взамен жизни горожан. Так что, будь добр, послужи Империи в последний раз.

– Как это понимать? – удивился я. Такого поворота событий я не ожидал.

– Да вот так. Просто Ривенхат пригрозил вырезать город, если не получит вас. И большего тебе знать не надо. Через пару часов тебе будет все равно.

– Мэр спас город от некроманта, как благородно! – раздалось вдруг из конца зала.

Мужчина передо мной вздрогнул и выронил светильник. Звук падения разрезал тишину железным звоном. Из темноты проема, ведущего во внутренние помещения, шагнул инквизитор. Тот самый, которого я встретил на дороге. Только сейчас его одежда была выпачкана чем-то темным, а шикарный плащ больше напоминал лохмотья. На худом лице застыл оскал ярости. В руке он сжимал шпагу с широким лезвием, которую, похоже, намеревался пустить в ход.

– А на самом деле погубил всех. – Он начал подходить к мэру. Тот попятился и стал нащупывать амулет на шее.

– Не тщись звать на помощь своих мертвых дружков, – прошипел инквизитор сквозь зубы, занося шпагу над отступающим человеком, – я помог им умереть на самом деле.

– Я хотел спасти людей! – только вскрикнул тот, как страшный удар настиг его, почти разрубив от ключицы до середины груди. Мертвец пробулькал что-то и повалился на пол. Инквизитор уперся сапогом в тело и с усилием выдернул шпагу так, что кровь с лезвия брызнула мне в лицо. Обтерев шпагу, он подошел ко мне.

– Терпи, мой мальчик, – говорил инквизитор, выдергивая спицы. Он перерезал веревки, опутывающие меня, и я повалился на холодный пол. Инквизитор подхватил меня за локоть и приподнял.

– Надо тебя освежить, – он поднес два пальца ко лбу и тихо забормотал благословление. Я с благодарностью почувствовал, как раны затягиваются.

– Крови это тебе не вернет, но ты не будешь ею истекать, – сказал он, и я кивнул.

– Огромное спасибо, ваше святейшество. – Я встал ровно, потирая онемевшие конечности. Теперь я мог увидеть, что под эльфом натекла огромная лужа крови, и ему мы помочь не сможем точно. Из-под креста, на котором висел я, была меньшая лужица уже моей крови. Тонкая струйка протянулась к фигуре, вырезанной на полу, посреди которой сидел Агилмунд. Я нетвердо шагнул к нему, но инквизитор остановил меня, взяв за плечо.

– Не делай этого.

– Он мой товарищ… – начал было я, но инквизитор перебил меня.

– Не делай этого, если не хочешь подхватить черный мор или еще чего похуже, – и он указал на гнома, призывая осмотреть его внимательнее, – он уже подготовлен к ритуалу, и ты уже ничем ему не поможешь.

– К ритуалу? – удивился я и склонился над Агилмундом. Только сейчас я заметил, что его руки и лицо разрисованы странным, блеклым узором, а в глаза и словно в крике открытый рот засыпан серый порошок.

– Это как понимать? – обратился я к инквизитору, даже не добавив «ваше святейшество».

– Понимать будешь потом, – инквизитор оглянулся, – когда уйдем отсюда. Времени нет. Ривенхат скоро будет здесь, и я не смогу ему ничего противопоставить.

– Ривенхат? Твою мать!.. – Я схватился за голову. Было очевидно, что загадочный барон и является некромантом, о котором говорил Мишру, кукловодом нежити, преследовавшей Агилмунда. И некромант добрался до него.

Инквизитор схватил меня за плечо и потащил к заднему входу в церковь. Я с трудом шел, спотыкаясь и шатаясь от потери крови. Ужас осознания того, что мой лучший и, пожалуй, единственный друг погиб, нахлынул на меня. Я нащупал на груди «монету» и в бессильной злобе сжал ее. И где же Небесный Отец теперь?