Рэйя - Первое мгновение вечности

— Мистер Поттер, — спокойно обратилась Минерва к нему, — войдите в дом и закройте за собой дверь.

Мальчик поспешно подчинился, почему‑то безобидная фраза в устах профессора трансфигурации прозвучала как смертный приговор.

Примерно тридцать минут спустя основной поток брани иссяк, и Петунья выдохлась. Гарри только мысленно радовался, что дяди Вернона и Дадли нет дома, а то криков было бы вдвое больше и они могли продлиться до ночи. Мальчика поражало то, с каким хладнокровием профессор МакГонаглл выслушивала все эти ужасные оскорбления, женщина ни на мгновение не высказала злости или недовольства, она просто ждала, пока миссис Дурсль вдоволь наорется и, когда та замолчала, только холодно улыбнулась.

— Вы закончили? — Минерва шагнула вперед, и Петунья поспешно отступила, глядя на волшебницу со смесью злобы и страха. — Как преподаватель в Хогвартсе, заместитель директора и представитель совета попечителей я прибыла к вам с инспекционной проверкой того, как вы справляетесь с опекой юного мистера Поттера, — отчеканила МакГонаглл. — Возможно, нам было бы удобнее пройти в гостиную для разговора.

— Он никуда не поедет, — отрезала Петунья, игнорируя слова профессора. — Мало того, что мы кормили и поили его все эти годы, так теперь вы хотите, чтобы мы терпели все его жуткие фокусы?!

— Вам прекрасно известно, что ваш племянник был зачислен в Хогвартс с самого момента его рождения, — холодно заметила Минерва, — так что я не понимаю к чему сейчас все эти возражения.

Волшебница обернулась к ошарашенному Гарри, который, хлопая глазами, смотрел то на свою тётку, то на профессора.

— Вы знали? — вырвалось у него, когда Петунья встретилась с ним взглядом. — Знали про Хогвартс?

— Конечно, знала, — презрительно выплюнула женщина, — моя сестрица была такой же ненормальной, как и ты.

— И вы ничего не сказали мне? — теперь в голосе мальчика звенело возмущение. — Вы говорили, что мои родители были пьяницами, что они погибли в аварии!

— Что за гнусная ложь?! — впервые за всё время разговора в голосе МакГонаглл послышалась плохо скрываемая злость.

— А вы ждали, что я буду хвастать тем, что моя чокнутая сестрица оказалась ненормальным выродком? — рявкнула Петунья. — Как и её отвратительный муженек и этот мальчишка? — она бросила неприязненный взгляд на Гарри, тот невольно поежился.

— Не смейте, — очень тихо и угрожающе прошипела Минерва, напоминая рассерженную кошку, — оскорблять Джеймса и Лили Поттеров, они были талантливыми, выдающимися волшебниками и прекрасными людьми! Как у вас язык повернулся врать их сыну о том, что они могли так нелепо погибнуть?! Вы же знали…

— А какое мне дело до того, как там подорвались моя сестрица и её муж? — перебила волшебницу миссис Дурсль. Гарри подумалось, что это весьма опрометчиво с её стороны, почему‑то мальчику казалось, что Минерва МакГонаглл не тот человек, который будет долго терпеть подобное обращение. Вдруг до него дошел смысл слов тёти.

— Подорвались? — переспросил он, обращая непонимающий взгляд на заместителя директора. — Что значит подорвались?

— Их убили, Гарри, — очень тихо ответила Минерва, виновато взглянув на мальчика, — они погибли, защищая тебя.

Гарри мотнул головой, то ли, отрицая новую информацию, то ли, просто пытаясь её осмыслить. Он чувствовал, как в груди поднимается злость, смешанная со жгучим чувством вины. Одиннадцать лет он стыдился собственных родителей, слепо веря тем гадостям, что говорили про них тётя и дядя, думал, что они разбились в аварии, а теперь узнает, что всё это ложь. Что их уважали и любили, что они не бросали его, а погибли…пытаясь его защитить. Мальчик зажмурился, это было выше его сил — смотреть сейчас на кого бы то ни было. Ему было так стыдно, как он мог хоть на мгновение поверить в это вранье? Как мог презирать своих родителей? Они защищали его. Защищали ценой своих жизней. А он…неблагодарный, ненормальный, ужасный…. На плечо легла чья‑то рука, и Гарри открыл глаза, встретившись взглядом с Томом, друг чуть сжал его плечо в молчаливой поддержке и мальчик горько улыбнулся.

— Ты же не знал, — тихо сказал он, словно смог прочитать его мысли, почувствовать то, что чувствовал он, — не вини себя.

— Я им поверил, — Гарри поморщился, — глупец…

— Это немыслимо, — тем временем выдохнула Минерва, — зачем вы делали это? Разве так важно было заставить ребенка стыдиться своей семьи? Своей силы?

— Силы? О чем вы? Мне стыдно смотреть в глаза соседям только из‑за того, что в одном с нами доме живет этот мальчишка, а вы ждете, что я одобрю его ненормальные выходки на глазах у всех?

— Он волшебник и вы знали об этом.

— Мы пытались вытравить из него эту заразу! Одиннадцать лет мы потратили на то, чтобы сделать мальчишку нормальным человеком и тут являетесь вы… — Петунья обхватила себя руками за плечи и, развернувшись, быстро направилась в гостиную, куда за ней последовала Минерва. — Я не потерплю никакого колдовства в моём доме! Мне хватило моей сумасшедшей сестрицы!

Из всего потока ругани, Минерва выхватила только первую фразу.

— Вытравить? — вкрадчиво переспросила она. МакГонаглл и Петунья замерли посреди гостиной. Гарри и Том тихо примостились на диване, и, затаив дыхание, наблюдали, как одна крайне раздраженная волшебница и одна весьма визгливая дама сошлись в словестной баталии. — Что бы это могло значить?

— Мальчишка нуждался в контроле, — Поттер заметил, что теперь его тётя не казалась такой самоуверенной, что‑то во взгляде волшебницы явно насторожило её, — мы делали то, что должны были!

— О, — по губам МакГонаглл скользнула страшная улыбка, — и что же вы делали? — Петунья застыла, стиснув зубы и вперив в Минерву непреклонный взгляд. — Возможно, вы поделитесь, что за блестящий воспитательный метод вы применяли в течение одиннадцати лет, — шелковым голосом предложила волшебница, — чтобы заставить волшебного ребенка не быть волшебным?

В этой фразе, сказанной тихим, лишенным всяких эмоций, голосом явно крылось нечто большее, чем просто вопрос, даже Гарри заметил это, хотя и не совсем понимал, чем признание тёти так разозлило профессора. Неожиданно в разговор вмешался Том.

— Гарри, почему бы тебе не показать профессору, где ты живешь? — невинным голосом предложил он, сладко улыбнувшись Петунье. — Профессору МакГонаглл, наверное, следует увидеть твою комнату?

Минерва обернулась к мальчикам, мгновенно заметив и предвкушающий блеск в глазах Арчера и испуг, смешанный со стыдом и негодованием, во взгляде Гарри, обращенном на друга.

— Вы что‑то хотите рассказать мне, мистер Поттер? — спокойно поинтересовалась она, мальчик тут же замотал головой, бросив на сильно побледневшую тётку опасливый взгляд. — Может быть, хотите рассказать мне, как ваши дядя и тётя заботились о вас? — Поттер снова замотал головой.