Дэн Ферринг - Братство меча. Кулл — Победитель Змей 1

Отряд Алкемида оказался в самой середине фаланги. Молодой офицер смотрел на снующих по гребню отрога варваров, ему казалось, что их не меньше двух тысяч, но это его не слишком тревожило: беспорядочной толпе ни за что не победить полторы тысячи гандеров. Алкемид усмехнулся…

И тут началось! Киммерийцы издали совершенно неправдоподобный, ни на что не похожий вой, словно заголосили горы, выкликая угрозу небесам. От этого Алкемид почувствовал физическую боль, будто живот ему вспороли тупым и ржавым ножом. Шеренги гандеров дрогнули, а сверху на них хлынула темная лавина. Косматые воины в шерстяных килтах неслись прямо на копья гандеров. Казалось, они не собираются останавливаться и пробегут прямо по шлемам аквилонской пехоты. Большинство киммерийцев были вооружены копьями, которые они сжимали в левой руке, и мечом — в правой, некоторые предпочли меч и секиру, и лишь единицы несли небольшие щиты.

В стремительно несущемся с горы потоке людей было что-то неправильное, противоестественное. И Алкемид вдруг понял: они бежали совсем бесшумно, словно гандеров атаковала армия теней. Едва боевой клич затих, киммерийцы не издали больше ни звука.

Алкемид стиснул зубы. «Держись, держись!» Его место в первом ряду — привилегия командира. «Держись!» Свист флейт, дающих сигнал готовности, показался отвратительным визгом. Что-то коснулось правого плеча. Древко. Задние ряды направили копья вперед. «Митра! Почему с нами нет боссонцев?» В следующий миг враги были уже здесь.

Бежавший впереди всех рослый юноша, вооруженный всего двумя кинжалами, вдруг высоко подпрыгнул, переворачиваясь в воздухе, перелетел копья и всей своей тяжестью обрушился на щит стоявшего слева от Алкемида воина. Гандер пошатнулся, опуская щит, и варвар тут же вонзил свое оружие в прорезь его шлема. Никто не успел понять, что произошло, а киммериец уже ворвался внутрь строя, раздавая удары направо и налево. Его стиснули щитами, но молодой варвар, прежде чем погибнуть, убил еще одного воина.

Пехота спешила сомкнуть ряды. Воздух наполнился лязгом оружия и криками боли. Киммерийцы бросались на острия копий, но в последнее мгновение уходили от удара, падая, подкатывались к самому строю, били в ноги, кололи снизу под щит. Некоторые секирами рубили древки копий. От первого ряда фаланги не осталось и следа. Храбрые гандерландские пехотинцы пытались удержать строй. Последний приказ, который отдал Алкемид, стараясь предотвратить атаки сверху, был: «Четвертый, пятый ряды — железо вперед-вверх!» После этого все смешалось. Варвары, ловкие как кошки, казалось, были везде: сверху, снизу, с боков. Фаланга пошатнулась, строй был прорван в десятках мест. Прямо перед Алкемидом возник огромный воин. Аквилонец оттолкнул врага щитом, но ударить копьем не смог: тот схватил толстое древко обеими руками и сломал его, как тростинку. Дальнейшее Алкемид помнил плохо. Кажется, он все же зарубил того варвара. Потом его опрокинули. Удары посыпались градом, но спасли командирские доспехи. Тогда кто-то сунул лезвие кинжала в прорезь его шлема. Воя от боли, он вслепую ударил коротким мечом. Страшная тяжесть обрушилась на него…

Еще он помнил прекрасное женское лицо. Лицо смерти. Она была киммерийкой, черные волосы волной струились по ее плечам, а в руках, забрызганных кровью, женщина держала меч и снятый с Алкемида шлем. Он спокойно встретил взгляд ее синих глаз, не прося пощады. Он знал: киммерийцы не берут пленных. Что-то мелькнуло в глубине ее зрачков…

На арене продолжался поединок. Воины сцепились в ближнем бою. Каждый старался схватить противника за пояс, могучие тела блестели от пота, но дыхание обоих не сбилось. Можно было подумать, что воины совсем не устали.

На несколько неимоверно долгих мгновений противники замерли, но незаметная неискушенному наблюдателю борьба продолжалась. Теперь для победы достаточно было одного неверного движения противника. Кто первый ошибется? Неожиданно Конан, державший противника за пояс, отпустил одну руку, положил ладонь на плечо Кербалла и резко толкнул его, но тот не попался на удочку. Подавшись чуть назад, он, в свою очередь, рванул короля к себе. Конан успел упереться ногами в землю. Оба опять остановились на миг, и все началось сначала…

Почему она тогда не убила его? Алкемид не знал. Он не верил, что киммерийская женщина может пожалеть поверженного врага… Почему? Ведь она видела: перед ней не простой воин, а офицеров на войне варвары убивали в первую очередь. Когда-то она снилась ему каждую ночь. Молодая женщина в доспехах, забрызганных кровью… Он хотел ее… Мечтал о ней, подарившей ему жизнь. За что? Обезображенный вражеским клинком, вспоровшим кожу на его виске, он лежал у ее ног, беспомощный и побежденный. Только дух, который он унаследовал от своих хайборийских предков, свирепых воинов и охотников, оставался несломленным. Может быть, она поняла это? Потом, когда он, второй раз придя в себя, выбрался с места побоища, эта мысль постоянно преследовала его. И даже чудовищный костер на месте Венариума, окрасивший волосы Алкемида в седину, не смог избавить его от мыслей о ней. Ненавидя киммерийцев за жестокость, Алкемид понимал, что правда была на их стороне. Аквилония пыталась отнять у варваров их родную землю, и они защищали ее, как собственную мать…

Теперь, глядя на борцов, бывший офицер видел: киммерийцы не изменились…

Кербалл вдруг сделал быстрое движение левой рукой, захватив Конана за шею. Король словно ждал этого. Миг — и рука противника заломлена под таким углом, на который даже смотреть страшно. Однако Кербалл, оттолкнувшись ногами от земли, сделал сальто назад и, приземлившись, нанес быстрый удар ногой, целясь в живот короля. Но не попал. Конан опередил его, двинув открытой ладонью в грудь. Тот пошатнулся, и следующий удар отбросил его на несколько шагов. Воин упал на спину, перекатился и вновь оказался на ногах. Некоторое время противники молча изучали друг друга. Потом королевский гость рассмеялся и сказал:

— Ну хватит на сегодня, а не то ты из меня совсем дух вышибешь!

Под радостные вопли Черных Драконов, в очередной раз убедившихся в непревзойденном воинском мастерстве короля, киммерийцы покинули арену.

— Где ты выучился этому приему? — спросил Кербалл. Улыбка на его суровом лице выглядела жутко.

— Которому? — Конан неохотно оторвался от блюда с жареной бараниной.

Они сидели в кабачке на окраине Тарантии, в который Конан любил заходить, когда ему хотелось сбежать от докучливых придворных. Посетители кабака старательно делали вид, что не обращают на двоих киммерийцев никакого внимания.