Варвара Иславская - Избранница

— Не бойся, — успокоил ее скелет.

Элиза дрожащей рукой чуть-чуть перевела большую стрелку влево, и над Прагой воцарилась тьма. Это была густая тьма Времени, где нет места Пространству. Потом тьма начала рассеиваться, пока не превратилась в густой розовый туман, который причудливо менял свои цвета, становясь то фиолетовым, то синим, то зеленым, то оранжевым, пока не рассеялся совсем, и Элиза вновь отчетливо не увидела лица своих спутников.

— Что это было? — спросила Элиза.

— Это наш город поглощал космическую энергию и питался силами Солнца. Тебе было страшно? — спросила княгиня.

— Здесь можно бояться только меня! — сказал скелет и крякнул.

— Все, — строго сказала Либуше. — Нам пора идти. Иначе ты не увидишь и сотую часть тайн Праги. Ведь когда часы возвестят о начале Рождества, все станет на свои места, и волшебная ночь закончится. Прощай, шут, — ласково сказала княгиня скелету, осторожно беря Элизу за руку, и медленно взлетела в синее ночное небо.

— Прощайте, княгиня, — галантно раскланялся скелет. — До свидания, миледи, — кротко сказала скелет Элизе и улыбнулся такой очаровательной улыбкой и сделал такой глубокий реверанс, на который не способен ни один из современных мужчин. Его пустые глазницы еще долго провожали Элизу восхищенным взглядом.

4

Держась за надежную руку княгини Либуше, Элиза совсем потеряла страх полетов. Ей даже понравилось парить в теплой ночной синеве, созерцая сверху сказочные постройки древнего города.

— Сейчас я познакомлю тебя со своим великим потомком, — гордо сказала Либуше, и парочка медленно пошла на снижение. Через секунду они уже стояли у огромного бронзового памятника, расположенного в самом центре Праги. Памятник изображал рыцаря, сидящего на вороном коне. Либуше просто распирало от гордости. Сложив ладони трубочкой, она закричала бронзовому рыцарю:

— О Вацлав, великий потомок мой, откликнись! Это я — Либуше.

Элиза в ужасе увидела, что бронзовое изваяние на коне вдруг пошевелилось и в знак приветствия царственно наклонило голову.

— Приветствую тебя, мой могучий потомок, великий король Вацлав, патрон и защитник нашего города! — торжественно продолжала Либуше.

И все три сестры: Либуше, Кази, Тетка упали на колени и почтительно склонили головы перед каменным изваянием. Одна Элиза в растерянности прижимая к груди свою спортивную сумку, переминалась с ноги на ногу, совершенно не зная как себя вести при виде трех коленопреклоненных женщин и могучего бронзового рыцаря на вороном коне.

— Вацлав, посмотри! Это она. Я нашла ее, — сказала Либуше, за шиворот подтаскивая Элизу поближе к постаменту, чтобы бронзовый рыцарь получше рассмотрел это хрупкое испуганное существо в джинсах и свитере. — Это — Элиза, — не унималась княгиня, — потомок древних кельтов и наша с тобой сестра. Она повернула стрелку часов на старой башне и остановила время, чтобы наш город набрал энергии космоса и восстановил свои силы.

Бронзовое лицо рыцаря со всей выразительностью, на которое способно каменное изваяние, посмотрело на ошеломленную Элизу и в знак благодарности кивнуло головой. Тут Элиза заметила, что глаза у бронзового Вацлава были синие и живые.

— Удачи тебе, дитя мое, — прогремел Вацлав и тяжело подняв в воздух бронзовую, тяжелую руку, перекрестил Элизу.

— Ну все, полетели дальше, — заторопилась Либуше, и в ночном небе опять замелькали серебряное, розовое и голубое облачка в форме женских фигур в сопровождение ярко-синих джинсов и коричневой спортивной сумки.

Разрезая своим глубоким, низким голосом черное пространство ночи, Либуше сказала:

— А ведь это я дала начало великой династии Пршемысловичей. В 10-ом веке Вацлав был великим королем. За распространение христианства среди чехов, он был причислен к лику святых и стал считаться небесным покровителем Праги. Но как всякий святой мученик, он принял жестокую смерть от заговорщиков, — сказала Либуше, и голос ее задрожал.

— А куда мы летим? — со страхом спросила Элиза, потому что ей стало казаться, что они поднялись слишком высоко над городом.

— К Святому Виту! — ответила розовая, воздушная Тетка и, поняв страхи Элизы, подлетела к ней и бережно взяла ее за руку. Впереди в синевато-пепельной дымке ночи показались величественные башни Собора Святого Витта, возвышавшиеся над всем городом.

— Это готический собор? — пролепетала умная Элиза.

— Ой, угадала, — со смешком ответила Либуше.

Подлетев к собору, наши ночные путешественницы как заправские лайнеры совершили мягкую посадку на покатистой зеленоватой крыше. Сверху был виден весь город, утопающий в прозрачной фиолетовой дымке. Несмотря на ночное время, Элиза смогла разглядеть игрушечные, словно взятые из сказок Гофмана, цветные черепичные крыши домов, над которыми возвышались серые пронзительные шпили готических соборов. А Влтава, меняя краски словно волшебная радуга, казалось, говорила с Элизой на своем неведомом языке речных нимф и русалок. У Элизы немного закружилась голова.

— А мы не свалимся отсюда? — тревожно спросила она.

— Ну что ты! — успокоила ее черноглазая Тетка. — Это волшебная ночь. И потом мы всегда успеем тебя поймать.

Кивнув головой, Элиза не удержала равновесия и быстро стала съезжать с крыши вниз. Тетка молча глядела на нее. Не растерялась только врачевательница Кази. Успев подхватить Элизу под мышки своими сильными, почти мужскими руками, она резко взмыла вверх и, не выпуская девушку из рук, стала спускаться вниз. От страха Элиза зажмурила глаза, а когда открыла их, то увидела, что стоит на булыжной мостовой у входа в собор в окружении трех цветных теней в форме женских фигур. Испугавшись видения, Элиза снова зажмурила глаза. Увидев смятение Элизы, Либуше скомандовала:

— Кази, помоги ей! — И Кази достала прямо из воздуха какой-то флакон и заставила Элизу выпить его содержимое. И произошло чудо. Элиза начала чувствовать, как к ней снова возвращаются силы.

— Теперь не боишься? — спросила Либуше?

— Нет, — пискнула Элиза.

— Но почему Витт не встретил нас на крыше? — удивленно спросила Либуше, обращаясь к сестрам.

— Потому что он святой и мыслит по-другому, не так как мы, — недовольно ответила Кази.

— Я думаю, что мы его еще увидим, — примиренчески сказала Тетка.

Неожиданно огромная дверь собора со скрежетом открылась, и на пороге появился невысокий молодой человек, облаченный в одежду римского легионера: темный шерстяной хитон с короткими рукавами; перекинутый через левое плечо дорожный плащ и доходящий до середины бедер бронзовый панцирь. Стройные, немного худые ноги воина были одеты в открытые кожаные сандалии. Украшавший голову шлем венчал гребень из конского волоса.