Филип Фармер - Хэдон из Древнего Опара

Однажды ночью, до того, как они должны были войти в пролив, Хэдон, проснувшись, обнаружил, что его обмазали свиным навозом. Некоторое время он сидел тихо, раздумывая, несмотря на душившую его ярость, а затем вышел наружу, чтобы зачерпнуть ведром воды из моря и отмыться. Вернувшись, он бросил взгляд на Хевако. Казалось, что этот похожий на гиппопотама парень спал. Он храпел, но Хэдон полагал, что Хевако притворяется, а на самом деле про себя смеется. Хэдон заставил себя лечь и немного погодя уснул.

Однако он проснулся и был уже на ногах раньше всех своих соседей по койкам. Хэдон прошел на камбуз, обнаружил при этом, что все повара спустились в трюм, наскоро позавтракал хлебом, сваренными вкрутую утиными яйцами и холодным супом из окры. Затем, взяв ведро, спустился в трюм. Появился Хэдон в то время, когда били барабаны, будя утреннюю смену. Он отвел в сторону всех соседей по каюте, кроме Хевако, и сказал им несколько тихих, но горячих слов. Они захихикали и поклялись молчать. Двое из них пообещали задержать Хевако на минутку или около того, “случайно” пролив на него горячий суп. Никто из них не любил этого неприветливого, высокомерного человека. Более того, все полагали, что будет только справедливо, если Хэдон отплатит Хевако тем же.

Хевако пришел на весла поздно, ноги его покраснели от легкого ожога. Бранясь и клянясь отомстить тем, кто пролил на него суп, отомстить, как только они прибудут на Игры, он опустился на скамью. Его соседи по каюте уже заняли свои места, а человек, которого он должен был сменить, пребывал во гневе из-за задержки Хевако. Хевако схватился за ручку весла, затем выругался и зашипел, но тут раздался звук первого удара гонга рулевого, и ему ничего не оставалось, как остаться на своем месте.

Таро, который был напарником Хевако, стал жаловаться, что, хотя подшутили над Хевако, страдать придется всем.

— Вонь разнесется на милю кругом, мутить будет не только одного Хевако.

— Да, но в этом окажутся лишь руки Хевако.

Хевако пришлось свести все свое негодование и ярость к тихому мычанию, но спустя две минуты он решил, что с него достаточно. Громким голосом он потребовал замены. Рулевой с гонгом прокричал ему в ответ, чтобы тот вел себя тихо и что у него был такой шанс во время сигнала к медицинскому осмотру. Хевако ответил ему оскорблением. Рулевой крикнул ему, что если он услышит от него еще хоть одно слово, тот предстанет перед капитаном и подвергнется порке.

Поскольку юношам сказали, что они во время выполнения судовых обязанностей должны подчиняться дисциплине наравне с гребцами, Хевако замолчал. По крайней мере он ничего не сказал человеку, распоряжающемуся гонгом, но шепотом стал угрожать Хэдону. Затем он обратился к Таро с просьбой поменяться местами. Таро ответил, что скорее утопится. Хевако ничего не оставалось, как продолжать работать.

Все могло бы сойти, как было задумано, если бы мимо Хевако не проходил первый помощник капитана. Он остановился, сморщив нос:

— Вот тебе на! Первый помощник принюхивался, пока не определил источник правонарушения. Он постоял немного, наклонившись и смотря на Хевако, потом крикнул рулевого. Тот передал гонг своему подчиненному и поспешил вниз на палубу. Выяснив, в чем состоит неприятность, он потребовал, чтобы вызвали капитана. Раздражение капитана, овладевшее им из-за прерванного завтрака, сменилось гневом, когда он оценил ситуацию и ощутил запах, вызвавший суматоху. К тому моменту Хэдон перестал улыбаться. Он не ожидал, что происходящее затронет кого-нибудь еще, кроме него самого и Хевако, не считая, конечно же тех, кто находился рядом и был вынужден вдыхать мерзкий дух.

Капитан зашипел:

— Вы, будущие герои, можете издеваться друг над другом, сколько хотите, до тех пор, пока это не наносит вреда нормальной работе моего судна! Но подобные проделки уже выходят за рамки дозволенного! Нельзя грести с полной отдачей, если весло скользкое, кроме того, те, кто находятся рядом, тоже не могут нормально работать из-за того, что их тошнит! Вы все будете держать ответ передо мной, когда окончится смена! Рулевой, обливайте этого человека водой до тех пор, пока не смоется все дерьмо! А ты, Хевако, прежде чем явишься ко мне с отчетом, убедись, что от вони не осталось и следов!

В результате Хэдону пришлось сознаться: капитан пообещал выпороть всех юношей, если только виновник безобразия не признается сам. В полдень Хэдона с руками, поднятыми вверх, привязали к мачте. Здоровенный гребец ударил Хэдона по спине пять раз кнутом из шкуры гиппопотама. Хэдон думал, что снести унижение будет труднее, чем боль. Однако… Кнут резанул по мышцам, и кровь потекла вниз меж ног. Юноша сжал зубы, чтобы не закричать; после порки ему еще много ночей пришлось спать на животе.

Утешением, хоть и небольшим, явилось то, что Хевако тоже получил три порции кнута. Капитан не стал спрашивать Хэдона, почему тот сыграл такую шутку. Капитан прикинул, что Хэдон наверняка отказался бы отвечать и пришлось бы назначить ему дополнительное количество ударов. Он провел расследование и нашел человека, который заметил Хевако в свином хлеве, а также видел, как отмывался Хэдон. Хевако сознался, и вскоре и его спина кровоточила. Позднее, находясь в каюте, Хевако угрожал, что когда-нибудь капитану от него достанется. Хэдон сказал, что он не очень-то любит капитана, но питает к нему уважение. Если бы он не исполнил свой долг, опасаясь, что подозреваемый когда-нибудь разделается с ним, он не мог бы выполнять свои обязанности капитана.

— Тебе достанется от меня на Играх, — сказал Хевако.

— На Играх ты постараешься сделать то же, что и каждый, — сказал Хэдон. — Но хотя бы на время мы не могли бы оставить друг друга в покое? Если так будет продолжаться, мы просто изнурим друг друга. А в таком состоянии нельзя рассчитывать на успех на Играх.

Хевако не ответил. Тем не менее, после этого он разговаривал с Хэдоном только в случае необходимости. Несмотря на то, что спины обоих горели огнем, на следующей день они вернулись на весла. Жрица смазала им раны успокаивающей мазью, которая, правда, не сняла боль до конца. Служительница культа посоветовала мыть спины мылом каждые два часа и тщательно следить за тем, чтобы не попала инфекция. К счастью, на море совсем не было мух, но по ночам могли кусаться тараканы, если только не намазаться снадобьем.

— И держитесь подальше от свиного хлева, — сказала она и игриво похлопала юношей по спинам. Захваченные врасплох, они вскрикнули, а жрица громко рассмеялась.

— Мальчишки всегда остаются мальчишками, — проговорила она, — но вы-то теперь мужчины. Клянусь Кхо, если бы я не была замужем за капитаном, непременно посмотрела бы, насколько вы оба мужественны!