Мара Полынь - Плачущий король

— Ты хочешь что-то спросить?

— Да, — он сделал паузу, собираясь с силами. — Зачем я тебе?

Улыбка Тиантей слегка изменилась, выдав её мысли. Она облизнула губы кончиком языка:

— Я думала, это и так ясно.

— Только для постельных утех?

— Нет, — но это было сказано таким тоном, что сразу становилось ясно: похоть здесь играет далеко не последнюю роль. — Ещё ты мой телохранитель.

— Я значительно слабее Линтакли, и…

— Пока слабее, — она бросила письмо, прерывая Рина. — Ты вскоре поправишься окончательно, и даже она не сможет должным образом противостоять тебе.

— Почему ты так уверена?

— Потому что она — простая смертная. А ты — изменяющийся.

Изменяющийся? Рин прислушался к своему нутру. Нет, это слово ничего не всколыхнуло в тёмных глубинах. Кто такие оборотни и как ими быть, он себе не представлял. Хотя теперь страх Нири и её нежелание разговаривать становились более понятными. Если она знает, что он изменяющийся, что бы это ни значило, то вполне понятно, что она боится. Если судить по тому, как именно Тиантей это произнесла, страх — вполне естественная реакция.

— Прости, я не совсем понимаю…

— Иди сюда, — Тиантей встала и направилась к высокому зеркалу. Остановилась, дожидаясь, пока Рин подойдёт к ней.

— Смотри, — она прикоснулась к его щеке. Закрыла глаза, сосредотачиваясь, что-то прошептала. Смуглая кожа поблекла, будто выцветая; ещё несколько мгновений — и Рин стал таким же бледным, как и хозяйка. Не веря своим глазам, он поднёс руку к лицу, но зеркало не обманывало его.

— Вижу, ты удивлён, — удовлетворённо хмыкнула Тиантей. Расправила юбки, любуясь собой.

— Но как?

— Магия, пронизывающая твоё тело, делает такие изменения возможными. Ты на многое способен и многое умеешь. Нужно только достать это из твоих воспоминаний, — она вновь прикоснулась к нему. Шёпот заклинания, и Рин опять стал собой. Хотя что в его случае — «собой»?

— До того как я потерял память, я выглядел… так же? — Рин кивнул в сторону зеркала.

— Нет. Я немного изменила тебя. Теперь мы вместе очень хорошо смотримся, правда?

Что же, теперь вариант с узнаванием прошлыми хозяевами отпадает. Печально.

— А как я… выглядел раньше?

— Это неважно. Ведь всё равно это было твоё ненастоящее лицо, — Тиантей прижалась к нему, положила голову на плечо. — Я так счастлива, что ты теперь со мной. Теперь всё будет иначе. Ты ведь любишь меня?

Рин обнял её в ответ, зарылся лицом в волосы и закрыл глаза. Кажется, именно так он хочет сделать? Точнее, его маска. Маска «Рин». Одна из многих, пусть об остальных он сейчас не помнит. Ей не стоит знать, о чём он сейчас думает на самом деле.

— Сильнее жизни.

Пусть у неё останется иллюзия, что он всё ещё находится под её чарами.

Шли дни. Лес успел окраситься в осенние багрянец и золото, но в положении Рина ничего не менялось. Ночи безудержной страсти, изнуряющие тренировки днём. Слуги, боящиеся его, как огня, и тайные походы по древу. Библиотека, склады, неожиданно обнаруженная секретная лаборатория — хорошо оснащённая и всё время используемая. Как Рин и предполагал, Тиантей оказалась большим специалистом в области зелий. Линтакли, единственная, кто более или менее с ним общался, кроме госпожи, была в отношении новой информации бесполезна. Ее, немногословную, можно было бы разговорить, только сбросив маску Рина и выдав себя. Раз в две недели древо посещал Коририэль, доктор. Он обследовал всех слуг, и Рина в том числе. Но каждый раз Тиантей присутствовала при осмотре, никогда не оставляя их наедине. Это говорило в пользу того, что Коририэль не причастен к тому, что кто-то (госпожа?) сотворил с Рином. Оставалось только ждать, когда она расслабится и когда-нибудь оставит их вдвоём, занятая своими делами.

Предоставленный себе большую часть времени, Рин вскоре полюбил взбираться на самую верхушку древа и оттуда, открытый небу и ветрам, рассматривать лес. И медитировать. Иногда удавалось выцарапать у пустоты обрывки воспоминаний, но они были настолько скудными, что не проливали на его прошлое и лучика света. Скорее наоборот, запутывали ещё больше. Так, ему удалось вспомнить, что он служил как минимум шести разным родам, если верить цветам его одежд из осколков прошлого. Ещё какие-то бои; но были ли они отдельными стычками или частью чего-то большего, какой-то войны — оставалось для Рина загадкой. Чьи-то смутные фигуры и многозначительные слова. Если бы вспомнить хотя бы одно лицо! Или имя, неважно, свое или чужое. Хоть что-то, от чего можно было бы оттолкнуться. Рин перерыл всю библиотеку в надежде прояснить что-нибудь про оборотней, но нашёл лишь горстку сплетен и преданий. Возможно, где-то хранилась и более достоверная информация, но точно не здесь. Хотя повторяющиеся рефреном упоминания о некоем «Ордене изменяющихся» наводили на кое-какие мысли. Только как выяснить, существует ли этот Орден на самом деле и имеет ли Рин к нему хоть какое-то отношение? Может, даже если они и есть, помогать одному заблудшему оборотню не будут?

Возможно, если бы не невероятная выдержка, которой Рин сам иногда удивлялся, он бы уже давно сошёл с ума от скуки. Или совершил непростительную ошибку, выдал себя и умер незаметной смертью.

Пыл Тиантей постепенно начал угасать. Она уже не так часто приходила к нему по ночам и всё реже приглашала обедать; лишь Линтакли, искренне радующаяся сильному противнику, продолжала их совместные тренировки с рвением, достойным иного приложения.

Но тут Рин начал замечать в себе изменения, над которыми не был властен: чем короче становились дни, тем меньше у него было сил что-либо делать. Будто бы ночи для того, чтобы выспаться, стало недостаточно. Всё чаще Рин ловил себя на том, что бесконтрольно уходит в транс при первой возможности. Быть деревом, ощущать, как сок бежит от корней к листьям, греться в лучах скудеющего солнца… Он начал экономить движения, чтобы Тиантей, когда будет рядом, не заметила его слабости. Но, похоже, усилия были тщетны: раз за разом в еде и питье он стал замечать привкусы, которых там не должно было быть. Некоторые он узнавал, некоторые нет. Для мужской силы, для бодрости, вызывающие радость. Он ценил старания госпожи, но всё глубже скатывался в тоску надвигающейся зимы.

Наконец день, которого он так долго ждал, настал.

— На следующей неделе самая длинная ночь. У Императора бал, и я приглашена. Ты будешь на нём моим телохранителем, — Тиантей говорила это настолько обыденным тоном, что Рин даже не сразу понял, о чём она. А когда понял, чуть не выронил вилку. Неужели он выйдет из этого проклятого древа?