Мара Полынь - Плачущий король

Но прежде чем закрыть книгу и осторожно поставить на место, Рин проверил ещё кое-что. Ни одного рода с чёрным цветом не было. Но с чёрным и белым было целых два: Каренроты и Лойфаутте. Принадлежит ли Тиантей к кому-нибудь из них? Почему-то ему казалось, что нет. Убедившись, что никто не заметит, что здесь кто-то был и прикасался к книгам, Рин вернулся в комнату, вновь разделся и лёг в кровать.

Коририэль, улыбчивый мужчина средних лет, как все частнопрактикующие доктора, одетый в зелёную форму, отложил зеркальце в сторону и посмотрел на Тиантей:

— Всё в порядке. И анализы говорят о том же. Я не знаю, чем вызваны его последние провалы в памяти, но сделаю расширенное обследование крови. Может, всплывут новые подробности.

— Спасибо, доктор.

— Если вдруг что-то изменится — вы знаете, где меня найти. Но я думаю, что это психическое. Знаете, не каждый день теряешь память. Думаю, скоро всё нормализуется.

Тиантей кивала его словам, но Рин видел — она знает что-то ещё, неведомое доктору. И поэтому ей совершенно не нравится то, что она слышит.

Наконец Коририэль ушёл.

— Мне тоже нужно идти, — вздохнула Тиантей, вставая. — Но к обеду вернусь. Не забудешь сегодня про оружейную и тренировочный зал?

— Нет, — Рин ободряюще улыбнулся. Он совсем не чувствовал себя больным, скорее наоборот.

— Постарайся не напрягаться.

— Не буду.

Она наклонилась за поцелуем.

Рин опять остался предоставленным самому себе. На этот раз с оружейной вышло всё хорошо. Взяв у Диардейси ключ, он долго бродил меж стеллажей, уставленных и увешанных колющими, режущими, стреляющими, душащими и многими другими приспособлениями. Время от времени останавливался, трогая ручки, прикасаясь к лезвиям, проверяя кромки на остроту. Наконец выбрал парные лезвия: изящный полутораручный меч и удлинённый кинжал к нему. Мечом можно работать на улице или на ветвях, кинжалом — в переходах и кавернах древа, когда негде развернуться и меч может легко застрять в потолке или стене во время очередного замаха. Или их можно применять в паре, сражаясь против двух противников. Или использовать кинжал, как щит… Рин встряхнулся, удивляясь сам себе. Откуда он всё это знает? Почему «общие» знания никуда не делись, но вот с личными воспоминаниями такая серьёзная проблема? Что же это был за яд?

Он вспомнил, как отпрянула Тиантей, когда решила, что яд ещё не весь вышел. Она знает, чем именно его отравили, и знает о каких-то особенностях его действия? Например, о том, что она тоже может отравиться, занявшись с ним любовью или даже просто целуясь? Но как проверить эти подозрения? Ведь вряд ли в библиотеке есть что-нибудь вроде «Полного пособия по ядам растительным, животным и порождённым гадами».

Подобрав ещё несколько ножей, Рин отправился в тренировочный зал. Стоило заняться практикой, посмотреть, на что он способен. А зацепки отложить на потом и вернуться к ним, когда представится возможность. Например, когда ему удастся выбраться из древа.

К его удивлению, зал не был пуст: одинокий мечник оттачивал своё умение у окон, повторяя одно-единственное движение вновь и вновь. Меч с характерным свистом вспарывал воздух. Стараясь не мешать, Рин прошёл в дальний угол, но сразу же был замечен.

— Нужен спарринг-партнёр? — мечник оказался девушкой. Рослой и широкоплечей — со спины он принял её за мужчину. Ростом с самого Рина, с косой, заплетённой, как принято у воинов. Голубоглазая и светловолосая, как большинство встреченных им в этом древе слуг, с едва заметной россыпью веснушек.

— Был бы признателен, — Рин слегка поклонился представляясь. — Рин.

— Знаю, — отмахнулась девушка, но вернула поклон: — Линтакли. Я первый помощник госпожи, — она встала в базовую стойку.

Её атаки были молниеносными, а удары такой силы, что руки неприятно ныли. Дыхание сбилось, и Рину всё казалось, что следующий взмах меча уж точно раскроит его надвое, но каждый раз ему удавалось отвести удар, уйти в сторону или совершить какой-то незначительный обманный манёвр, хоть на волосок уводящий его от гибели. Об ответной атаке не могло быть и речи. Рину казалось, что прошла вечность, хотя тени не успели сдвинуться даже на муравьиный шаг, когда Линтакли наконец опустила меч:

— А ты хорош.

Рин остановился, тяжело дыша. Пот градом катился по его лицу и спине, делал ладони мокрыми, и рукоять меча не скользила в его руке только благодаря специальному покрытию.

— Я не смог ни разу перейти в атаку. Чем же я хорош?

— Мне ни разу не удалось задеть тебя. Это ведь твой первый бой? — Линтакли не уточнила, в чём заключалась «первость», но и так было понятно, что она имеет в виду.

— Да.

— Ты намного лучше, чем я думала. Наконец-то я смогу тренироваться в полную силу.

Рин поклонился, пытаясь унять дрожь в коленях. Хотелось просто упасть на маты и отдышаться. Воздуха катастрофически не хватало. Но из последних слов Линтакли он знал теперь точно по крайней мере одну вещь: раньше в этом древе он не жил, иначе был бы постоянным её партнёром в тренировочном зале.

Проигнорировав душевую, Рин отправился к себе. Сознание делало странные кульбиты, и он уже с трудом ориентировался, когда наконец добрался до нужного этажа. Всё же не стоило напрягаться, Коририэль был прав. Всё было как в тумане. Рин упал на кровать и отключился.

Вспышки. Багровое сияние. Пожар?

«Лучше скажи, получилось? Ты привёз?» — чей-то голос.

Далёкий стук.

Он куда-то бежит. Вокруг стойкий запах крови. И распоротых кишок. Вонь стоит такая, что хочется выскочить из собственного тела, лишь бы не чувствовать.

«…выше любых ожиданий. Ты по праву заслужил его».

Кисловатый вкус металла. Нож, зажатый в зубах. Внизу тьма, скрывающая далёкую землю. Шелестят верхушки деревьев.

«…слишком опасно, я пойду с тобой…»

Они замерли, вслушиваясь в пустоту. Затаились, кутаясь в тишину. Там, с той стороны беззвучия, ждёт опасность. Обжигающая. Ледяная.

Рин резко открыл глаза. Воздуха не хватало, как тогда, в зале. Будто бы он только что вынырнул с глубины. Тело свело судорогой, а в голове звенели голоса. Обрывки каких-то пейзажей, чьих-то лиц кружились безумным калейдоскопом, нескончаемой каруселью. Звон нарастал, переходя в оглушающий, всё пожирающий гул.

Его вырвало. Стало немного легче, лишь продолжала раскалываться голова. За окном вечерело. Нужно успеть помыться и переодеться до возвращения Тиантей. И убрать в комнате. Рин подошёл к зеркалу. Она будет волноваться, если увидит его в таком состоянии. Он ведь обещал не напрягаться. Рин потрогал кончик уха. Слишком горячий. Попробовал вспомнить прошедший день — никаких проблем. Все детали, все имена, всё на месте. Кроме безумных снов. Кажется, пока он спал, к нему приходило прошлое. Но когда он попробовал воссоздать в памяти хотя бы один из обрывков, посетивших его, боль раскалённой спицей вонзилась в мозг. Лучше пока оставить. Он задумался, стоит ли звать слуг, чтобы убрали, или лучше справиться самому? Наверное, лучше поискать тряпку: Тиантей обязательно донесут, что ему было плохо. А ему почему-то не хотелось, чтобы она знала. Не потому, что она будет волноваться. Почему-то казалось важным, чтобы она не знала. Рин скривил губы. Проклятая скрытность… Он когда-нибудь поймёт её причину?