Ольга Калитина - Цветок у трона

А потом было небо. Серое, с тяжелыми свинцовыми тучами и слепящими глаза острыми зигзагами молний. Вечно холодное, бескрайнее полотно неба с вышитыми узорами звезд. Тяжелый, серый цвет плавно переходящий с синеву ранних сумерек. И тут картинка резко изменилась. Это были уже два клинка, острые и опасные. Дети смерти.

Я заворожено смотрела в глаза цвета искусно выкованной стали. Два нечеловеческих узких зрачка черным кинжалом пересекали темно-серую радужку.

В тот момент для меня не существовало мира вокруг этих глаз. Мой мир был там, за серой завесой.

С трудом сбросил наваждение, я прошипела в лицо незнакомцу:

— Знаешь, ты не пушинка.

Я не видела его лица, потому что костер был за его спиной. Но он и не подумал встать, лишь еще теснее прижался ко мне. От такого нахальства я просто задохнулась.

— Ты бы предпочла быть сверху? — глубокий насмешливый голос ножом полоснул по моим нервам, — Извини, я не разрешаю моим женщинам быть сверху, в таком положении они могут внушить себе ошибочную уверенность, что они здесь главные, — хриплым шепотом закончил незнакомец.

Тихая ярость как в ведьменском котле начала булькать во мне.

— А на прогулку ты их тоже на поводке выводишь? — прошипела я.

— Зачем? — картинно удивился он, — они откликаются на свит, — насмешливо ответил нахал.

А потом резко встал. Я даже не заметила, как освободилась от тяжести его тела. Такими стремительными и в то же время плавными были его движения. Я злорадно представила, как он протянет мне руку, а я демонстрированно отвернувшись и гордо задрав голову отвергну его помощь. Я уже даже заготовила презрительно-пренебрежительное выражение лица.

Незнакомец встал и насмешливо посмотрел на меня сверху вниз. Костер был у него за спиной, и я так и не смогла разглядеть его лица. Только силует. Но и его хватило, чтобы мой рот непроизвольно приоткрылся. Идеальные контуры его тела проступали на фоне огня. Он был высок, на полторы головы выше меня, хотя не стоит брать мой невысокий рост за показатель. Рельефные, сильный руки упирались в узкие бедра. Но не это было самым примечательное в нем. На фоне костра вокруг его гибкого тела завораживающе плясали длинные, почти до пояса волосы. Ветер перебирал длинные прямые пряди серебряного цвета. Серебристо-лунного.

Природа не могла так расщедрится, злодрадно подумала я, представив его лицо с кривым носом и безвольным подбородком.

Уставившись как последняя дура на незнакомца, я совсем забыла о своей маленькой мести.

— Ты так и будешь лежать? — сказал он, — или мне стоит расценивать это как приглашение?

Мерзкий негодяй. Нахальный выродок. Да кто он вообще такой? Как он смеет так обращаться со мной? Ожидаемой руки, я так и не дождалась.

Сердито встав, я отряхнула юбку от песка.

Повернувшись к нему спиной, я снова закружилась, стараясь максимально отдалиться от злосчастного места падения.

Почти все парни вышли за предел круга, да и зрители почему-то разошлись, как — будто круг опустел. Стало грустно, словно праздник кончился, и гости стали расходиться по домам, оставив горы немытой посуды и разбитые бокалы.

Резко развернувшись, я уткнулась в чью-то грудь, и почувствовала, как незнакомые руки обхватили мои запястья. Мне даже не дали поднять голову, хотя я уже знала кто это. Но так хотелось посмотреть на его лицо…

Положив подбородок на мою макушку, незнакомец ласково сказал:

— Станцуй со мной, маленькая дикарка. Танцуй не так, как танцевала для духа огня. Танцуй только для меня.

Я чувствовала его запах. Он пах степным ветром и дорогой, диким вереском и снегом на высоких горных вершинах. Я никогда не видела снега, но почему-то была уверена, что он пахнет именно так, как мой незнакомец. А еще я чувствовала запах мужчины. Мускусный и терпкий, он будоражил кровь и будил низменные первобытные инстинкты, скрытые на самом дне моей сущности.

Больше не было меня, тихой и благорозумной, не способной ослушаться приказа. У костра в объятьях чужака танцевала дикарка, язычница. Так не танцуют даже дочери вольных степных племен и сестры ветра, эбхи. Так танцуют языческие божества, единственные хозяева необузданных стихий. В каждом их движении звенит сталь и яростно, голодным волком, воет ветер. Так танцует незнакомка. Чужая, другая.

Сильные руки прижимают меня к твердому телу. Я даже не пытаюсь вырваться, зная, что это бесполезно. Мне даже не дают поднять голову, чтобы увидеть лицо моего партнера. С ужасом я понимаю, что он почти станцевал со мной круг. Я отчаянно делаю последнюю попытку спастись, пытаясь ударить его по ноге, чтобы он потерял равновесие и упал. Но вдруг чувствую как он поймал ее и подхватив под коленом закинул на свое бедро. Незнакомец подался вперед и мне не оставалось ничего другого как выгнуться назад, коснувшись волосами земли. А потом я почувствовала горячие губы на своей обнаженной шее. Всего на мнгновение, десятую долю секунды. Резкий рывок, легкое головокружение и вихрь длинных черных волос летящих вверх. Последний шаг и круг пройден.

Дикая, первобытная ярость охватила меня, жаркая, удушливая, от которой было трудно дышать.

— Ты… — но красивый и красочный эпитет заглушил звонкий раскат грома, — …ахнутый на голову… — чем и как ахнутый к сожалению чужак так и не узнал из-за очередного небесного залпа.

От злости я топнула ногой. Если даже небо против меня и не дает выговорившись, отвести дущу, то жизнь опредленно не удалась. Ну уж нет, я все таки доскажу этому мерзавцу его подробную биографию. Подождав, когда небо опять содрогнется, я решительно открыла рот, чтобы успеть все сказать в паузу между грохотом сверху.

— И если ты еще раз протянешь ко мне свои загребущие рученки, я их поотрываю и угудай куда потом приделаю! В самую… — самое интересное и познавательное я сообщить не успела.

Мне самым безжалостным образом закрыли рот, жестким и грубым поцелуем. Я только успела издать жалобный писк прищимившей хвост мыши. Упрямо сцепив зубы, я не дала его языку проникнуть внутрь. И почувствовала острую боль, как будто что-то отсрое вонзилось в мою губу. От неожиданности я разжала зубы и незнакомец тут же этим воспользовался. Я чуствовала во рту соленоватый вкус собвственной крови. Этот мерзавец прикусил мне губу. Но человеческие зубы не могут быть настолько остры, как это почувствовала я.

Он лишь на секунду оторвался от меня, чтобы слизнуть с моих губ капельку крови.

— Ты такая вкусная… Не могу дождаться, когда попробую тебя…

Вот теперь самое время начинать бояться, подумала я. Я что, похожа на торт с клубникой, чтобы меня пробовали?!