Александра Первухина - Время выбирать

На то, чтобы все подготовить, понадобилось три дня, и вот сейчас блок грохнется прямо на голову этому уроду, и ему крышка! Но… Толик так и замер с открытым ртом. Пацан, до этого неподвижно сидевший скрестив ноги и пялясь в одну точку, вдруг прямо из этой позы метнулся в сторону и почти сумел увернуться! Почти! Многотонная плита придавила ему левую ногу. Сначала Толик не понял, какой подарок преподнесла ему судьба. А когда понял, радостно ухмыльнулся и начал спускаться. Его дружки последовали за ним, без труда поняв намерение вожака отплатить сопляку за все их унижения и бросить его здесь умирать. Все равно ведь не выживет когда ноги в кашу. Но когда они, подхватив по дороге подвернувшиеся палки, подошли к придавленному пацану, неожиданно выяснилось, что обрадовались они рано. Он и не думал загибаться от боли и не орал благим матом не от шока, как самоуверенно предположил Толик, вычитав однажды в каком-то журнале про мотоциклы, что придавленный человек не может кричать. Парень смотрел на них холодными черными глазами и улыбался.

Дима метнулся в сторону, уже понимая, что не успеет. Тяжелый блок с хрустом приземлился на левую ногу, и он поблагодарил всех богов разом за то, что заклинание, изменив его внешность, чтобы он особо не выделялся из толпы, не затронуло его физические способности. Иначе вместо ноги у него была бы мешанина из костей и мяса, а так только перелом голени, открытый правда, но это не страшно, регенерация у него осталась прежняя. 'Дня за четыре заживет. Если ему дадут их прожить. Та-ак Толик с дружками. Следовало ожидать. Эти договариваться не будут. Только вот зачем они спустились, они же об его способностях не знают? Сколько сил он тратил на то, чтобы врачи при медосмотрах его странности не обнаружили, страшно вспомнить! Но до сих пор никто ничего не заметил. Да они же идут над беспомощным поиздеваться! Сволочи! Им убить мало, унизить надо! - Ярость захлестнула сознание. Руки сами сделали то, чему его учили с рождения. - Схватить двух мордоворотов, неосмотрительно подошедших слишком близко за ноги и дернуть, как следует. Не ожидали. В прошлый раз он с ними дрался не в полную силу. Криком зашлись. Еще бы. Больно! Как предусмотрительно с их стороны прихватить палки! Они конечно для метания не удобны да здесь не далеко. Ох, перестарался! Палка разлетелась в щепки, а Толика отбросило метра на три и пригвоздило к земле обломками. Умный он все-таки, первый понял к чему все идет, и попытался удрать. Умный. Был. Так, а этих и того проще успокоить. Кости у местных хрупкие. Ломаются легко. Два удара в висок и можно спокойно заняться своей ногой'. Ярость ушла так же неожиданно, как и накатила. Дима смотрел на дело своих рук и ругался последними словами. Теперь из детдома нужно было уходить. В детдоме его не любят, а три трупа, причем все убиты с особой жестокостью, - вполне достаточное основание для того, чтобы загнать его в колонию на приличный срок. В то, что это была самооборона, никто не поверит. Не захотят поверить. А возраст ему как раз установили четырнадцать лет. 'Ладно, в конце концов, выжить можно везде, но создавать себе лишние препятствия глупо'. - Дима попробовал приподнять плиту. - 'Тяжелая!!' С большим трудом, используя палку, предупредительно притащенную одним из молодых садистов как рычаг, ему удалось на миг освободить ногу, и он поспешил откатиться в сторону, пока плита снова не грохнулась на него всем весом. И вовремя. Толстый брус сломался с противным треском в тот миг, когда он до конца выдернул из-под плиты ногу, и многотонная махина со всего размаху рухнула на то место, где только что была его нога, глубоко уйдя в мягкую землю. Так. Он внимательно осмотрел повреждение. Открытый перелом, ничего страшного. Идти, конечно, будет неудобно, но можно. Не раздумывая, Дима подтянул к себе поближе один из трупов, оторвал от его штанов несколько широких полос материи и принялся приматывать к ноге щепку от сломавшегося бруса, предварительно составив кости. Скорее всего, совсем точно у него не получилось, но это было неважно, через несколько месяцев все равно кость сама выправит дефект, а до этого момента можно и похромать, не смертельно. Покончив с перевязкой, Дима осторожно поднялся на ноги, проверяя, насколько уверенно, он сможет опираться на поврежденную конечность. Ногу дергало болью, но идти это особо не мешало. Довольный Дима кивнул сам себе и направился к дыре в ограде, проделанной им несколько недель назад для свободного доступа во внешний мир. 'Пока не найдут трупы у него есть немного времени, и им нужно распорядиться с головой. Прежде всего, нужно найти место, где можно будет отлежаться несколько дней, пока кость не срастется, а затем придется искать новый способ выжить в этом мире до прихода помощи. Если она еще придет'. - Последняя мысль заставила его вздрогнуть. - 'Нет! Его найдут! Его…' - Губы свела горькая гримаса. - 'Я уже и думаю о себе как о парне!' - Дира закрыла глаза, пытаясь успокоиться. - 'Сейчас не до истерики - нужно убраться отсюда подальше. Хм. А вот куда? Ходить по улицам в окровавленных разорванных штанах с примотанной к ним деревяшкой - это значит наверняка привлечь к себе нежелательное внимание. Нужно пробираться по закоулкам и свалкам. Стоп! Свалка! Старые заброшенные дома. Притон бездомных и наркоманов. Там, конечно, будут искать, но не сразу. Считается, что она страдает амнезией, а администрация детдома уверена в том, что за пределы учреждения Дима не выходил. То, что надо!' Дира свернула в грязный переулок и осторожно захромала к возможному убежищу. 'Черт!' - Это местное ругательство ей особенно нравилось.- 'На счет недалеко - это она погорячилась'. Со здоровыми ногами, конечно, не далеко. Часа четыре ходу. Но со сломанной ногой, необходимостью прятаться от случайных прохожих и проклятой жарой, способной свести в могилу и здорового, ей пришлось добираться до заброшенных домов весь день. Да тут еще в голову лезли тревожные мысли. Уж очень легко она потеряла контроль над собой. Раньше с ней такого не бывало. Да и не должно было быть. Что-то здесь не так. Внезапно навалилась усталость. Сегодня она еще ни разу не поела, а энергии потратила столько, что на ногах бы удержаться. 'Черт! Поскорее бы добраться до этих проклятых развалин и отоспаться, как следует'. - Словно в ответ на ее пожелание, из сгустившихся сумерек вынырнули покосившиеся остовы бывших многоэтажек. - 'Наконец-то!' Отупевшая от жары и усталости, Дира доковыляла до первого попавшегося дома и ввалилась внутрь. Ох. Лучше бы она этого не делала. Картина, открывшаяся перед ней, наглядно иллюстрировала местную поговорку: 'из огня да в полымя'.

На грязном полу корчился парень, связанный по рукам и ногам, а над ним стояли трое с автоматами. Один из них повернулся на шум и, увидев грязного усталого подростка, не задумываясь, вскинул оружие. Дира метнулась в сторону, уходя от выстрела, и закатилась за кучу досок, ночью служивших местным обитателям постелью. Ситуация становилась критической. Одна, со сломанной ногой, против трех бандитов с автоматами, она долго не продержится. А они явно не выпустят ее отсюда живой. Им свидетели убийства ни к чему. То, что связанного парня собираются убить, сомнений не вызывало. Иначе на кой черт тащить его в эту дыру и кидаться с оружием на каждого, кто их здесь увидит. Проклиная все на свете, Дира тратя последние крохи энергии, дотянулась до сознания одного из убийц. Он оказался гораздо ближе, чем она предполагала. Отчаянно она пыталась найти хоть какое-нибудь оружие. Безуспешно! Вот убийца показался из-за досок, за которыми она пряталась, и почти в упор навел на нее свой автомат, в его сознании с холодным равнодушием крутился приказ: 'никаких свидетелей!'. Черт! Дира молча следила за тем, как его палец напрягся на курке, и за мгновение до выстрела метнулась в сторону. Она понимала, что обречена, но сдаваться без боя просто не умела. Пуля щелкнула по тому месту, где секунду назад была ее голова. Нога взорвалась болью. Какого? Бандит так и не понял, отчего обреченный подросток вдруг яростно ухмыльнулся. Кусок железной арматуры, брошенный с нечеловеческой силой, вошел ему в глаз и достал до мозга. Его товарищи только увидели, как он вдруг пошатнулся и начал заваливаться навзничь. И одновременно с этим мальчишка-бездомный рванулся вперед. Он не собирался убегать. Когда бандиты поняли, что беспризорник тянется к автомату, было уже поздно. Дира действовала на пределе своих возможностей. Как только убийца начал падать после ее точного броска, она метнулась к нему и еще в падении сумела подхватить его оружие. Как с ним обращаться она знала только приблизительно, но логически предположила, что в данный момент оно полностью готово к стрельбе. Если это не так - она умрет. На размышления не было времени. Бандиты уже опомнились и, матерясь, вскидывали свои автоматы. Направив оружие в их сторону, она нажала курок. Короткая очередь вспорола бетон под ногами бандитов, не задев ни одного из них. Они тут же бросились в укрытие. Черт! Как нужно целиться Дира представляла слабо, если только… Но на то чтобы корректировать огонь при помощи магии не было сил. Или были? Дира с удивление обнаружила, что энергии прибавилось. Спрятавшись за трупом бандита, она попыталась вспомнить, когда это произошло. В памяти всплыло ощущения контакта с сознанием убитого. 'Она умудрилась не разорвать его в момент смерти! Хм. Отвратительное самочувствие теперь было понятно. Однако в месте с незабываемыми ощущениями агонии в нее вливалась и жизненная сила убитого! Прокрутив этот эпизод в памяти еще раз, теперь она в этом не сомневалась! Мир лишен магии, а населяющие его существа, оказывается, имеют довольно много энергии! Чего только не встретишь во Вселенной!' - Дира ухмыльнулась и потянулась к сознанию следующего бандита. На этот раз все получилось еще легче. Подтолкнуть убийцу к тому, чтобы он выглянул из-за стены, за которой прятался, было делом одной секунды, скорректировать выстрел так, чтобы убить наверняка, тоже. Поток энергии от этого бандита оказался даже сильнее. Знать бы еще, от чего это зависит. Когда его товарищ упал с прострелянной головой, третий убийца вскочил и бросился к выходу, стреляя на ходу. Его Дира срезала короткой очередью и задохнулась от боли пополам с энергией. Бандит корчился на полу, пытаясь засунуть внутренности в распоротый выстрелами живот, и вместе с кровью и болью из него хлестала энергия. Дира сосредоточилась на ментальном канале, связывающем их сознания, стараясь не упустить ни капли вытекающей из смертного силы и не обращая внимания на боль. Когда поток иссяк, и на нее обрушилась жгучая боль, сменившаяся темнотой, она поняла, что бандит мертв. 'Интересно. Оказывается, люди отдают свою силу только тогда, когда смертельно ранены, и чем им хуже, тем больше энергии выделяется. Хм. Неплохой способ пополнить запас, вот только безнаказанно убивать в этом мире сложно. Хотя и не невозможно'. - Дира оторвалась от своих размышлений, услышав отчаянный вопль. - 'Это еще что?! Ах да. Несостоявшаяся жертва очнулась и визжит так, словно будто его медленно режут на части. Что это с ним?' Дира повернула голову и принялась рассматривать корчащегося и вопящего парня. Через несколько мгновений она пришла к выводу, что, по всей видимости, он ранен. После короткой борьбы с собой она подползла к нему, стараясь поменьше задевать сломанную ногу, и, аккуратно пережав ему сонную артерию, погрузила его в беспамятство. Теперь, когда он не мешал своими воплями, можно было осмотреть его на предмет всевозможных повреждений. Впрочем, долго искать не пришлось. Правая штанина на бедре набухла от крови. Так. Дира вздохнула: кажется, ее выстрелы задели, не того, в кого она целилась. Ну что ж, будет только справедливо, если она его немного подлатает. Бесцеремонно сдернув с парня ремень, она перетянула ему бедро, походя, отметив, что пуля задела бедренную артерию, и принялась осматриваться в поисках куска чего-нибудь, чем можно было бы его перевязать, не отправив на тот свет от заражения крови. В конце концов, рубаха бандита, погибшего от пули в голову, показалась ей вполне подходящей, да и лежал он ближе других, что на фоне ее собственных повреждений тоже было совсем не маловажно. Сорвав с него рубаху, Дира разорвала ее на полосы и замотала несостоявшейся жертве бедро, стараясь как можно туже завязывать узлы. Покончив с перевязкой, она решила, что пора заняться собой. Нога ныла немилосердно, и, хотя энергии впервые за последние месяцы хватало на то, чтобы не чувствовать постоянную слабость и головную боль от истощения, настроение все равно было паршивым.