Вероника Иванова - Право учить. Повторение пройденного

— Скатится. Но это может произойти разными путями и... Разве внизу равновесие не будет устойчивее? Ведь падать больше некуда.

Тётушка усмехается, проводя пальцами по тонкой шее.

— Некуда, в этом ты прав. Но беда в том, что и подняться наверх оттуда становится невозможным. Способ, предложенный тобой, действенен и требует меньших усилий, но приводит к необратимым нарушениям структур[6]. Без возможности самовосстановления. Это хорошо для единичных случаев, когда цель важнее средств, а в другое время... Излишне расточительно.

— Расточительно? Для кого?

— Для того, кто творит, конечно же. Потому что артефакт получает способность сожалеть об ошибках только после наделения душой. То есть, когда основная и самая горькая ошибка уже совершена.

Да уж, «после наделения»! Насколько помню прощальный взгляд Мин, она сожалела, и прощаясь с жизнью, и рождаясь вновь.

— Значит, сочетание мёртвой материи и свободного духа...

Тилирит спешит подвести итог прениям:

— Не самый верный путь в жизни. Вмешательство в естественный порядок всегда было чревато осложнениями. Для каждой из сторон. Но в некоторые моменты существования можно пренебречь риском, тем более, если он известен.

— Был именно такой момент?

Тётушка задумчиво касается узкого подбородка.

— Будем считать, да. Если тебе станет совсем уж невмоготу, я распоряжусь насчёт хроник, закрытых для свободного чтения. Но думаю, там нечего искать. Да и...

Взгляд становится не просто хитрым, а я бы сказал, хитрющим.

— Твоя память способна рассказать больше, чем скупые отчёты очевидцев. Верно?

Способна: в этом я уже имел счастье убедиться. Но не жажду получить новый опыт возвращения к истокам. Наверное, моё лицо очень ясно отражает мои чувства, потому что Тилирит торжествующе улыбается. Впрочем, менее чем через вдох, она вновь становится проникновенно серьёзна:

— Тебя учили основам магического искусства?

— Как будто не знаешь? Пытались.

— И совершенно зря.

— Почему? Я довольно неплохо разбираюсь в...

— В путанице чужих заблуждений? Позволь не поверить. К сожалению, Магрит слишком долго пребывала в нерешительности, однако... Не всё ещё потеряно.

— В каком это смысле?

Слова тётушки заставляют задумываться. И мне это не нравится.

— Ей бы следовало брать пример с того эльфа, что учил тебя обращению с оружием: вот кто — настоящий учитель! Помнишь его уроки? Чему он уделял большее внимание? Ну-ка, назови основные принципы!

— Определить цель, оценить имеющиеся возможности и найти способ достижения.

— И какой именно способ?

— Свой. Только свой.

Бледная ладонь азартно хлопает по столу.

— Точно! А в твоём случае это вернее верного. Просто потому, что ты смотришь на мир иначе, чем любой из чародеев.

— И как же именно я смотрю на мир?

— С восхищением. А маг, даже неосознанно, ищет возможность подчинить мир своим желаниям. И за это, как правило, жестоко расплачивается.

Тётушка умолкает, чтобы отправить в рот кусочек воздушного теста.

Фыркаю:

— Расплачивается? Вот уж нет! Напротив, живёт припеваючи, обирая Источники. А мир это терпит.

Кончик бледно-розового языка слизывает с пальцев крошки.

— Терпит ли? Мне так не кажется. Запомни... Нет, затверди наизусть: мир беспощаден. Каждая рана, нанесённая ему, пройдёт насквозь через душу и плоть обидчика. И скорее рано, нежели поздно, потому что сейчас у мира есть заступник. Который, правда, пока не знает, с какой стороны и к чему подходить.

Заступник... Да уж.

— Это обвинение?

— Это текущее положение дел. Но поскольку дела хоть медленно, но всё же текут, есть шанс достичь желаемого результата.

— Желаемого для кого?

— Для всех, полагаю.

Тётушка с сожалением обозрела опустевшее блюдо и продолжила чтение лекции:

— Пожалуй, пора познакомить тебя с основным законом магии. Хотя, ты, наверное, и так его знаешь.

— Какой принцип? Из ничего может получиться только ничто?

— Верно. Но не смей слепо примерять его на себя! — Тилирит поспешила пресечь мои поползновения к нытью прямо на корню. — Сейчас мы рассматриваем другую сторону Зеркала, а именно: магия — насильственное изменение окружающего мира, но изменить можно лишь то, что подвластно изменению. Например, условно-свободное Пространство.

— А Время?

Небрежный взмах рукой:

— О, со Временем всё гораздо сложнее и проще одновременно: оно всегда занято и не склонно к пустым развлечениям... Так вот, само по себе Пространство не может исчезнуть и появиться там, где его не было, зато способно изменить свои свойства, и в сей замечательной способности таятся величайшее могущество и величайшая опасность. Почему маги вынуждены черпать из Источников?

— Честно говоря, никогда не задумывался.

— И зря. Впрочем, для тебя тема Силы не столь важна. Вспомни свои шалости на Изнанке: как ты действовал?

— Просто взял несколько Прядей и сплёл из них... что получилось.

Испытующий взгляд:

— А почему ты смог их взять?

— Потому что... Они свободно там болтались.

— Вот! Свобода сторон — первое условие взаимовыгодного сотрудничества. Есть Пряди связанные, а есть Пряди свободные, готовые принять тот или иной облик. Мы можем их чувствовать, другие расы не могут.

Беспечно пожимаю плечами.

— Ну и что? Магия доступна всем.

— Доступность не исключает платы за пользование, Джерон. Свободные Пряди Пространства можно сплести без особых затрат, и даже высвободить при этом немножечко Силы. Но для того, чтобы создать нечто новое из Прядей уже некогда связанных, Силу нужно тратить, и в очень существенном количестве.

— Значит, действия любого мага — удар по равновесию мира?

— Не просто удар. Весьма болезненный удар.

— Но почему работать со свободными Прядями дозволено не всем?

— Потому что слишком велик соблазн перекроить мир по первому же капризу.

— Но ведь вы не спешите так поступать.

— Конечно, не спешим, — соглашается Тилирит. — Потому что не хотим, чтобы концы порванных Прядей ударили по нам. Не слишком приятные ощущения, знаешь ли.

— Это происходит, потому что вы...

— Мы стоим НАД Гобеленом. А ты можешь входить и выходить из него без ущерба для кого-либо, кроме себя самого. И за это, мой мальчик, тебя всегда будут ненавидеть...

Да, именно за это. За способность пропускать Нити Гобелена через себя и менять их направление, натяжение и окраску, не прибегая ни к магии, ни к пустой трате Силы. После того разговора я долго не мог отдышаться: сидел, судорожно глотая воздух и отчаянно вцепившись пальцами в край стола. Сидел до момента, пока потрясение не обернулось слезами понимания. Не думал, что когда-нибудь смогу заплакать, но снова ошибся. И был рад этой ошибке, потому что лучшего способа успокоиться нет: когда наплачешься вдоволь, ещё долгое время просто не будет хватать сил на страдания. Боль никуда не уйдёт, беды не станут меньше и незаметнее, но обессиленность поможет взглянуть на ситуацию с новой точки зрения. Раз уж всё равно сделать ничего путного нельзя, есть шанс бесстрастно оценить самого себя и глубину той ямы, в которую свалился.