Роберт ДЖОРДАН - Властелин Хаоса

В действительности эту женщину звали не Мариган, а Могидин, и она была одной из Отрекшихся, попавшей в ловушку из-за своей непомерной гордыни. Во всем мире правду о ней знали лишь пять женщин, и среди них не было ни одной Айз Седай. Приходилось скрывать, кто она такая, ибо преступления Отрекшейся были столь ужасны, что, выйди истина наружу, казнь ее оказалась бы столь же неотвратимой, как закат солнца. Суан согласилась хранить секрет именно потому, что понимала: на каждую сестру, готовую хотя бы повременить с наказанием, найдутся десять, которые станут требовать немедленного и справедливого возмездия. Но если оно осуществится, вместе с Отрекшейся уйдут в могилу бесценные знания Эпохи Легенд, когда с помощью Силы люди умели совершать невероятное. Правда, Найнив не верила и половине того, что рассказывала Могидин о той Эпохе. А понимала еще меньше.

К тому же выудить из пленницы полезные сведения было не так-то просто. Взять, например, Целительство – в нем Могидин почти ничего не смыслила, скорее всего потому, что, как подозревала Найнив, и в прежние времена интересовалась лишь тем, что могло способствовать ее возвышению. Да и вряд ли стоило рассчитывать, что она так прямо и выложит все, что действительно знает. Найнив полагала, что эта женщина была лживой и вероломной еще до того, как запродала душу Темному. Порой Илэйн и Найнив просто не знали, с какого конца подступиться, какие задавать вопросы. Уклониться от ответов Могидин не могла, но сама, по доброй воле, ничего рассказывать не собиралась. Но пусть с трудом, по крупицам, выяснили они не так уж мало. Все эти сведения Найнив и Илэйн сообщали Айз Седай, но преподносили их как результаты собственных исследований. Немудрено, что их ценили и выделяли среди прочих Принятых.

Возможно, Найнив и Илэйн предпочли бы не делиться новыми знаниями ни с кем, но Бергитте все было известно с самого начала, а потому пришлось рассказать и Суан с Лиане. Суан знала достаточно об обстоятельствах, повлекших за собой пленение Могидин, а потому имела основания требовать объяснений – и она их получила. Найнив и Илэйн были знакомы с некоторыми секретами Суан и Лиане, а те, в свою очередь, похоже, знали все тайны подруг, за исключением правды о Бергитте. Таким образом сложилось шаткое равновесие с некоторым перевесом в пользу Суан и Лиане. Кроме того, некоторые полученные от Могидин сведения касались возможных действий Приспешников Темного и других Отрекшихся. Чтобы расстроить их козни, необходимо было предупредить Айз Седай, а существовал лишь один способ сделать это, не раскрыв себя, – представить дело так, будто все это разузнали лазутчики и соглядатаи Суан и Лиане. Но о Черных Айя, само существование которых было принято отрицать, ничего нового разузнать не удалось, а они интересовали Суан больше всего. Все Приспешники Темного внушали ей отвращение, но одна мысль о том, что поклясться в верности Тени могла Айз Седай, приводила Суан в ледяную ярость. Могидин клялась, что боялась и близко подходить к любой Айз Седай, и этому можно было поверить, ибо страх являлся частью самой сути этой женщины. Немудрено, что она вечно скрывалась в тени, за что и была прозвана Паучихой. Но так или иначе, она являлась слишком ценной находкой, чтобы отдать ее палачу, хотя большинство Айз Седай с этим наверняка бы не согласились. Более того, многие едва ли согласились бы воспользоваться полученными знаниями, узнай они, каков их источник.

Вновь, уже в который раз, Найнив ощутила стыд и сомнение. Может ли знание, любое знание оправдать укрывательство Отрекшейся от справедливой кары? Но пути назад не было. Если правда о Могидин выплывет наружу, всех причастных к этому делу – и ее, и Илэйн, и Суан, и Лиане – ждет суровое, может быть, ужасное наказание. Тайна Бергитте будет раскрыта, а с таким трудом добытые знания утрачены. Возможно, сама Могидин в Целительстве и не смыслила, но даже отрывочные сведения могли принести пользу. Во всяком случае Найнив представляла, в каком направлении следует работать, и кто знает, куда это в конце концов приведет? Тем паче, что она наверняка сумеет вытянуть что-нибудь еще из этой…

Найнив захотелось искупаться, причем вовсе не из-за жары.

– Поговорим-ка о погоде, – промолвила она.

– О том, как управлять погодой, ты знаешь больше меня, – усталым голосом ответила Могидин, и отголосок этой усталости проскользнул через браслет. – Одно могу сказать: то, что происходит сейчас, дело рук Великого… Темного. – У нее хватило самообладания заискивающе улыбнуться после своей оговорки. – И ни один человек не в силах это изменить.

Найнив потребовалось усилие, чтобы не заскрежетать зубами. Илэйн, понимающая в воздействии на погоду больше всех в Салидаре, говорила то же самое. Включая роль Темного, хотя об этом и дурак бы догадался. Откуда еще взяться такой жарище, что реки пересыхают, тогда как пора бы уже и снегу выпасть.

– Коли так, поговорим о том, какие плетения используются для Исцеления различных недугов. – Могидин рассказывала, что раньше Исцеление занимало несколько больше времени, чем сейчас, но вся целительная сила черпалась непосредственно из Источника, не ослабляя ни Целительницу, ни больного. И конечно же, она твердила, что в некоторых видах Целительства мужчины превосходили женщин, но в такое Найнив верилось с трудом. – Ты наверняка хотя бы раз да видела, как это делается.

И она снова принялась выискивать самородки в куче пустой породы. Кое-что из услышанного и впрямь дорогого стоило, но Найнив не покидало ощущение, что она копается в отбросах.

Выйдя из комнаты, Илэйн не задержалась, лишь помахала рукой Бергитте и пошла дальше. Бергитте, золотистые волосы которой были причудливым образом заплетены в длинную, до пояса косу, играла с двумя маленькими мальчиками, внимательно наблюдая при этом за улицей. Лук ее был прислонен к покосившемуся плетню. Точнее сказать, она не столько играла, сколько пыталась поиграть. Джарил и Сив только таращились на женщину в чудных широченных шароварах и темной короткой куртке. Они так и не заговорили. Оба мальчугана считались детьми Мариган. Бергитте любила возиться с ними, как и вообще играть с детьми, особенно с мальчиками, хотя эти игры всегда вызывали у нее легкую грусть. Илэйн знала ее чувства не хуже, чем свои собственные.

Если бы она была уверена, что детишек довела до такого состояния Могидин… Но та заверяла, что, когда подобрала на улице в Гэалдане сирот, которые требовались ей для маскировки, они уже были такими. Да и Желтые сестры считали, что ребятишки просто слишком много пережили во время беспорядков в Самаре. В это Илэйн могла поверить, ибо и сама вспоминала увиденное там с содроганием. Еще Желтые сестры говорили, что малышам помогут время и ласка. Илэйн надеялась на это. И на то, что, укрывая Могидин, она не помогает мучительнице невинных детей избегнуть заслуженной кары.