Кирилл Еськов - Последний кольценосец

Саруман, немедленно связавшийся с Сауроном через свой палантир, заклинал, умолял, угрожал — все было тщетно: доводы разума перестали действовать, и король (власть которого в Мордоре была в общем-то номинальной) ничего уже не мог поделать с ополоумевшими от страха лавочниками из тамошнего парламента. И вот на рассвете 14 апреля 3016 года Третьей Эпохи мордорские войска силами в двести легковооруженных конников вступили в демилитаризованный, согласно недавнему договору с Гондором, Итилиен, «дабы обезопасить караванные пути от разбойников». Гондор в ответ объявил мобилизацию и взял под контроль Осгилиатскую переправу. Мышеловка захлопнулась.

И тогда Мордор совершил вторую ошибку... Впрочем, как и всегда в таких случаях, ошибочность стратегического решения можно установить лишь постфактум; приведи этот ход к успеху (а это было вполне реально), он наверняка остался бы в анналах как «гениальный». Короче, была предпринята попытка расколоть коалицию противника, выведя из игры Рохан, которого, вообще-то говоря, итилиенская ситуация впрямую не касалась. С этой целью за Андуин был переброшен экспедиционный корпус в составе четырех лучших полков мордорской армии. Корпус должен был скрытно пройти по северному краю роханских равнин, где, по данным разведки, не было регулярных сил противника, и соединиться с армией Изенгарда; риск был велик, но этим путем уже неоднократно проходили более мелкие подразделения. И если бы в тылу у рохирримов действительно возникла ударная группировка, способная за пять дневных переходов достичь Эдораса, те, без сомнения, и думать забыли бы о походах на Юг — день и ночь карауля выход из Хельмовой пади. С оставшимся же В одиночестве Гондором можно было бы начать поиск компромиссного решения по Итилиену.

Вот тут-то и сказало свое слово Зеркало; представьте-ка себе, что в ходе современной маневренной войны одна из сторон располагает данными космической разведки, а другая — нет. Находившийся фактически под домашним арестом Йомер получил через Гэндальфа исчерпывающую информацию о движении мордорцев и понял, что такой шанс полководец получает единожды в жизни. Воспользовавшись болезнью Теодена и своей огромной популярностью в войсках, он поднял по тревоге отборные роханские части и повел их на север; терять Йомеру теперь было нечего — в случае неудачи его, без сомнения, ожидала казнь за государственную измену.

Зеркало, однако, не подвело. Пятью днями спустя застигнутый на марше и не успевший даже толком перестроиться из походных колонн мордорский экспедиционный корпус был стремительно атакован скрытой до поры в Фангорнском лесу панцирной конницей рохирримов. Внезапный удар был сокрушителен; тем не менее значительная часть тяжелой пехоты (формируемой в основном из троллей) успела построиться в свои знаменитые «гранитные каре» и отбивалась несколько часов кряду, причем с большим уроном для атакующих. С наступлением сумерек они попытались уйти в глубь Фангорна, надеясь в чаще оторваться от конных преследователей, однако все до единого полегли под отравленными стрелами эльфийских лучников, методично бивших из своих засидок в древесных кронах.

Победа обошлась рохирримам недешево, но зато элита мордорской армии, собранная в экспедиционном корпусе, перестала существовать; уйти удалось лишь орокуэнской легкой кавалерии. Йомер вернулся в Эдорас триумфатором, и Теоден принужден был сделать вид, будто все идет по заранее согласованному плану. Одновременно королю были публично вручены доказательства того, что изенгардский консул ведет в столице Рохана разведывательную деятельность; этим, как известно, занимаются едва ли не все дипломаты от сотворения мира, однако Теодену, вынужденному теперь плыть в кильватере «партии войны», ничего не оставалось, кроме как объявить Гриму персоной нон грата.

А тем временем роханское войско, у коего еще не выветрился из головы хмель фангорнской победы, запрудило площадь перед дворцом и, грохоча мечами о щиты, требовало от своего любимца Йомера вести их вперед — не важно куда. И когда тот вскинул над собою клинок, будто пронзая клонящееся к закату солнце — «На Изенгард!!!» — стоявший чуть в отдалении, в тени стенного контрфорса, Гэндальф понял, что заслужил наконец толику отдыха: дело сделано.

ГЛАВА 6

На юге тем временем шла «странная война». Хотя Осгилиатская переправа трижды за эти два года переходила из рук в руки, ни одна из сторон не сделала никаких попыток развить успех и перенести боевые действия на другой берег Андуина. Да и сами эти боевые действия являли собою череду «благородных» поединков — не то рыцарский турнир, не то гладиаторское сражение: лучшие бойцы были поименно известны по обе стороны фронта, и ставки на них делались вне зависимости от патриотических чувств бьющихся об заклад; офицеры соревновались в учтивости и, перед тем как проткнуть противника мечом, не забывали поздравить того с тезоименитством его монарха или иным престольным праздником. Диссонанс в эту возвышенную симфонию куртуазного человекоубийства вносили лишь отряды дунаданских «следопытов», слетевшихся сюда как осы на варенье; эти занимались в основном «диверсиями на коммуникациях противника», а попросту говоря — грабежом караванов. Мордорцы считали эту публику не вражескими воинами, а просто разбойниками, с коими в военное время разговор короткий, так что немалое число их повисло на раскидистых дубах вдоль Итилиенского тракта: северяне при случае платили мордорцам той же монетой. Легко догадаться, что в глазах попавших на фронт работяг вроде Цэрлэга вся эта «война» выглядела полным дурдомом.

Фангорнское сражение круто изменило ситуацию. Армии Мордора и Изенгарда и без того-то почти втрое уступали в численности объединенным силам Гондорско-Роханской коалиции. После гибели экспедиционного корпуса возможности оборонительной стратегии оказались для Мордора полностью исчерпанными: удержать Итилиен имеющимися у него силами было теперь невозможно. Их, конечно, с лихвой хватило бы на оборону крепостей, запирающих проходы в Хмурых и Пепельных горах, однако что в том проку? Гондорцам и рохирримам не было бы никакой нужды штурмовать их — достаточно просто поддерживать блокаду и ждать, пока Мордор капитулирует — или умрет от голода. Трезво просчитав комбинацию, в Барад-Дуре поняли, что есть один-единственный шанс разорвать этот удушающий захват.

До тех пор, пока в тылу у рохирримов остается не взятый Изенгард, те наверняка не решатся перебросить войска на юго-восход, за Анориен. Хотя армия Изенгарда невелика, взять его очень непросто, ибо отсталый Рохан не располагает серьезной осадной техникой. Следовательно, в распоряжении Мордора имеется запас времени — минимум полгода. За этот срок необходимо под прикрытием вялотекущей войны в Итилиене собрать в кулак все силы, какими только располагает держава: провести всеобщую мобилизацию, прикупить наемников, получить войска от союзников — вастаков и особенно харадримов. Затем следует внезапно обрушить всю эту мощь на временно лишенный роханской помощи Гондор и сокрушить его армию в режиме блицкрига — после чего выйти из войны по известной схеме «мир в обмен на земли» (сохранив за собой итилиенский Перекресток). Риск огромен, но выбирать-то не из чего!