Джордж Мартин - Пир стервятников

— Ждите меня в Пебблтоне, у башни лорда Мерлина, — сказал он утопленникам, поворачивая коня.

Узкая тропа, то и дело исчезавшая под копытами, вела через холмы, леса и каменистые ущелья. Большой Вик, самый крупный из Железных островов, так велик, что из некоторых господских поместий священного моря вовсе не видно. Взять хоть Горольда Гудбразера — его замок стоит в Гольцах, так далеко от царства Утонувшего Бога, как только возможно на островах. Люди Горольда работают в рудниках, глубоко под землей, — кое-кто так и умирает, ни разу не увидав соленой воды. Надо ли удивляться тому, что они и на людей-то мало похожи?

В пути Эйерон думал о своих братьях.

У Квеллона Грейджоя, властителя Железных островов, было девять сыновей. Харлон, Квентон и Донел родились от первой жены, Стонтри. Бейлон, Эурон, Виктарион, Урригон и Эйерон — от второй, из рода Сандерли с Солтклифа. В третий раз лорд Квеллон женился на девице с зеленых земель, которая родила ему хворого и слабоумного сына по имени Робин, о котором лучше забыть. Квентона и Донела, умерших в младенчестве, жрец тоже не помнил, Харлона вспоминал смутно — тот, серолицый, сидел в башне без окон и разговаривал шепотом, а потом и вовсе умолк, когда серая хворь превратила в камень его язык и губы. Когда-нибудь мы попируем в чертогах Утонувшего Бога, думал Эйерон, — мы четверо и Урри.

Девять сыновей родилось от Квеллона Грейджоя, но только четверо из них дожили до взрослых лет. Таков этот холодный край, где мужчины рыбачат в море, копают землю и умирают, а женщины рожают в муках недолговечных детей. Эйерон — последний и самый слабый из четырех кракенов,[1] Бейлон — самый старший и самый отважный, живший ради того, чтобы вернуть островитянам древнюю славу. В десять лет он взобрался по Кремневым Утесам к проклятой башне Слепого Лорда, в тринадцать ворочал веслом и плясал боевой танец не хуже, чем взрослый мужчина. В пятнадцать он отплыл с Дагмером Щербатым на Ступени, где пиратствовал все долгое лето. Там он впервые убил и взял себе первых двух морских жен. В семнадцать Бейлон стал капитаном собственного корабля. Настоящий старший брат, всегда смотревший на Эйерона презрительно. «Я был слаб и грешен, — думал Эйерон, — ничего другого я не заслуживал». Лучше, когда тебя презирает Бейлон Смелый, чем когда тебя любит Эурон Вороний Глаз. Годы и беды ожесточили Бейлона, но они же придали ему железную решимость, в которой никто с ним сравниться не мог. Он родился сыном лорда, а умер королем от руки ревнивого бога. Теперь его не стало, и надвигается шторм, которого еще не ведали острова.

Уже давно стемнело, когда жрец увидел вдали железные укрепления Хаммерхорна, когтями вцепившиеся в восходящий месяц. Камни для постройки замка Горольда добывали из того же утеса, на котором замок стоял. Ниже его стен зияли черными беззубыми ртами пещеры и входы в старые рудники. Железные ворота Хаммерхорна уже заперли на ночь. Эйерон стучал в них камнем, пока ему не открыли.

Юноша, впустивший его, как две капли воды походил на Горменда, у которого жрец забрал коня.

— Ты кто? — спросил его Эйерон.

— Грен. Отец ждет вас.

В зале, сыром и мрачном, гуляли сквозняки. Одна из дочерей Горольда подала Эйерону рог с элем, другая поворошила слабый огонь, дающий больше дыма, чем тепла. Сам Горольд Гудбразер разговаривал с худощавым человеком, одетым в серое, с цепью из многих металлов на шее, — мейстером Цитадели.

— А Горменд где? — спросил Горольд при виде нового гостя.

— Он вернется пешком. Отошли своих женщин, милорд, и мейстера тоже. — Эйерон не любил мейстеров. Их вороны — создания Штормового Бога, а их лекарскому искусству он перестал доверять после случая с Урри. Ни один настоящий мужчина не выберет подневольную жизнь и не наденет на себя цепь служителя.

— Гизелла, Гвин, оставьте нас, — приказал Гудбразер. — Ты тоже, Грен. Мейстер Маренмур останется здесь.

— Пусть он тоже уйдет, — настаивал Эйерон.

— Это мой дом, Мокроголовый, и не тебе в нем распоряжаться. Мейстер останется.

Он живет слишком далеко от моря, подумал Эйерон.

— Тогда уйду я, — сказал он и пошел прочь. Тростник на полу шуршал под растрескавшимися подошвами его босых черных ног. Как видно, он зря проделал весь этот путь.

Он уже почти добрался до двери, когда мейстер откашлялся и сказал:

— На Морском Троне сидит Эурон Вороний Глаз.

Мокроголовый, охваченный внезапным холодом, обернулся. Вороний Глаз сейчас должен быть за полмира отсюда. Бейлон отослал его прочь два года назад и поклялся, что тот не будет жить, если вернется.

— Говори, — хрипло произнес жрец.

— Он прибыл в Лордпорт на другой день после кончины короля и потребовал себе замок и корону как старший из братьев Бейлона, — заговорил Горольд. — Теперь он рассылает воронов, созывая капитанов и лордов со всех островов на Пайк. Они должны склонить перед ним колено и присягнуть ему как своему королю.

— Нет, — не задумываясь над своими словами, возразил Эйерон. — Только благочестивый человек может сидеть на Морском Троне. Вороний Глаз не поклоняется ничему, кроме своей гордыни.

— Ты был недавно на Пайке и виделся с королем, — заметил Гудбразер. — Говорил он тебе что-нибудь о порядке престолонаследия?

Да, говорил. Они вели этот разговор в Морской башне. Ветер выл за окнами, волны плескались внизу. Бейлон в отчаянии понурил голову, услышав от Эйерона рассказ о своем последнем оставшемся в живых сыне. «Волки сделали его слабым, как я и боялся, — сказал король. — Молю бога, чтобы его убили и он не стоял больше на пути у Аши». На этот счет Бейлон был слеп: он видел себя в своей буйной, упрямой дочери и верил, что она станет его наследницей. Он заблуждался, и Эйерон пытался разубедить его. «Ни одна женщина, даже такая, как Аша, не будет править Железными Людьми», — заявил он, но Бейлон был глух к тому, чего не желал слышать.

Не успел Эйерон ответить Гудбразеру, мейстер снова заговорил:

— Морской Трон по праву принадлежит Теону — или Аше, если принц умер. Таков закон.

— Закон зеленых земель, — презрительно бросил Эйерон. — Что он для нас? Мы Железные Люди, сыны моря, избранники Утонувшего Бога. Ни одна женщина и ни один нечестивец не могут быть нашими правителями.

— Ну а Виктарион? — спросил Горольд. — Он командует Железным Флотом. Будет ли он претендовать на трон, Мокроголовый?

— Эурон старше… — начал было мейстер, но Эйерон утихомирил его одним взглядом. В рыбачьих деревнях и в господских замках от взгляда Мокроголового девицы падали в обморок, а дети с визгом кидались к матерям — что уж говорить о рабе с цепью на шее.