Башня мертвых - Пьяная вуаль
— Мстящий родитель… Так это был ты?
— Ужасное прозвище. А главное — совсем не отражало всей сути. Но мне нравилось, что мой почерк узнают.
— «… и развесил он ребра и прочие кости, как на ветринах портки…». Мой брат посвящал тебе стихи, знаешь ли.
— Правда? Не слышал. Да и читать я так и не научился.
— Иногда мне кажется, что снаружи жизнь ничем не краше, чем в башне… Ты молодец Альтер. Наверное, у меня не хватило бы духу прожить твою жизнь, сделать те выборы, которые сделал ты. А ведь их стоило сделать.
Альтер обогнал меня и протянул руку. Я пожал ее.
— Спасибо, Крау. Ты лучший собеседник. Лучше разве что шлюхи в Юсдисфале.
— А ты лучший рассказчик. Лучше разве что мой брат, но он не из Юсдисфала.
— Ты когда-нибудь уже расскажешь о нем? Тем-более ты мне теперь задолжал такую же крепкую историю.
— Такую же я вряд ли откопаю в своем прошлом… Но парочку занятных может найду.
Альтер снова пошел со мной шаг в шаг. «Вот и славно» — сказал он.
Теперь мне ясно представлялось, как этот опасный человек попал сюда. После серии убийств его поймали и отправили в Кафиниум. И я уверен, он никак не сопротивлялся.
Мы почти пришли в лагерь. Солнце начинало заходить. Здесь оно вело себя словно наше настоящее. Часы верно показывали время. И тут снова посыпался на нас черный дождь. Я взял со своего плеча листок и стал разглядывать. Смертельно холодный и мертвенно черный он будто посылал в мой мозг импульсы. Ну и отвратительная же вещь. Я бросил его под ноги.
— Каждую ночь я думаю, что если бы я закрыл на все глаза и просто сбежал в другую страну… Встретил бы может там кого-то вроде Элен…
Альтер разглядывал такой же листок.
— Я редко думаю о том, что могло бы быть, рассуди я по-другому. Это, знаешь ли, очень мешает спать. — я театрально зевнул.
— Ха, пожалуй.
— А кто-то вроде Элен у тебя уже есть. Сейчас ей как никогда нужна поддержка. Я вижу, что ты всегда рядом с ней. Пусть так и остается.
Альтер кивнул:
— Обязательно.
— Раньше мне казалось, что она тебя совсем не интересует.
Альтер призадумался.
— Наверное я сразу влюбляюсь, когда вижу кого-то несчастнее себя.
— Ужасное качество. — шутливо произнес я.
— И не говори!
— Так что там за идея придать всему больше смысла?
— Ах да… Предлагаю оставить весточку нашим последователям.
— Это как?
— Я-то писать не умею, но вот у тебя, я смотрю, это очень неплохо выходит.
— Допустим.
— Запиши о башне все, что успеешь, все, через что мы прошли. Записи будем оборачивать в кожу этого красавца, — Альтер постучал по рогам нашего ужина, — и периодически сбрасывать вниз.
— Хорошая идея, но что-то подсказывает, что мы не первые, кто до этого додумался.
— Да, но быть может, мы первые у кого есть в команде ты и много бумаги.
— Кто будет рыскать вокруг башни в поисках…
— Тебе сложно? Или переживаешь за свой дерьмовый слог?
Я заулыбался:
— Начну сегодня вечером. Все равно уже было не о чем писать.
— Умничка, Крау! Кстати, почитаешь мне свои стихи?
— О нет… Честно говоря, я был бы рад, если бы ты сжег их за меня. Рука у меня не поднимается, но поверь, лучше от них избавиться.
— Договорились.
Рондо приветливо помахал нам рукой.
X. Яблочко
— Да уж, раньше с костром было попроще… — Вивай уже минут десять возилась с огнивом, — И для чего нам теперь нужна магичка без магии, а, Крау?
— Дай сюда. — буркнул я и отобрал устройство.
Сноп искр посыпался на стружку и быстро воспламенил ее. Я бережно уложил хворост и попросил у неба: «Дорогая, давай сегодня без дождя». Я заглянул в сотейник — у мяса в яблочном маринаде запашок был что надо!
Вивай аккуратно сидела на бревнышке, хвостик ее пошлепывал по бедру. Ей никогда не хватало тактичности, но как же она была красива… Белую кожу приправляли данные природой бордовые тени на глазах. Коротко остриженные под каре волосы переливались черным, красным и фиолетовым. Под прочным корсетом виднелась белесая запачканная рубаха дорогого кроя, кожаные штаны она заправляла в высокие по колени ботинки, обитые лисьим пухом. Под плащом всегда скрывалась острая, как здешняя тоска, рапира с нашим юсдисфальским орнаментом на гарде. И в глазах у нее горела молодость и неисчислимый поток притязаний.
— Я вот, например понимаю зачем нам нужен Альтер, — начала она, — он охотник. А ты готовишь. А Рондо знает кучу историй. Я — ударный, главная боевая единица… Так зачем нам…
— Тише, — осек ее я, — Раньше времени всех разбудишь.
— Л-а-а-дно… — прошептала она, — и все же…
— Знаешь, как называли у нас тех, кто сеял смуту в отряде? «Те, кого скоро повесят».
Девушка улыбнулась во все свои пятьдесят четыре зуба. Как и у всех ее собратьев неритов, они были бритвенно-острые.
— Если меня не станет, можете забыть о том, чтобы добраться до самого конца. — Вивай покружила пальцем, указывая на вершину.
Я вздохнул.
— Это я образно. Мне будет грустно смотреть как болтается на ветру твоя тушка.
Вивай нахмурилась. Была в ней детская наивность и детская же злоба (самая страшная и безрассудная).
Нанизывая мясо на выточенные ветви, я решил прервать возникшее молчание:
— И вообще, ты к Эленмер кого-то ревнуешь? Сожалею, но боюсь Альтер с ней конкретно увяз.
Вивай словно прорычала:
— Я ревную тебя.
— Правда? Ну меня она никогда не интересовала… — соврал я, — Так что можешь расслабиться.
Вивай фыркнула, встала и ушла в чащу. Что же, вот такая она была, эта сложная девчонка.
Я все надеялся, что запах мяса разбудит хоть кого-то, но видимо за прошедший день все сильно устали, пока готовили лагерь. Я уложил листья чего-то похожего на хрен поверх мяса, чтобы оно тщательно приготовилось изнутри. И все-таки запах был что надо!
Я откинулся назад, сложив руки под головой. Снова смотрю наверх… Снова необъятный океан неизвестного разложился передо мной впереди. Альтер часто говорил, что может стоит нам схорониться на каком-нибудь этаже, объявить себя его хозяевами и жить дружной семьей. Он говорил это в шутку, но каждый раз я думал над этим всерьез. Хорошо, наверное, жить в месте, где бы вред нам могли причинить только мы сами.
