Союз Преданных (СИ) - Саша Урбан
Привязанный к седлу солдат из Ост-Гаэля пришел в себя и теперь смотрел на них, как истинный южанин может смотреть на северян: пренебрежительно, как на диких зверей в загоне. Ладвиг ухмыльнулся и вышел из воды, Эдвин последовал за ним. Мужчины неторопливо оделись, выдыхая в воздух плотный белый пар.
— Эдвин, — лениво протянул князь. — Наш друг слегка обосрался, когда потерял сознание. Мне кажется, мы обязаны ему помочь и привести его в себя.
Эдвин молча кивнул и, покрепче затянув пояс, подошел к пленному, отвязал его от седла, схватил за шиворот и поволок к воде.
— Утопите меня! Я приму смерть как герой! — рявкнул солдат, перебирая ногами.
— Тут мелко, — фыркнул Ладвиг. — Даже ребенку будет сложно утопиться.
Эдвин сделал легкое движение рукой, и солдат полетел в воду, поднимая столпы брызг. Он перевернулся на спину и сел, с максимальным достоинством, как будто опустился в личную ванну. Эдвин и Ладвиг стояли над ним, скрестив руки на груди, и улыбались, точь-в-точь старые друзья.
— Вот мое тебе княжеское предложение, — проворковал Ладвиг. — Ты рассказываешь нам про вашу распрекрасную принцессу, а мы — отпускаем тебя восвояси. Сможешь передать королю Луису, что принцесса Доминика жива и здорова.
Солдат приподнялся над водой и начал громко хохотать. Он все пытался сдержать смех и сказать что-то осмысленное, но стоило ему сжать губы, как его грудь, шею и щеки начинало распирать от нового взрыва хохота.
— Королю плевать! Пусть эта гнилая ветвь его рода загнется на вашем гиблом севере, лишь бы не принесла свои гнилые плоды.
Эдвин шумно втянул воздух носом. Ладвиг выставил руку в предупреждающем жесте.
— Плоды-то гнилые, но в очередь на наследование встанут. У короля нет ни братьев, ни сестер, ни других деток, — спокойно сказал Ладвиг.
— Его Величество сейчас активно занимается решением этого вопроса, — осклабился пленный. — Такая дочь ему не нужна. Можете оставить принцессу себе. Хотя, возможно, король заплатит вам за ее голову, но не надейтесь на слишком высокую цену.
Он снова принялся хохотать, и тут уже у Ладвига закончилось терпение, он надавил ботинком на плечо солдата, опуская того на лопатки. На секунду южанин по самый кончик носа оказался под водой и затрепыхался, поднимая волны и пуская пузыри. Ладвиг отступил назад. Пленный побарахтался пару секунд и снова сел, глядя на них с детским испугом.
— Вы говорили, что тут неглубоко!
— Ну, кому как, — ухмыльнулся Эдвин. — Мне везде мелко.
— Я сообщу королю, что вы за звери, и тогда ваша песенка будет спета! — рявкнул южанин.
— Для этого тебе придется выполнить первую часть нашего уговора, — улыбнулся Ладвиг. — Расскажи мне, за какие такие прегрешения принцессу Доминику упекли в башню. Я слышал, что она была соучастницей в дворцовом перевороте, но не знаю деталей.
— Она… она была заточена в башню по обвинению в государственной измене. Ее мать придворная, изрядно похлопотала, чтобы дочка встала в очередь на наследование. Тут ей на руку сыграла катастрофа, в которой король потерял всех своих драгоценных детей. Хотя, говорят, дело было подстроено, ведь лодка потонула в полный штиль со всей командой. И вот, бастардка Доминика из будущих фрейлин становится наследницей. Ее знакомят с принцами, выводят в свет, берут на встречи с послами, она мила, улыбчива и весела. Король с удовольствием отмечает, что дочь от случайной фрейлины стоит десятерых сыновей. Дело за малым — выдать девушку замуж, чтобы она исполняла роль королевы-регента и рожала наследников. И тут началось, мол, ей не нужен мужчина, чтобы управлять королевством. Одной женщины более, чем достаточно, вся вот эта песня сильной и независимой, что прочитала половину библиотеки и уверовала в собственную исключительность. Королю это не понравилось, и он сказал, что отречется в пользу первого встречного, если девушка не выйдет замуж по его приказу. И тут ее матушка Калисса решила, что это отличный предлог свергнуть короля как сумасшедшего. И они в четыре руки принялись под него рыть, распускать сплетни, а потом начали и собирать союзников. Сформировали коалицию, распределили все места в совете, пообещали кому-то земли, составили программу — но их сдали. Принцесса прикинулась бедной жертвой материнских козней и отправила мать на плаху, а себе вымолила прощение и заключение в башне в качестве наказания. Король человек сентиментальный и согласился, подставил душу для очередного плевка, вот на этом-то и сказочке конец.
— Увлекательно, — хмыкнул Ладвиг.
— Прояви мудрость, князь, и прирежь ее, пока она спит, вот тебе мой совет, — сказал южанин. — Эта змея везде пустит свой яд.
— Я подумаю об этом, — сказал Ладвиг и одним движением руки поставил пленного на ноги. — Ты выполнил свою часть уговора, теперь я выполню свою — дам тебе уйти. Даже больше, я дам тебе один шанс из ста и пять минут форы — если скроешься от Эдвина, можешь спокойно вернуться домой.
В руке Ладвига сверкнула сталь. Князь разрезал связывавшие руки Ост-гаэльца веревки и подтолкнул пленника вперед. Тот сделал несколько неуверенных шагов, а затем побежал так быстро, как только позволяла дубеющая на холоде одежда.
Эдвин и Ладвиг посмотрели ему вслед с одинаковыми веселыми усмешками.
— Что думаешь теперь? — хмыкнул Эдвин.
— Что мы тем более должны обеспечить принцессе комфорт, безопасность и, при необходимости, выгодное супружество.
— Супружество? Ты рехнулся?
— Я же не для себя. Среди наших соседей мало кто откажется от первой, и пока единственной, наследницы Ост-Гаэля. Король Луис сколько угодно может говорить о том, что ему не нужна эта дочь, он скорее убьет ее, чем позволит, например, заключить династический брак без его согласия. А мы пощекочим ему нервишки.
— «Мы»? Я тут при чем?
— О, не будь занудой, — хлопнул здоровяка по плечу Ладвиг. — Ты, считай, мой придворный советник.
— Я охотник, а не князь.
— Но нам обоим свойственен азарт.
— В отличие от тебя, я не берусь за гиблые затеи, — смерил его тяжелым взглядом Эдвин. — Попомни мои слова, от нее будут одни проблемы.
— Да кто ж спорит-то? — хохотнул Ладвиг.
— Почему сам не заделаешь ей наследничков? — спросил Эдвин.
— Ты знаешь мои принципы.
Эдвин понимающе кивнул, перевесил поудобнее меч и бросился в погоню. Вскоре из леса раздались вопли, переходящие в нечеловеческий вой. С крон деревьев взмыла в небо стая перепуганных неперелетных птиц, а потом все стихло. Время клонилось к полудню.
***
Доминика провела пару часов в сладком полусне, спокойном и даже нетревожном. Ей снилась музыка и танцы, чужие руки на ее талии, сквозь сон ощущавшиеся так явственно. Она приоткрыла глаза и увидела, что сзади ее
