Возвращение Прославленных (СИ) - Цы Си

…Ночью драугры снова шумели во дворе. Но в дом не стучали. Это обнадёжило Стурлу и Дэгни. И в оставшиеся дни они даже повеселели, а в последнюю ночь перед приездом Итиро не спали — пекли пироги с рыбой, прислушиваясь, как громыхают во дворе драугры.

С рассветом, когда призраки рассеялись вместе с темнотой, Стурла вышел, запряг в маленькую повозку двух овец и поехал в город. Когда он проезжал через деревню, люди выглядывали, видя его шлем, и кричали:

— Стурла, старина! Блестящая голова, куда направился так рано?

— К нам приезжают гости! — важно раскланиваясь, объяснял Стурла, — я еду встречать.

И жители махали ему вслед — все любили маленького Стурлу. Ростом он не вышел, зато у него было доброе сердце. Блестящая голова всегда помогал, когда мог. А его жена Дэгни делала лучший во всём фьорде Оса сыр. У Стурлы на ферме была небольшая кузница, в которой он ковал подковы, крючки, ухваты и разную другую утварь. Над каждыми воротами в деревне висели выкованные Стурлой защитные руны. Может быть поэтому, у всех жителей фьорда всё получалось? И хлеб у хозяек выходил пышным, и их мужья всегда возвращались с сетями, полными рыбы? Какой всё же славный был этот Стурла!

А Блестящая голова, напевая песню и весело качая ногой, ехал в город, чтобы встретить пароход Итиро.

Когда через пару часов Стурла появился на пристани, то у него оставалась ещё уйма времени до прихода парохода.

Стурла привязал овечек на маленькой рыночной площади, пошатался между рыбными рядами и даже успел выпить кружечку ядрёного эля настоянного на болотной клюкве в местном пабе.

…Итиро он узнал сразу — высокий темноволосый юноша с умным цепким взглядом кошачьих глаз. А парень ещё с парохода узнал Стурлу — на пристани из встречающих только один круглый мужичок с пышной седой бородой и странным шлемом на голове, был хоть и самым мелким, но очень юрким. С палубы Итиро было видно, как Стурла бойко протискивался средиразнокалиберных ног в жуткой толчее, и когда спустили трап, оказался в первых рядах. И потом на старом изношенном шлеме коротышки, прямо надо лбом, была выбита знакомая Итиро печать: колесо с лучами к десяти треугольникам.

Стурла и Итиро обнялись, как старые друзья, и двинулись к повозке. Всю обратную дорогу гном рассказывал гостю о жизни во фьорде. Стурла расстегнул тугой ворот, почесывая натёртую шею — ради гостя он с утра пораньше подравнял бороду и выбрился, и сейчас шея нещадно кололась. Но, косясь на Итиро, Стурла думал, что такой гость, как живой визидарец, стоит любых неудобств.

А Итиро крутил головой — никогда он не видел настолько красивого места: высокие, почти отвесные, поросшие зеленью скалы, падающие в чистые воды фьорда. На вершинах гор и в ложбинах ущелий всё еще лежал кристально белый снег. И это тоже удивляло: здесь, в Норвегии, тепло и холод везде жили по соседству.

Наслаждаясь пейзажем и слушая рассказ Стурла о драуграх, Итиро спросил:

— Так отчего вы не закопали эти яйца ящеров снова в землю, раз драугры приходят за ними?

— До этого момента драугры не так-то и сильно нас обижали. Но что-то творится в мире, — остановился Стурла и огляделся по сторонам, потом прислонился к Итиро совсем близко и тихо сказал, — я думаю, что как только визидары стали собираться вместе, так и чёрные силы активизировались!

— Драугры?

— Драугров мы, конечно, опасаемся. Но гораздо страшнее малумы. Мой отец говорил, что малумы не появляются там, где бродят драугры. Драугры пахнут смертью. Так что, приманивая одних, мы спасаемся от других. И потом сейчас темнеет лишь на час-два, ведь у нас наступает полярный день, когда солнце не заходит за горизонт. И скоро драугры нам совсем не будут страшны. Но надо что-то решить до осени — осенью придёт полярная ночь и тогда будет постоянная кромешная темнота. А вот малумы да, малумы — это жуть.

— Я читал о малумах в дневнике бабушки. Неужели они так страшны?

— Они погубили почти всех визидаров. Злые духи — малумы бегают по земле, летают по воздуху и везде ищут нас. Для них визидарская кровь сладкая. Они выпивают её одним залпом, и от тебя остаётся только горстка пепла. Мне рассказывал отец, а ему — его отец, что много лет назад в Визидарии, которая находится в долине Сиреневых ветров, была Великая битва. И тогда малумы одновременно ворвались почти в каждыйдом ремесленников — самых лучших визидаров. Никто не знает, как они смогли это сделать. Но нет семьи визидаров, в которой кто-то бы не погиб от рук малумов. Что в них ужасного? Они нам не видны, пока не напьются крови. Только когда умрёт и рассыплется визидар, на короткое время можно увидеть малума. Но легенды гласят, что когда мы соберёмся вместе, все десять сильнейших родов, то каждый из нас станет в десять раз сильнее. И мы сможем вернуться на далёкую родину и освободить мир от этой нечисти.

— Может, это малумы убили мою бабушку? — размышлял Итиро.

— Скорее всего. Но тогда это были слабые, возможно, истощённые малумы, которые смогли её только покусать, — предположил Стурла, почесав бороду.

— Расскажи мне, что ты знаешь о Медикате, — попросил Итиро, — я не сколько раз встречал это название в дневниках Минами.

— Я знаю только, что это — главный город Визидарии, а где он есть, непонятно. Где находится долина Сиреневых ветров? — Стурла тряхнул плечами. — Никто не знает. Живут ли ещё на земле визидары? Или их уже и след простыл и мы с тобй последние? До нас дошли лишь рассказы предков, больше похожие на легенды.

— Точно, — согласился Итиро. — Я тоже в детстве думал, что всё это лишь чудесные выдумки.

Так, за разговорами, они доехали до фермы Гутторсменов. Отсюда открывался, пожалуй, самый красивый вид на фьорд. Домики хозяйства были крошечными и милыми, выкрашенными в бордовый цвет с белыми ставенками.

Во дворе Стурлы беспрестанно что-то шумело — это раскачивались и задевали друг друга разные защитные амулеты, развешанные по заборчику и скатам крыш. Чего тут только не было: бумажные ленты с заклинаниями; различные крестики; древние кельтские символы, выбитые на деревяшках; какие-то пучки перьев. Итиро с удивлением разглядывал всё, что здесь видел.

Но больше всего ему понравился большой красивыйморской колокол, покрытый вязью старинных узоров, который висел у калитки. Из него, вместо языка, свисал металлический скелет рыбы. Стурла сказал, что это и не колокол вовсе, а их входной звонок. Итиро схватил скелет за хвост, потряс, и на всю округу полилось сочное: «Дин-дон, дин-дон!»

Их вышла встречать розовощёкая улыбающаяся Дэгни. И пригласила в дом. Когда, склонившись перед низким порогом, Итиро зашёл внутрь, то его макушка задела потолок. Дом был светлым, и, наверное, для гномов, просторным. Нехитрая деревянная мебель, печь с утварью, салфеточки, а под ногами цветные дорожки половичков. Всё в доме тоже было маленьким: тарелки, деревянные ложки, вёдра…

— Уютно тут у вас, — сказал Итиро, оглядывая белые стены, плотно увешанные оружием.

Здесь были боевые топорики, секиры, мечи, ножи, стилеты, копья, гарпуны различных форм и конструкций.

— Половина всего этого досталась мне по наследству, а остальное я выковал сам, — важно объяснил Стурла, указывая на оружие, — нам, визидарам, надо уметь себя защищать.

— Идите есть, — позвала их за стол Дэгни.

Еду Итиро пришлось накладывать на большое блюдо для мяса — оно ему заменило обычную тарелку, а чай для него налили в супницу. Сел Итиро прямо на полу, но ему это было привычно с детства.

После того, как Дэгни сытно их накормила, Стурла повёл показывать Итиро ферму. Первым делом он открыл ворота сарая, где были сложены ровными рядочками каменные яйца. Гном снял со своей шеи огромный жёлтый клык, висящий на верёвке, и дал его Итиро в руки. Парень почувствовал — как только подносишь его к каменным яйцам, зуб действительно тяжелел, словно наливался свинцом, и тянул вниз.

Потом Стурла показал гостю свою кузницу, овец и сыроварню. Когда они вернулись в дом, Итиро спросил:

— Стурла, а где ваши с женой дети?