Жизнь под крылом смерти... (СИ) - Марченко Ростислав Александрович
— Да было бы, о чем беспокоится! — Лениво перевернулся с бока на бок ан Феллем. — Когда убьешь дурака, он вам мешать не будет. А с родственниками Айлин помиритесь когда дети пойдут. Не первые вы такие. Не ты ведь первый оружие поднял.
— Кто бы ей такое позволил, даже если захочет, — усилием воли задавив некстати вылезший романтичный вздох, хмыкнул я.
В принципе тут конечно «устами младенца глаголет истина». Коли у Айлин появится такое желание, дать ей шанс довести до меня свою версию событий, в свете наших былых отношений было бы логичным. Ну а если нет, то и суда нет — в этом случае я точно ничего не потеряю. «Если подруга ушла за другого, то неизвестно кому повезло» не мной было придумано. Что — что, а симпатичные женщины в наши времена не в дефиците и братья их абсолютного большинства точно не желают меня прикончить.
* * *Утро было прекрасным. Остаток ночи нас с Лойхом никто не беспокоил, я хорошо отдохнул и сразу же после завтрака был готов совершать подвиги. Если конечно их позволит совершить противник.
Супостат показываться не торопился. Как собственно и ожидалось, никакой подозрительной активности наше охранение не засекло. Ядро войск ан Сагана зализывало раны и грабило поле сражения, а гарнизон находившегося километрах примерно в трех от нас замка вполне резонно предпочёл отсидеться за стенами.
Омрачило ночь только небольшое ЧП с пленными. У отделавшегося в ходе пленения одними ушибами благородного рыцаря в голове взыграл ветер свободы, парень сгоношил на побег пару так же сильно не пострадавших оруженосцев и в результате троица напала на часового попытавшись того задушить. В процессе чего последний к их несчастью сумел заорать.
На крик прибежала резервная группа и проснувшиеся от шума солдатики, неудачников хорошенько отдубасили и с рассветом притащили ко мне на правеж. Хоран с ан Феллемом от судилища отстранились, Боу занимался организацией марша, а Лойх сослался на слабое здоровье и нежелание путаться в командной цепочке до того момента как сможет принять капитанские обязанности в полном объеме.
Виновника событий — фера Делена ан Меррера, сравнительно с ним вчерашним было не узнать. Сапогами его охаживали если не долго, то старательно и двое других побегушников выглядели не лучше. Судя поопухоли, одному из оруженосцев в процессе воспитательной работы сломали нижнюю челюсть.
В Нюрнбергский трибунал я, конечно, играть не стал.
— Времени у нас мало, поэтому с судом скорым и неправедным сильно задерживать не буду.
Пленные и так — то не блиставшие оптимизмом, поникли. Кто — то из гудевших вокруг солдат побежал за веревкой.
— Задам два вопроса. Первый — есть ли среди вас троих невиновные в нападении и попытке побега? И второй — правда ли что вы трое, пытаясь бежать, пытались задушить часового?
Рыцарь прятаться за чужие спины не стал и с гордым видом покачал головой:
— Первый вопрос — да. Придушить — тоже. Однако убивать его никто не хотел. Хотели бы убить, зарезали его собственным кинжалом.
Оба оруженосца по мере своих возможностей подтвердили его слова, собравшаяся вокруг толпа взорвалась шквалом бессодержательных воплей, угроз и матерщины, а я поймал приступ непритворного удивления — фер Делен оказался достаточно адекватен, чтобы понимать, чем суд им сейчас может грозить. Встречался ранее с мерсенариями, надо полагать.
— Молчать всем! — Рыкнул я. И как мог вежливо подсудимым улыбнувшись, продолжил. — Что не отрицаете, это хорошо. Времени ловить вас на противоречиях у меня нет, так что чистосердечное признание будет учтено при приговоре. А он будет следующим…
Толпа окончательно замолчала.
— Вздернуть вас троих, конечно, было бы полезно. Но… — глаза жертв моего правосудия загорелись надеждой, а со стороны солдат появился разочарованный гул —…сегодня для вас очень счастливый день. Убийства не произошло, так что терять деньги, которые рота может за вас выручить, считаю неправильным.
Возмущение и разочарование в звуках солдатских голосов стали медленно исчезать. Гордо дернувший головой рыцарь хотел было что — то сказать, но я предпочел избавить дурака от неприятностей.
— Я сказал — молчать! Говорить будете, когда разрешу.
Как бы ан Меррера это одергивание не взбесило, на рожон лезть он все — таки не рискнул. Реакцией публики, наверное, впечатлился. Я подождал, пока схлынет еще один вал криков и продолжил:
— Фер Делен ан Меррер, и вы двое, как вас там… — Могущий говорить оруженосец попытался представиться, но я жестом предложил ему замолчать. — Благодаря переполняющей меня доброте наказание будет соответствовать преступлению.
Приняв эту фразу за сигнал, рядом с пленниками появилась проинструктированная заранее четверка специалистов из ротной палаческо — знаменной группы.
— Фер Делен, будьте так любезны, положить свою руку на этот чурбак.
— Зачем? — Приговоренный только сейчас проявил что — то похожее на беспокойство.
— Солдата моего сегодня ночью душили?
— И что с того? — Явно ни на йоту не раскаиваясь, рискнул тот на дерзкий ответ.
— Как что? Надо же мне принести в вашу жизнь немного раскаяния и лишить возможности повторить подобное преступление? Не положите туда руку самостоятельно, вам ее отрубят. Не понравится потеря руки — отсекут голову. Или повешу, еще не решил. Вопросы?
Общественность яростным криком поддержала вердикт. Ан Меррер к ответу не снизошел и положил на чурбак левую руку.
— Фер Делен, ну что вы как ребенок! — Покачал я головой. — Правую, если можно.
Любопытствующие загоготали. Солдаты прямо как дети, честное слово. Сравнительно с Землей разве что внешне отличаются. Ну а от детей одной только волосней на причинном месте.
Дальнейшего унижения ан Меррерсебе не позволил, молодой человек выполнил мой приказ, не дрогнув на лице ни одной жилкой. Профос не затягивая стукнул его по руке дубиной, рыцарь не сумел удержать вскрики его тут же увели в сторону наложить на предплечье лубок. Как я уже говорил, смерть данного денежного мешка была для роты экономически невыгодной. Оставшиеся двое, на радостях от миновавшей их смерти отнеслись к переломанным предплечьям еще более философски.
— Ну а теперь, небольшое благое пожелание вслед — изрек я, не став дожидаться, когда троице инвалидов закончат оказывать медицинскую помощь.
Все трое застыли. Сразу же стало понятно, что нужные впечатления мне не только на подчиненных удалось произвести.
— Смерть только что прошла мимо вас, однако это совсем не повод проявлять к ней неуважение в дальнейшем. По уму, вместе с руками вам сегодня следовало бы переломать и ноги — чтобы впредь даже не думали о побеге. Но, тогда, увы, будет слишком много хлопот, проще сразу повесить. Поэтому вознесите, кому — нибудь хвалу за свое сегодняшнее везение и больше ни бежать, ни посягать на жизни моих солдат даже не думайте. В следующий раз так не повезет. Других предупреждений не будет.
На какое — то время стало очень тихо. Окружающие просто смотрели на меня и молчали.
* * *Первая информация, что спокойно нам уйти не дадут, появилась после полудня. Ядро колонны догнал гонец из тылового охранения. Солдат был из «Черной розы», поэтому я поспешил за новостями к ее капитанам.
— Нас преследуют?
Адель ан Бекхарден, не проронив ни слова, кивнул.
— Сильная конница, нагоняют быстро.
— Что это они так? — Удивился я.
— Тоже изумлены, — пожал плечами Адель, прекрасно поняв, что я имел ввиду. — Может, какого — нибудь любимого кузена жены барона вчерашним днем зарубили:
— Или нас сочли более легкой добычей. — Сплюнул я.
На душе скребли кошки. Ночные романтические мечты показывали мне волосатую задницу, — если я хоть что — нибудь понимал в людях, а альвы это одна из ветвей человечества как не крути, в догоняющих нас формированиях один мой несостоявшийся родственник обязательно присутствовал. Я на его месте наш конфликт обязательно бы до логического конца попытался довести.
