Борис Сапожников - Театр под сакурой

— Вот прибыли бы вы полчасика назад, — невесело усмехнулся он, — ваши «Бергманы» лишними бы точно не были. Да и сейчас пригодятся. Я так понял, сёса, — непонятно к кому, комбату или Юримару, обратился тюса, — вы принимаете у меня командование линией обороны.

— Формально, да, — согласился Юримару, — но дело у вас поставлено хорошо, так что я лезть не буду. Возьму роту автоматчиков и стану затыкать дыры в обороне — это у меня обыкновенно получается лучше всего.

— Мной и моими автоматчиками, — взял под козырёк комбат, — за исключением роты Юримару-сёса, можете располагать полностью.

— Вы, сёса, не из колоний будете ли? — поинтересовался тюса, хотя в этом не было особой надобности — форма говорила за комбата.

— Так точно, — ответил тот.

— Вот кого нам не хватало, — уже веселее усмехнулся тюса, — так это боевых частей из Китая и Кореи. Идёмте, пока есть время, продумаем, где лучше всего поставить ваших автоматчиков и стрелков.

Как бывает жарко на линии обороны, Юримару узнал спустя несколько минут. Каии ринулись одновременно по всем направлениям. Не стало важных и неважных участков боя — напор был одинаково силён. Юримару с ног сбился, носясь со своей ротой по всей линии обороны. Его бойцы заменяли убитых пулемётчиков, поддерживали огнём стрелков, к позициям которых каии подходили слишком близко, прикрывали сапёров, восстанавливающих проволочные заграждения и щиты, вместе со связистами носились по всей линии обороны, ища порывы, либо прокладывая новые провода, когда порывов было слишком много.

Ноги болели просто жутко, пятикилограммовый «Бергман» наливался свинцом, ремень впивался в плечо, не смотря на форму, руки тряслись от постоянной стрельбы длинными очередями. Юримару, хоть и был военным, но к таким длительным боям не привык. Ему казалось, что прошли годы с тех пор, как он со сводным отрядом прибыл на линию обороны, стрелки же часов уверяли его, что не минуло и получаса. Он всегда бежал впереди бойцов отряда, последним отступал с обороняемых позиций, дрался в первых рядах. Ещё через четверть часа напор ослаб, в летучем отряде Юримару пока не было нужды. Он опустился на пустой патронный ящик, откинувшись спиной на столб, к которому подтащил его, давая отдых ногам и спине.

— Надо было остаться на передовой, — бросил он комбату, устроившемуся рядом с ним прямо на земле. — Не так бы сильно ноги натрудил.

— Зато руки бы вразнос пошли, — усмехнулся комбат, продемонстрировав Юримару трясущиеся ладони, — а у вас, Юримару-сёса, привычки к стрельбе из автомата нет.

Юримару поглядел на свои ладони — на них будто тремор напал. Меч держать он теперь не скоро сможет, сегодня, точно нет. А ведь стрелял он намного меньше, чем комбат.

— К вечеру тремор будет как от лихорадки, — «обнадёжил» его комбат. — Я после одного боя пару дней ничего в руки взять не мог, помню, чуть Золотого коршуна[53] не уронил прямо на награждении. Командующий забрал его у меня, лично на грудь повесил. Все считали, что я теперь у него в любимчиках ходить стану, кто подлизывался, кто, наоборот, стороной обходил. А всё было куда как проще.

— Каии попёрли! — закричали на передовой, и оба подскочили и почти бегом направились к своим людям.

— Прорывы ликвидированы во всех районах столицы, — доложил Накадзо. — Осталось только с Акихабарой разобраться. Граница с Касумигасэки находится под постоянным давлением каии, люди там едва держатся, не смотря на достаточное количество боеприпасов и медикаментов.

— Чего же им не хватает, в таком случае? — спросил у него хакусяку.

— Люди не железные, — ответил Накадзо, — им отдых нужен, а они дерутся, чуть ли не часы напролёт. Без передышки. Поэтому пора готовить прорыв в Акихабару, чтобы покончить с прорывами на её территории.

— Что вы для этого собираетесь предпринять?

— Для начала перебросить на линию обороны Касумигасэки две миномётных роты, — произнёс Накадзо, — чтобы провести артподготовку и тем облегчить нам атаку на Акихабару. Вместе с миномётами туда отправимся все мы — отряд бойцов с каии, вместе с нашими подразделениями. В других районах столицы надобности особенной в нашем присутствии уже нет, а вот атаковать Акихабару лучше всего именно нашему отряду. Вы видели сами, что произошло с отрядом элитной гвардии без должного командования.

— Вам, Накадзо-сан, — решительно заявил хакусяку, — в этом прорыве делать нечего. Отправьте в Акихабару Мидзуру-тайи и Ивао-тайи. Мы же с вами отправимся в Императорский дворец, его величество желает услышать наш доклад о состоянии столицы.

— Я — командир отряда, — упёрся кулаками в столешницу Накадзо, — и должен вести его в этот бой!

— Вы хотите ослушаться приказа императора? — процедил хакусяку.

— Его величество вряд ли даже знает о моём существовании, хакусяку, — отмахнулся Накадзо, — докладывать ему должны вы.

— Именно для того, чтобы его величество узнал о вас, Накадзо-сан, — холодно сказал на это хакусяку, — я и беру вас с собой. Вы понимаете, какая оказана вам честь?

— Честь велика, не спорю, — согласился Накадзо, — но я не смогу смотреть в глаза императору, когда мои товарищи будут сражаться с каии в Акихабаре.

Хакусяку только головой покачал, он понимал, что спорить с Накадзо бесполезно. Он готов пренебречь аудиенцией у императора, но не бросить своих людей на поле боя.

Первыми прибыли миномётчики. На двух грузовиках, под завязку набитых боеприпасами. С помощью стрелков из небольшого резерва и команды Юримару, они выгрузили орудия, установили их и почти сразу открыли огонь. С неприятным воем дюжина снарядов ушла в небо, оставляя за собой быстро тающие дымные следы. Следующая дюжина не отстала от первой, за ней ещё одна и ещё и ещё. Хлопки миномётов теперь примешивались к выстрелам и завываниям каии. Первые мины взорвались, оставляя в рядах наступающих каии большие прорехи, превращая и без того основательно разрушенные дома в руины. Недостатка в снарядах миномётчики не испытывали и работали чётко и слаженно. Даже когда каии повалили нескончаемым потоком, линия обороны держалась, и команде Юримару выпало несколько минут отдыха. Небывалая роскошь в этом бою.

— Почему они так прут на нас? — спросил у Юримару командир линии обороны. Из-за ранения правой руки он не мог лично принимать участия в бою, и командовал из неглубокого тыла. — Я связывался с другими границами Акихабары, там они тоже прут, но не так сильно. Такое впечатление, что большая часть тварей лезет именно к нам.

— Так оно и есть, — сказал Юримару, — за нами ведь Касумигасэки — голова города! — усмехнулся он.