Вячеслав Шалыгин - Время Зверя

Надежда развернулась, но прыгнуть во второй раз ей мешали высокие фигуры ошеломленных смертью стража безликих. Они молча смотрели на растерзанное тело всемогущего существа и не могли пошевелиться.

Пока Надежда расталкивала в стороны вставших на, пути крылатых истуканов, Даша успела выбраться из-под тела помощника и принять боевую стойку. Ее спаситель был не так проворен, но в результате тоже поднялся на ноги и встал за её спиной. Меча в его руках не было, и я догадался, кто этот парень, даже не проникая в его мысли. Так они и стояли; человек и безликий, в ожидании смерти от когтей Зверя…

Девушка попробовала воспользоваться мечом, но её оружие постигла та же участь, что и клинок стража. Попытка крылатого защитника броситься на Зверя с кулаками закончилась так же бесславно. Надежда подсекла его ноги хвостом, и безликий крепко приложился затылком к холодной стали витка. До печальной развязки оставался, по сути, один шаг. Надежда занесла когтистую руку над шеей Даши, и тут я словно очнулся…

Я резко прыгнул вперед и сомкнул челюсти на затылке моей разлюбезной самки. Она выгнулась сверкающим полумесяцем и, спустя мгновение, рухнула в Бездну…

Все ещё не веря, что это случилось, я попытался поймать её мысли, но вместо знакомого ворчания услышал только мертвую тишину. Любовный треугольник исчерпал себя самым скверным образом. Я медленно опустился на поверхность витка и, не мигая, уставился в Бездну, поглотившую Надежду…

Глава 32

Время

Потерянное слово

Даша сидела на холодной стали, поджав под себя уставшие ноги, и пыталась проникнуть в мысли Зверя. Она не понимала почти ничего из мелькающих перед его внутренним взором обрывков фраз и образов. Зверь мыслил такими непривычными категориями и с такой невообразимой скоростью, что вскоре она уста — и отказалась от продолжения своих изысканий. Одно она поняла совершенно отчетливо — Зверь погрузился в черную меланхолию по самые глаза. Для земной девушки в его, свернувшемся до размеров горошины, внутреннем мире сейчас просто не было места. Даша осторожно придвинулась к Зверю поближе и положила руку на его почти зажившее бедро. Он, казалось, не заметил её прикосновения, но Даша уловила, как замедлились и упорядочились его сумбурные переживания. Зверь осторожно погладил её руку, но взгляд его был по-прежнему устремлен в Бездну.

— Извините, — негромко произнес некто за их спинами. — Боюсь, что нам следует поторопиться…

Даша оглянулась. Перед ней стоял Пятьсот второй. Теперь, когда он снова принял истинный облик, девушка отличала его от прочих времян лишь по знакомому эмоциональному фону и языковой оболочке мыслей. Ученик старался думать не так быстро, как все остальные, к тому же — по-русски. Спрятанные под ткань крылья придавали ему немного несуразный вид трехметрового горбуна, и это Дашу развеселило.

— Куда спешить, если мы сидим у самых истоков Времени?

— Мои соплеменники ещё не оправились от потери стража, но очень скоро члены Совета Равных начнут действовать, и тогда нам не поздоровится, — опасливо взглянув на толпу крылатых, ответил ученик.

— Разве они могут одолеть Зверя?

— Одни — вряд ли, но я случайно услышал, как кто-то сказал, что в живых остался ещё один страж. Это существо гораздо сильнее прочих времян, и при его поддержке воины способны справиться даже со Зверем, — Пятьсот второй нервно хлопнул крыльями. — Тем более что на спирали наш друг не столь силен, как в Пространстве, к тому же он сейчас не в лучшей форме…

— Да, на его плечи свалилось слишком много испытаний, — Даша также с опаской покосилась на пришедшую в движение толпу и перевела взгляд на Зверя. — Ведь теперь он остался последним из своего вида…

Безликий нервно переступил с ноги на ногу и повторил:

— Извините. Мы не хотели такой развязки… Мои друзья, из числа отступников, этого точно не хотели. Наша каста всегда хранила верность своим принципам. Ведь наши предки спорили с самим Творцом. В настоящем времени борьба тайного клана заключалась в том, чтобы выступать против всего, что задумывает Совет Равных.

— Что же вы не предотвратили вторжение на Землю? — укоризненно качая головой, спросила Даша.

— Мы старались изо всех сил, но у нас не всегда это получалось. Сначала мы разбудили Зверя, как нам думалось, досрочно, но, видимо, Иил оказался хитрее и вернул избранному часть памяти, чтобы тот начал сомневаться в справедливости любых действий времян. Это привело к тому, что одного из отступников Зверь убил, когда крылатый хотел незаметно вывести его из Настоящего и спрятать от Совета в наших тайных подвалах. После мы попытались изолировать Зверя на планете, и подосланная к нему отступница даже разыграла сцену с изгнанием, но ты сама знаешь, чем все закончилось. Моя деятельность в качестве тайного агента тоже не принесла ощутимых результатов. У Совета Равных всегда было преимущество перед нами — они не боялись начать бойню, — ученик опустил голову и чуть расправил крылья. — Видимо, так было предначертано…

— Где и кем? — заинтересовалась девушка.

— Самим Творцом, — Пятьсот второй оглянулся по сторонам с ещё большей тревогой и добавил: — Покидая спираль, Творец завещал отступникам сохранить несколько главных Слов. Никакие потрясения не должны были привести к потере этих великих знаний, и потому мы просто не могли позволить себе открытых стычек с Советом. Создатель приказал нам набраться терпения и, когда придет час, открыть тайну Потерянной Фразы тому, кто сумеет ею воспользоваться. Когда же отступники спросили Творца, каким образом они узнают нужного субъекта. Он ответил: избранный будет весьма необычен. Бессмертен, но уязвим, добр, но беспощаден, наивен, но коварен, у него будет холодный ум, но горячее сердце, а главное — он сможет произнести эти самые Слова…

— С этого бы и начинал, — Даша усмехнулась, — а то устроил мне тут фестиваль древних преданий. Насколько я поняла, кроме Зверей, правильно петь у вас никто не обучен?

— Именно так, — согласился ученик.

— Как же вы передадите ему эти оставленные Творцом Слова?

— У нас прекрасная память. Зверь прочтет Слова, заглянув в разум двенадцати отступников. Я один из них… — Пятьсот второй ответил таким тоном, словно Дашин вопрос был для него неким откровением.

— Что с тобой? — заметив в его мыслях легкое замешательство, спросила Даша.

— Я неожиданно подумал об одной чудовищной вещи, — медленно подбирая слова, ответил ученик. — Мы не можем произносить Слова, но помним все их звуки до мельчайших колебаний. Мы знаем не только Слова, нам известно практически все, что происходило во Вселенной от начала Времен. При этом у нас нет никаких хранилищ информации, кроме собственных мозгов. Мы помним все, но ни под одним событием истории не стоит наших подписей. Мы не делаем ничего, словно нас вовсе не существует! Словно Время населено не живыми существами, а миллиардами стандартных микросхем долговременной памяти… Впрочем, возможно, так оно и есть, ведь мы почти не имеем индивидуальных отличий, например, лиц… Мне страшно задавать этот вопрос даже самому себе, но кто мы?