Вячеслав Шалыгин - Время Зверя

— Это свинство! — возмутилась Даша. — Он сражался за вас, и только благодаря ему вы до сих пор живы! Он и сейчас старается вас спасти! А вы его проклинаете?! Это несправедливо!

— Ах, девушка, где набраться справедливости на все случаи жизни? — спокойно и доброжелательно ответил священник раскрасневшейся Даше. — Вот вы, например, считаете, что господин Адамов помог нам в борьбе против злых сил, а я считаю, что он явился причиной их нападения. Кто из нас прав?

— И вы, и я…

— Верно, дочь моя, но тогда следует сделать вывод о безусловно отрицательной роли господина Адамова в только что завершившемся конфликте… Я искренне хотел бы верить в то, что он сейчас где-то, в иных измерениях, продолжает борьбу за наше благосуществование, но это лишь ваши слова, если не более того — фантазии… Следовательно, в сложившейся ситуации справедливым является здоровое сомнение. Не так ли?

— Не так! — упрямо ответила Даша, не собираясь продолжать дискуссию.

Она прекрасно видела, что отец Павел нисколько ей не сочувствует и все его рассуждения не более чем маневр. Священник боялся её, а ещё он боялся тех, кто нанял его выполнить не самое приятное, но крайне необходимое всем верующим поручение. Крайне необходимое! Так сказали Они. Те, кто ушел обратно в свой мир, но мог вернуться в любую секунду. Дарья мешала, и её следовало вывести из разворачивающейся игры, пока не стало поздно. С момента последней схватки с безликими прошло не более трех часов, и к утру ни один эксперт не взялся бы определить, когда погибла эта симпатичная девушка — во время боев или чуть позже. Это был, конечно, недостойный метод борьбы за веру, но, кроме приказа от высших существ, была ещё одна причина: оставлять в живых частицу легенды было глупо. Кто поверит, глядя в её синие глаза, что она правая рука дьявола? Никто. А вот если эти глаза закроются, то можно будет легко доказать, что они только казались такими синими, да и зрачки в них были вертикальными…

Священник вынул из рукава длинный острый нож и, внезапно шагнув к Даше, вонзил кинжал ей прямо в район солнечного сплетения. Девушка не упала, не вскрикнула и даже не поморщилась от боли. Павел осенил себя ритуальным жестом и опустился на одно колено. Даша вынула из-под сердца совершенно не запачканный кровью клинок и, сломав его пополам, бросила к ногам святоши.

— Очень жаль, что вас ничему не учат даже такие тяжелые испытания, — печально сказала она и, махнув рукой, пошла прочь от храма.

Священник схватился за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, завыл, словно загнанный в яму волк…

— Даша! — Корнилов догнал девушку и схватил её за плечо. — Что произошло? Ты врезала бородатому ниже пояса? Почему он корчится посреди проспекта?

— Это он от стыда и раскаяния, — девушка раздраженно указала на вмятину в доспехах.

— Вот сволочь! — Майор потянулся к пистолету, но Даша его остановила.

— Бог с ним…

— Безликие почему-то очень невзлюбили тебя, — заметил присоединившийся к товарищам Басманов. — Учитель настаивал, что в первую очередь следует уничтожить тебя, а потом уже заниматься разрушением мира Земли.

— Я выясню причину такого внимания, — пообещала Даша, подбросив в руке свой меч. — Открой мне Пространство!

— Это очень опасно, — предупредил капитан.

— Я полностью вменяема, — резко ответила девушка. — Открывай!

— Хорошо, — сдался Михаил, медленно трансформируя свою человеческую суть в нормальное для времянина тело. — Только не вини меня, если придется застрять на спирали дольше, чем хотелось бы…

— Не беспокойся, — Даша решительно взмахнула мечом и обернулась к майору.

— Иди, иди, — Корнилов грустно улыбнулся. — Спасай Вселенную…

— Я вернусь, — пообещала девушка и послала начальнику традиционный воздушный поцелуй.

— Буду ждать, — серьезно проговорил майор и отвернулся.

Пространство неожиданно исчезло, и Даша, потеряв равновесие, едва не упала на металлическую поверхность спирали. Ученик вовремя подхватил девушку под локоть и поставил рядом с собой. Избыток кислорода в атмосфере Времени придал Даше новые силы и избавил от головокружения. Даша подошла к краю витка и заглянула в Бездну. Зверь был там, она это прекрасно знала, но увидеть его не могла. Еще она знала, что до истоков ему осталось не больше тысячи витков, а это пять секунд полета. И, наконец, она знала, что там, внизу, его ждут безликие и другой Зверь. Ждут, чтобы убить! Даша набрала побольше воздуха и, крепко зажмурившись, шагнула через край витка. Возможно, это было глупо и ничем помочь Зверю она не могла, но попытаться она была обязана. Иначе пропадал весь смысл её новой жизни. Иначе… Да просто не могло быть иначе. Это говорила даже не сама Даша, за неё говорило сокровенное чувство, которое по простоте душевной она называла любовью…

Пятьсот второй покачал головой и, не раздумывая, бросился следом за девушкой. В отличие от Даши, он понимал, что бессмертие не стоит подвергать столь серьезным испытаниям. Ведь у любого природного дара существует строго определенный запас прочности, и он вовсе не обязан быть очень большим…

А я тем временем летел навстречу единственной и неповторимой Судьбе Зверя. Возможно, она была злой и уродливой старухой, хотя мне, конечно, хотелось, чтобы она оказалась похожей на Дашу… Я закрыл глаза и вдохнул свежий воздушный поток. Ветер толкнул меня в бок и на удивление разумно предупредил:

— Тебе пора тормозить…

— Как? — недовольно спросил я, открывая один глаз.

— Разве не подумал об этом, когда прыгал в Бездну? — Ветер удивленно присвистнул.

— Абсолютно, — признался я.

— Я считал, что ты серьезнее, — Ветер сказал это не разочарованно, а скорее обрадованно.

— Ошибочка, — подтвердил я и взглянул вниз. Обрыв-«исток» приближался со страшной скоростью. Я попытался притормозить о мелькающие мимо витки, но только обломал пару когтей и потерял равновесие. Теперь я падал не ровно и красиво, а кувыркался, будто тряпичная кукла. Ветер весело рассмеялся и помог мне выровнять полет, но, естественно, сделал это по своему разумению. Теперь я падал вниз головой. Мне не было страшно. Просто я был уверен, что, пока буду приходить в себя после удара о стальную поверхность первого витка, меня стреножат охраняющие мою подругу безликие. Или она сама, пользуясь моим бессилием, разорвет меня на куски.

Я встрепенулся и впервые в жизни обратился к Ветру с просьбой:

— Выручай…

Он, казалось, окончательно обезумел от радости и желания откликнуться на мой призыв. В результате бесплодной суеты моего хорошего, но слабоумного друга я потерял ещё несколько драгоценных мгновений. Наконец Ветер успокоился и, нырнув на дно, устроил там целый концерт с леденящими душу завываниями и свистом. Его усилия не пропали даром. Всего лишь за три витка до «истоков» меня встретил разбуженный Ветром Туман. Он недовольно заклубился, словно просыпаясь от вечного сна, и сжал суть своих мохнатых боков до вполне упругого состояния. Я на сверхзвуковой скорости врезался в его плотную, серовато-белую поверхность и почувствовал, что мое падение за каких-нибудь две-три секунды замедлилось почти до нуля. Туман немного побаюкал мое бренное тело в сырых удушливых объятиях и плавно опустил меня на поверхность первого витка. На этот раз ленивая стихия почему-то оказалась на моей стороне. Я помахал Туману рукой, и он удивленно отпрянул в сторону, как некогда это сделало напуганное мной светило. Я, может быть, что-то недопонимал, но любые проявления доброй воли вызывали у обитателей нашего серого мира какую-то патологическую реакцию. Неужели они никогда не испытывали на себе нормального обращения? А я? Ведь я тоже не знал ничего, кроме понуканий и унижения. При общении с безликими это было совершенно нормально. До знакомства с людьми я и не предполагал, что может быть иначе.