Инна Лёвина - Ловушка для наёмника

Все же наемник старался не увлекаться подделкой своих воспоминаний. Заслоны от чужого взгляда куда безопаснее. Они прятали тайное разноцветными ширмами, подражающими почти неотличимо действительной жизни (как ширмы, оклеенные пестрыми обоями сливаются для не слишком пристального взгляда со стеной). Вот Ти'арг и прятал за такими ширмами многое из своей жизни, особенно колдовство над памятью и снами Урсулы (той же разновидности магии, которую использовал его шпион); подглядывания за Донном и изменения его судьбы. Можно и одними заслонами обойтись, без подмен, но так опаснее — чем больше взято различных заклятий, тем сложнее его хитрости раскусить.

С первой же ночи после того, как наемник начал сопротивляться шпионству чужого мага, желавшего побродить по закоулкам ти" арговой памяти, его сны изменились. Тягостное чувство никуда не ушло, сон по-прежнему не давал отдыха, мешанина бессмысленных вещей и сущностей так же исправно появлялась в его сновидениях. Зато теперь все это вытягивалось из сознания наемника ненастоящим, фокусническим, оболочкой без сути, многоцветным мыльным пузырем. Надо перетерпеть еще несколько ночей, думал он. А там маг получит, что ему нужно (то есть, он будет полагать, что именно это ему и нужно), и отвяжется. Ти'арг видел себя в этом противостоянии не воином, а ярмарочным ловкачом, перебирающим пальцами над веселыми танцующими марионетками или меняющим в темноте пестрого ящика кролика на шелковый платок, а платок — на рассыпающийся искрами фейерверк, да еще успевающим перехватить руку отирающегося рядом карманника.

В переливающихся картинках медленно опускающихся мыльных пузырей тот, кто знал бы, куда смотреть и что искать, мог бы разглядеть то печальный взгляд Урсулы, то бледного Сиалла перед графином воды и портретом неприятного типа на ладони, да и многое другое. Но Ти'арг был уверен, что спрятал все необходимое от чужого внимательного взгляда.

И еще одно, важное открытие, хоть наткнулся на это Ти'арг случайно. Перебирал то одно, то другое, связанное с Джеллой. На всякий случай, нет ли там чего-нибудь, что лучше бы скрыть. И вот увидел последний свой приход к ее дому. Тонкую голубую нить ловушки около ног. Ну как же он пропустил! Под голубой нитью, точным ее двойником, можно принять за тень — притаился еще один "сыщик". Напрасно тогда Ти'арг радовался, что так легко оказалось обезвредить западню. Ее специально сделали поярче, повиднее — а главную-то ловушку он и не заметил. Наверняка именно ее он и задел, и потом за ним следили. Странно, что сразу не взяли. А впрочем… Интуиция подсказывала Ти'аргу — если б он не пошел ко дворцу выручать принцессу, могло бы обойтись. А так он показал двум охотящимся за ним сторонам, что хоть даже и нет у него заказа, а выйти из этого дела он не готов. Ну вот и получил…

В одну из ночей случилась беда. Ти'арг проснулся: горло стягивала судорога страха, сердце колотилось и не хватало воздуха. Он не мог понять, что случилось, что-то приснилось ему, что-то стряслось во сне. Но маг ничего не мог вспомнить, только одно, самое яркое, из приснившегося: в черной ночи распахивается дверь и метель врывается в дом, бьет в лицо, закручивает сильным вихрем и вещи, и его самого, сносит стены, и остается только вихрящийся мутный снег и темнота — сверху, с боков, снизу, и ни опоры, ни света, ни спасения.

Шестым чувством он понял — все заслоны разбиты, хитрости разгаданы, врагу все известно.

Так Ти'арг и не спал, хотя звезды одна за другой гасли и небо начало светлеть. Почему же? Он все сделал недостаточно тонко? Враг понял, что его дурачат, подсовывают нестоящую чепуху вместо ценных воспоминаний? Ти'арг упал на подушку, бездумно глядя на тонкую пелену прозрачных облаков, плывущих по высокому осеннему небу. Приходилось признать неприятную вещь: его враг был более сильным магом, чем он, и переиграл наемника во всем. Он ощутил досаду, горечь и унижение… Что ж… На войне не всегда удается быть победителем… хотя профессиональная гордость и понуждает стремиться к первенству…

Глава 32 Соперник

Прошел месяц. За тюремной стеной, в большом и свободном мире, уходила хрустальная осень, сменялась зимой. Роились за окном редкие снежинки, виднелось, как лоскут одеяла, высокое небо. Ти'арга больше никто не трогал, не пытался проникнуть в его сознание. Он полюбил лежать целыми днями на жесткой лавке, подвинув ее так, чтобы видеть небо — то холодно-голубое, то блекло-серое, с тянущейся от края и до края горизонта, рваной пеленой облаков. Издали, со стороны темнеющего леса, иной раз раздавались гулкие и звонкие удары конских копыт о подмороженную дорогу. Впрочем, дорога была непроезжей, и обычно за окном было тихо.

Ти'арг смирился с тем, что срок его тюремных дней не определен, что не будет ни объяснений, ни суда. Он заставил себя не разражаться, не заставлять время бежать быстрее, ведь ни ему, ни времени спешить было некуда. Так и шла его жизнь, как ленивая, сонная река, которая не могла ни ускорить, ни замедлить свое течение. Но в один из дней река разбилась о плотину.

— Выходите, господин чародей, требуют вас к себе, — сказал Хельтинн. Сердце Ти'арга на миг заколотилось сильнее. Он встал и пошел за Хельтинном.

Он шел гулкими каменными коридорами, потом тесной лестницей с выщербленными ступенями. Сердце билось чаще, метались тревожные, полуфантастические мысли — кто его встретит? Может, сам Донн? Или кто-то из военных? Или тот самый неведомый маг — тут почти перехватило дыхание от предвкушения того, что тайна скрытого охранителя Донна раскроется, как плотно замкнутая до поры до времени шкатулка.

И вот — небольшая светлая комната. Спиной к двери, у окна, стоит высокий человек, руки сунул в карманы, насвистывает что-то. Ти'арг смотрел на незнакомца, пытаясь понять заранее, чего от него ждать, и вдруг его окатило холодной волной неожиданного узнавания. Как будто из-под красок старой картины проступили прежние, яркие краски. За морщинками на лбу и у глаз проступили черты юного лица, крепкие плечи маскировали юношескую стройность. Глаза раньше глядели доверчивее, хотя в глубине проступала иногда нынешняя колючая цепкость. А обернувшийся к нему человек совсем не был удивлен и, по глазам было видно, ждал именно Ти'арга. Гутима Осуши-море!

— Здравствуй. Садись. Вспомнил?

Ти'арг кивнул, пока не произнося ни слова. Сел на против окна, пристально глядя на Гутиму.

Тот присел вполоборота на подоконник.

— Ну что ж… Годы идут, а пути нет-нет, да и сойдутся.