Дмитрий Видинеев - Предел. Дети палача

Старик некромант потрясал посохом и кричал, обещая тем, кого вызвал море жертвенной крови, если они сумеют его защитить. Сами же черные существа не нападали, ни на шаг не отдаляясь от колдуна, будто были прикованы к нему невидимыми цепями.

Стая, потеряв в схватке двух волков, разделалась с последними бледными тварями. На снегу среди деревьев остались лежать растерзанные, истекающие темной зловонной кровью тела.

Некромант, в окружении своих защитников, отступал, уходя все дальше и дальше от места битвы. Он ни на секунду не переставал говорить, суля черным существам невиданные кровавые подношения. Несмотря на холод, его лицо блестело от пота, в каждом движении чувствовалось напряжение.

Распаленные схваткой волки скалились, глядя, как удаляется враг, но преследовать его не решались. В сумраке леса их глаза горели желтыми огоньками.

Старик ускорял шаг. Еще немного и он успешно бы скрылся, но неожиданно его защитники исчезли. Некромант с надрывом и ужасом в голосе выкрикнул заклинание, и черные существа снова появились, но только на несколько мгновений и их тела уже выглядели бесплотными. Сквозь них, как через мутное стекло, были видны деревья и кусты.

Колдун побежал, то и дело, оглядываясь, с его губ срывались заклинания, которые больше не действовали. Словно колдовская сила, удерживающая защитников в этом мире, истощилась. Даже когда волки догнали старика, опрокинули на землю и принялись вырывать из его тщедушного тела куски мяса, он продолжал выкрикивать бесполезные заклятья, пока слова не потонули в клокочущей в горле крови.

Вожак был доволен стаей. Он видел, что даже молодые волки научились сдерживать ярость и не лезли на рожон. Каждый прошедший день в этом умирающем мире добавлял опыта, учил быть более хитрым. Вожак больше не чувствовал той безысходности, которую ощутил тогда, когда впервые учуял запах Страшного Человека. Видя, как стая умело противостоит бледным тварям и мертвым, он все сильнее верил, что все еще может измениться к лучшему. Но главным источником, питающим его веру, была, конечно, девочка. Сейчас она находилась в огромном поселении людей и, как он надеялся, пока в безопасности. А Страшный Человек…

Вожак вдруг перестал ощущать его присутствие. Вернее оно было слабым, словно Страшный Человек неожиданно оказался очень далеко. Это случилось, когда Фарамор спрыгнул в провал, но матерый, конечно же, об этом не знал.

Стая стояла среди деревьев недалеко от опушки и смотрела на развалины деревни, в которой не было свободного места от заполнивших ее тварей. Кое-где начали загораться огоньки костров. Волки чувствовали запах дыма и гнилостную вонь, доносимые порывами ветра.

Вожак знал: то, что сейчас предстоит сделать стае — очень опасно. Но он так же чувствовал: волки не боятся рисковать, даже желают этого. Ярость поддерживала в них жажду действий. Чудовища вторглись на их территорию, в хоть и умирающий, но все же родной лес, и за это должны поплатиться.

Примерно треть стаи выбежала на опушку. Ближайшие к лесу твари заметили волков, вскочили со свих лежбищ и не раздумывая бросились в сторону зверей. Нечисть не видела в волках угрозы — всего лишь пищу, свежее мясо, так неосмотрительно позволившее обнаружить себя.

Не менее двух десятков бледных тварей подобно гигантским паукам мчались к своим жертвам. В рыбьих глазах горели жадные огни. Не остались волки незамеченными и для одного морбеста. Огромная тварь, с хрипом выдыхая в ночной воздух облака пара и оскалив пасть, неуклюже, но целеустремленно двинулась вслед за своими более шустрыми собратьями.

Волки бросились в лес. Они бежали, ловко перепрыгивая через кустарник и поваленные деревья, и слыша позади шорох лап преследователей. Через некоторое время волки разделились на несколько групп, каждая из которых увела за собой двух или трех чудовищ. Обезумевшая от голода нечисть не догадывалась, что движется прямиком в ловушку, пока со всех сторон из темноты на нее не бросилось множество волков. Охотники превратились в жертв. Твари даже не успели оказать достойное сопротивление, как были разорваны клыками зверей.

Морбест, не отрывая глаз от трех убегающих волков, ломился через лес, втаптывая в землю кустарник и ломая небольшие деревья. Сбоку и сзади него на небольшом расстоянии, подобно бесшумным теням, двигались десятки волков, но нападать на чудовище и не думали — одним ударом лапы оно могло переломать все кости даже медведю.

Три ведущих волка выбежали к участку леса, заваленного упавшими после бури деревьями — сотни обледенелых, ощетинившихся острыми сучьями стволов в окружении мрачной паутины давно лишенных листвы ветвей.

Волки ринулись прямиком через бурелом. Для них словно бы и не было преград. Они с легкостью прыгали по поваленным стволам, подныривали под корягами и время от времени останавливались, чтобы чудовище не потеряло их из вида.

Поначалу морбест тоже успешно преодолевал бурелом, но через какое-то время, сделав неуклюжий прыжок через несколько поваленных стволов, он поскользнулся на покрытой наледью коре, и огромная туша рухнула на обломок дерева. Острая щепа распорола брюхо, заставив чудовище взреветь от боли. Но через несколько мгновений, увидев совсем рядом волков, морбест вскочил и полез через корягу, преграждающую путь к жертвам. Теперь тварью двигало не только чувство голода, но и ярость. Морбест даже не заметил, как из вспоротого брюха вывалились кишки.

Волки поняли, что чудовищу уже не выбраться из бурелома и поспешили исчезнуть, присоединившись к стае.

Тварь, потеряв из виду зверей, заметалась, то и дело, спотыкаясь и поскальзываясь. Морбест хрипел, оскалив зубастую пасть и запах собственной крови только распалял его ярость. Огромными, как плошки, глазами он выискивал исчезнувших в ночи зверей, но взгляд натыкался только на обломки деревьев и коряги. В отчаянии тварь ударила лапой по куче веток, разметав их в разные стороны.

Морбест побрел через бурелом — за ним, будто серые лоснящиеся водоросли волочились кишки, цепляясь за сучки и корни. Он терял силы, сознание затуманивалось, каждый шаг давался с трудом. Скоро чудовище упало на землю. С каждым выдохом из него вытекала в ночной воздух жизнь.

Когда морбест умер, к нему подошла вся стая. И хотя мясо чудовищ было мерзким на вкус, но последнее время волкам выбирать не приходилось. С голодным урчанием они набросились на добычу.

Глава 33

После того как верховный жрец покинул зал, Невея подошла к среднему постаменту и прикоснулась к стеклянной пирамидке, под которой покоился череп. На мгновение ей показалось, что от реликвии исходят волны тепла, но тут же поняла: это самообман. Черепа были холодны, как камни. Невея все больше сомневалась, что ее пребывание в этом зале имеет хоть какой-то смысл. Возможно, реликвии и обладали божественной силой, но видимо не той, которая была нужна для противостояния.