Николай Воронков - Реалити - шоу

А на пятый день со стороны Сундура приехал одинокий мужчина. Спокойный, чуть грустный. Когда я вышел к нему, коротко, с достоинством поклонился.

— Меня выбрали для разговора с вами, милорд.

Я коротко пожал плечами.

— Говори.

— Город готов признать власть леди Вероны и вашу, милорд.

— На каких условиях? — насторожился я.

— На ваших, милорд.

— А с чего это вдруг жители передумали?

— Цена свободы оказалась слишком высокой, милорд. Оборона города разрушена, очень много боеспособных мужчин погибло. Город теперь не в состоянии даже защитить себя. Нарушенная торговля вообще может поставить крест на жизни города. Это только вопрос времени. А когда жители осознали масштабы катастрофы, начались споры, разногласия, и снова погибли люди. Погиб и прежний глава, и многие его сторонники. Сейчас жители хотят только одного — безопасности.

— Я уже говорил, что не собираюсь нападать на вас и чего-то требовать — нахмурился я.

— Теперь жители просят вашей защиты, милорд.

— От кого? — удивился я.

— Мы рядом с границей. Узнав о наших трудностях, в окрестностях уже появились две банды. Если вы уедете, не приняв нашей присяги, на нас начнут нападать все.

— Через три дня я как раз и собирался так сделать — невольно хмыкнул я — но если у вас есть деньги, вы можете нанять сколько угодно охраны.

Мужик тоже вздохнул.

— Пройдёт лет пять-десять, прежде чем мы сможем восстановить силы. Как только вы уедете, на нас обязательно нападёт герцог Велин, и о нашей независимости в любом случае придётся забыть. А если вы примете нас, одного вашего имени будет достаточно, чтобы отбить желание нападать на нас.

В чём-то мужик был прав, но был ещё один нюанс, который ставил крест на разговоре.

— Я убил слишком многих. Как жители могут просить о защите у меня?

Мужик опустил голову и долго молчал.

— Это цена наших желаний, милорд. Если вы откажете, будет гораздо хуже…

Мы долго молчали. Мужик ждал моего решения, а я просто не знал чего требовать и что говорить. Но говорить надо.

— Денежные вопросы меня мало волнуют. Пока остаются договорённости как при лорде Киксо. К завтрашнему дню приготовить всю задержанную сумму.

Как мне показалось, мужик вздохнул с заметным облегчением и кивнул.

— Ремонт стены — за свой счёт.

Снова кивок.

— В стражу принимать только после принесения присяги леди Вероне.

— Но… каждому ехать — это долго…

— После принесения присяги вами вы будете её представителем, так что будете принимать присягу сами.

Снова кивок.

— И ещё… — я задумался — Выберите десяток мальчишек в возрасте десяти — четырнадцати лет из самых влиятельных семей города. Они поедут к леди Вероне.

Мужик потемнел лицом.

— В качестве заложников?

— Надеюсь, до этого никогда не дойдёт. Официально они поедут учиться в новую школу, которую открывает леди Верона — ей нужны преданные и грамотные люди. Ну, а дальше всё будет зависеть от прилежности мальчишек.

Я прикинул, что бы ещё можно было потребовать, но кроме ежегодной дани молодыми девушками ничего больше в голову не приходило. Хорошо бы ещё потребовать с десяток воинов для компенсации собственных потерь, но зачем мне такая головная боль? Каждый раз ложиться спать с мыслью «А проснусь ли я?»

— Я приеду завтра в обед.

Провожая взглядом уходящего гостя, обернулся к Пеко, который по своей привычке устроился у меня за плечом.

— Что думаешь?

— Может и правда, а может и нет. Вполне может быть, что заманят в город, а там прирежут или отравят в подходящий момент. Сил у леди Вероны пока мало, и мстить она придёт ещё нескоро.

— И что предлагаешь?

— Завтра всех одеть в броню и ехать в город, а там…

— Если захотят, в тесных улицах перебьют за несколько минут. Не будем рисковать людьми — я задумался, прикидывая варианты — Сделаем по-другому. Прямо сейчас отправь десяток в полном вооружении в сторону замка Вероны. К вечеру пусть скрытно остановятся и ждут нас два дня. Если до этого срока мы не вёрнёмся, пусть возвращаются в замок и сообщат, что… что нас можно не ждать. Со мной в город поедет десяток без брони. Пусть видят, что мы не боимся. Остальные… останутся на заставе и постараются выжить, если что. Лучше бы отправить их тоже, но раненые еще не все готовы перенести дорогу.

— И ещё — до меня вдруг дошло, что завтрашний день может стать моим последним днём в этом мире. А, умирать, так с музыкой — Постарайся к завтрашнему обеду приготовить вымпел — на белом фоне золотой дракон. Пусть видят, кто к ним приехал.

— Но, милорд, право на такой вымпел имеют только… — смутился Пеко.

— Знаю! — перебил я его, хотя не имел ни малейшего понятия. А выслушивать очередные местные легенды и спорить о правомочности своих действий совершенно не было желания. На спине у меня дракон уже есть, огнём жечь я теперь могу не хуже настоящего дракона. И пусть кто-нибудь попробует вякнуть, что я не имею права на обычный флажок! Стараясь не сорваться, я повторил.

— Знаю. Можешь считать это прихотью, можешь — последним желанием. Я так хочу.

Пеко покорно вздохнул.

— И нечего вздыхать! Дел куча, иди, командуй людьми. Да, и проследи, чтобы у тех, кто поедет со мной, одежда была поприличней. Всё-таки милорда сопровождают.

Вымпел получился смешным — треугольный кусок лучшей ткани, которая нашлась в отряде (что-то типа шёлка). На нём за ночь умудрились вышить разноцветными нитками нечто среднее между вставшим на задние лапы медведем и драконом с Комодорских островов. И крылышки были, маленькие, чуть заметные. Я уже хотел убрать это убожество с глаз долой, но вовремя заметил, КАК солдаты смотрели на эту тряпку. Не было восторженности, не было усмешек. Просто в осанке, лицах появлялась какая-то непонятная успокоенность, что ли, и я мысленно махнул рукой.

Честно говоря, ехать было страшновато. Особенно учитывая число погибших. Мало ли что говорили о покорности. Десяток в разозлённом городе? Хорошо бы одеть кольчугу, а то и рыцарские латы, но это всё бесполезно и только покажет наш страх. Перед поездкой я специально прошёлся перед строем солдат, отобранных Пеко для поездки. Для меня теперь важнее было, чтобы на лицах не было спрятанного страха или пренебрежения. Должно быть только спокойствие. Но мужики были как на подбор. У стоящего справа на копье надет мой вымпел. И на него периодически посматривали (на вымпел). Ну что ж, теперь бы и мне не опозориться, оказавшись в сдающемся городе.

На этот раз смеющихся лиц вокруг нас не было. Мы снова неторопливо ехали по улице, на обочинах стояли люди с мрачными лицами, но мешать нам никто не пытался.