В Бирюк - Обязалово

В Елно посадник с Акимом - вась-вась. Боевые сотоварищи, Аким - старший. Здесь - Немат и вовсе чуть не облизывал: "батюшка про геройства ваши сказывал".

Акиму мерещится возвращение к прежнему статусу - славному сотнику храбрых стрелков. Из воинских начальников в княжестве - в первой десятке. Он свою залежавшуюся вятшесть вытащил и разминает. Как он ходить будет, говорить, смотреть... думать и чувствовать. Как и положено одному из самых к светлому князю ближних храбрецов. Чтобы всякий встречный-поперечный по первому его слову - поклон с уважением и побежал быстренько.

А пока свой гонор, молью трахнутый, на нас, на ближних своих - тренирует. "Бей своих, чтобы чужие боялись" - наше, исконно-посконное.

Я - "за". Мне ветошь топтаная на месте "батюшки" - во вред. Дела будем делать вместе - одному мне не справиться. Да и не пустят малолетку к серьёзным делам.

Но отпускать его в свободное плаванье... Он таких дров наломает... Он бы Немату наше серебро отдал, а потом сказал:

-- Пошёл, Ванька, нахрен! Будут ещё яйца курицу учить! Ищи ещё серебра.

И фиг его знает, как бы мы потом выворачивались. "На всё воля божья" - здесь рефреном постоянно.

Как найти оптимум? Между его подчинением и его самостоятельностью. Непонятно. Но пока - доламываем дальше. Чтоб у меня и "батюшка родненький" - "знал своё место".

Вот я с этой дурой... кончил. Что теперь? Предложить Акиму? Как это будет воспринято? Оскорбление? Любезность? Искательство? А и фиг вам - старый дурень у меня прощения не просил - обойдётся. Следовательно, и его люди - во вторую очередь.

-- Ивашко, побаловаться хочешь? Подмой её только.

Ивашко плесканул шапкой свежей забортной воды по опухшим, заляпанным кровью и спермой половым органам и ляжкам девки. Она, несколько сомлевшая от предыдущей процедуры, резко открыла глаза.

Прислушалась к происходящему сзади, дёрнулась... и затихла, покорно закрыв глаза снова. Я перебрался на Ивашкино место, взял весло и, поймав ритм, снова задумался о женщинах. Естественно - я же о них всегда думаю.

Вот за последний месяц я поимел Великую Княгиню, Елицу и эту... Варвару. Какая нахрен любовь! Обеспечение безопасности, излечение сумасшедшей, урезонивание дурня старого... Вместо достижения удовольствия - исполнение общественно-социальных функций средневекового феодала. Нет, своё-то я всегда получу. Но ведь и "своё" - бывает разное. Разного... качества и объёма.

Как работа: обязаловка, профессионально-сословное совокупление. Прав, прав был старина Маркс! Когда писал, что только пролетарский секс - настоящий. А у буржуев - сплошные ханжество и фарисейство.

Странно, что попаданцы совершенно не рассматривают этот аспект. Только дон Румата... да и то - не смог.

Ему, человеку далёкого коммунистического будущего, секс с малознакомым человеком - ну совершенно не приемлем. Даже ради спасения человечества и по заданию правительства. Виагры, видимо, при коммунизме нет. Он - не смог, а девушку насмерть в застенках замучили. Другую - смог. Так и её застрелили! Как-то... безысходно получается.

Обязательность демонстративного сношения в нашей ситуации воспринималась не только мной. Вслед за Ивашкой место у девкиной кормы занял Чарджи.

Обычно принц торконутый несколько... брезгует. Хочет быть первым. Хотя бы после последней бани. Но здесь исполняется ритуал: доказывается целостность моей команды, её превосходство над командой Акима. Ваш вожак - слабак против нашего. И вы - такие же. Ждите объедков.

А в моей команде особенно чётко, перед лицом "противника", демонстрируется единство, дисциплинированность, исполняется "табель о рангах".

Сейчас, после Чарджи, его место займёт Николай. Потом - Сухан. А уж после, если я соблаговолю, пустят кого-нибудь из Акимовских - Якова или кормщика.

-- Вона уже и посад видать. Ещё с версту и на месте будем.

Придётся Николаю до следующего раза потерпеть.

В предрассветных сумерках, среди сползающего с Днепровских круч тумана проглядывает крест местной церковки. Мы встали за стенами, так что погрузку начнём сразу.

-- Яков, будь любезен, увяжи девку. Чтобы не маячила и много места не занимала - нам груз разложить надо.

Яков смотрит на Акима. Ну что, будем продолжать вспзд... или как? Аким опускает ресницы. Хороший мужик Аким. Нервный временами. Но - отходчивый. Хорошо, что мне в "батюшки" такой попался. Был бы такой же долбодятель с длинной памятью, как я сам... Так уже и не было бы. Либо - кого-то, либо - обоих.

Яков отвязывает девку. Та только тихонько стонет, не открывая глаз. Изредка охает. Потом начинает повизгивать - Яков расплетает ей косу на две. Мокрые, перепутавшиеся волосы разделяются плохо, он раздёргивает пятернёй.

-- Бабья вязка. На две косы.

Учиться, учиться и ещё раз - учиться. Пока учат. Хотя мне с наручниками как-то понятнее.

Яков усаживает девку на дно лодки, заставляет согнуть и до предела развести колени. Прижимает её висок к наложенным друг на друга лодыжкам и одной из кос тщательно приматывает одну к другой. Девка пытается отталкиваться, но руки затекли от неудобного положения - силы нет.

Для рук используется вторая коса: локотки сводятся за спиной и так же приматываются друг к другу.

-- Добрая коса - большое подспорье. Дуры свою вязку завсегда с собой носят. А ещё можно трёх-четырёх вместе косами увязать. Тогда точно не разбегутся - сговориться не смогут, так и будут на месте топтаться.

Русская идиома "повязать косами" со смыслом - перессорить женщин - отсюда? Кормщик продолжает делиться опытом в части упаковки особей противоположного пола. Откуда у него столь обширные познания?

-- А ты вот, боярич, не в обиду тебе сказано, всем бабам да девкам в вотчине - косы рубишь. Теперя и не ухватить, и не увязать, как с дедов-прадедов повелося.

Ещё один... скорбец по старине. Или правильнее - скорбун?

-- На кой чёрт мне в вотчине бабы, которых привязывать надо? Не любо - пошла вон.

-- Не скажи, не скажи. Такие дурные бывают. Как кобылки молодые: пуганётся куста тёмного да понесёт. Да прямо волкам лесным в пасть. Вот давеча...

-- Давай к берегу. Вон к тем мосткам встанем.

Прерванный мною словоохотливый кормщик обиженно сопит и поворачивает к берегу, девку накрывают тулупом - не к чему голышом маячить, лодка тыкается носом в песок, я соскакиваю, протягиваю Акиму руку. Ишь какой шустрый - Аким старательно не замечает моей руки и перебирается на берег с помощью Якова. День, минимум, точно будет показывать обиду. Вот потом и поговорим серьёзно. А пока - погрузка. Побежали.

"Хором и батьку бить легче" - большая команда проводит погрузку стремительно. Напоследок успеваем и позавтракать на постоялом дворе и, солнышко только встало, вываливается в Днепр.