Николай Воронков - Хочу остаться собой

Дурдом. Хотя для дворянина такое наказание и вправду должно бы хуже смерти. Миледи оказалась совсем не дура. Ударить мужчину в самое больное место — самолюбие! Чисто женский садизм. А мне то как теперь себя вести? Бежать пока рано, я ничего не знаю про эту страну. А устраивать побоища неинтересно.

На следующий день после обеда меня вызвали к миледи. Посреди комнаты стоял портняжный манекен, а на нём висел мундир имперского гвардейца. Не знаю, где портной взял фасон, но форма выглядела как настоящая. Однако, приглядевшись, понял, что поспешил. Сознательно или нет, но детали одежды были перепутаны или сдвинуты так, что создавали впечатление шутовского наряда. Любой военный сразу поймёт, что форму шили для маскарада. Я повернулся и встретился взглядом с довольной миледи.

— Миледи желает, чтобы я это надел?

— Да, желаю! Примерь форму, через пару часов мы поедем на приём — с торжествующим видом она вышла.

Несколько раз я обошёл манекена. Это ж надо так испоганить отличный материал! Идти в этом точно нельзя, и вправду примут за клоуна. Придётся использовать магию, приводить мундир в порядок. Переделку я начал осторожно. Настоящую форму я помнил ещё по империи. Осторожно подправлял, сдвигал, менял тон, оттенки. Через час форма стала походить на настоящую. В порыве вдохновения добавил ещё галуны, эполеты и аксельбанты. Фальшивые жестяночные награды заменил на парочку настоящих, которые видел в своё время у генерала Дегю. Потом занялся мечом. Миледи и здесь постаралась. Сталь была самого поганого качества, для отделки использовались самые обычные стекляшки. Полное впечатление оружия дурака. Для начала исправил клинок, выкинул всю мишуру. Затем добавил потёртости в нужных местах на рукоятке и ножнах. Меч стал выглядеть скромно, но обещал очень большие неприятности. Теперь можно и переодеваться.

Встав у зеркала, покрутился и невольно залюбовался отражением. Фигура отличная, форма сидит как влитая без единой складочки. Даже награды и меч в потёртых ножнах смотрятся органично. Припомнив своего ротного, потомственного офицера, немного приподнял подбородок и добавил высокомерия во взгляде. Теперь то, что надо! Так и просится на плакат «настоящий боевой офицер, форма парадная». Когда меня, наконец, позвали к миледи, я уже привык к форме и двигался свободно. Когда я только входил в дверь её комнаты, взгляд миледи был снисходительно — насмешливый. Но по мере моего приближения стал сначала удивленным, затем недоумевающим, а затем и вовсе ошеломлённо — не пойми каким. Прищелкнул каблуками и коротко склонил голову.

— Миледи! Позвольте представиться, поручик лейб-гвардии, лэр Линк, готов вас сопровождать.

Следующая пара минут была минутами моего торжества. Миледи, не сказав ни слова, стала ходить кругами, осматривая меня. Правда, я не понял, что её интересовало больше — фасон моего мундира или почему он так на мне сидит. Несколько раз она почти касалась меня, но в последний момент отдёргивала руку. Наконец прошипела:

— С этим разберёмся потом, сейчас пора ехать во дворец.

Я молча подал руку и мы проследовали. Сначала на улицу, потом на открытой коляске во дворец. С нами ехал и принаряженный Максур, правда, тот старался вести себя очень незаметно, особенно когда миледи обращала на него злой взгляд. Но по дороге он успел объяснить, что мы едем на бал в королевский дворец. Я был в недоумении.

— Зачем меня-то везти в такое место? Случись что и миледи не поздоровится.

— Ей будет достаточно сказать, что ты её шут. Необычный, но шут. А шутам прощают многое. Да и убить там могут гораздо быстрее, чем на обычном приёме. Соберётся высшая знать и одного неверно истолкованного взгляда может быть достаточно.

По прибытии прошли в главный зал, нас, как я понял, объявили и мы стали прогуливаться. Миледи впереди, я чуть сзади, за нами Максуд, который нашептывал мне перевод разговоров. Разговоры, кстати, самые обычные. О, баронесса, вы прекрасно выглядите. О, графиня, вы так похорошели. О, герцогиня, как ваши детки. И так далее. Обычная тусовка в средневековых декорациях. Меня миледи представляла тоже, не забывая добавлять «мой шут». Реакция была у всех почти одинаковая. Мужчины старались незаметно усмехнуться. Женщины, особенно молодые, начинали откровенно рассматривать меня. Кто с женским интересом, а кто и с садистским. Но леди Лара в своё время немало потратила времени на обучение меня этикету, так что я лишь вежливо раскланивался и полностью игнорировал взгляды. Мы прошли уже половину зала, когда объявили о выходе короля. Дамы присели в поклоне, мужчины встали по стойке смирно. Король прошел по проходу, равнодушно поглядывая по сторонам, но при виде меня остановился. Я, действительно, выглядел белой вороной среди окружающих. У мужчин в одежде преобладала чёрно-красно-золотая гамма цвета, у женщин — бежевые оттенки. Я же в своем сине-белом с золотом мундире выделялся очень сильно. Графиня меня представила. Правда, фразу про шута почти прошептала. Но король это смущение и фразу заметил.

— Лэр Линк. Почему это миледи называет вас своим шутом? Вы выглядите бравым офицером.

— Не обращайте внимания, ваше величество. Женщины, что с них взять. По ночам она обзывает меня ещё и жеребцом и любит скакать на мне, пока мы оба не делаемся мокрыми до пены. Хорошо хоть уздечку не одевает.

Максуд, который переводил это, на середине фразы поперхнулся, побледнел и замолчал. Но под требовательным взглядом короля охрипшим голосом закончил фразу. Король в недоумении посмотрел на меня, но когда до него дошло, хмыкнул и покосился на миледи. Та стояла красная как помидор и не смела поднять глаз.

— Да, действительно, ничего не поделаешь, раз уж женщина сверху и командует — король ещё раз хмыкнул, бросил на меня одобрительный взгляд.

— Я буду рад, если в моих конюшнях появится такой жеребец.

Я коротко поклонился, король проследовал дальше, а миледи одарила таким взглядом, что я уже был готов ставить магическую защиту. Несколько минут она приходила в себя, обмахиваясь веером и стараясь не встречаться глазами с окружающими. Но, судя по их ехидным взглядам, слова про «шута и жеребца» через час будет знать весь зал и популярности это миледи добавит, но весьма специфической. Теперь её слова про шута всерьёз воспринимать никто не будет — мало ли в какие ролевые игры мы играем в постели. Наконец миледи взяла себя в руки и повела меня к одному из простенков. Бал вообще проходил весьма интересно. В основной зале на некоем подобии трона сидел король, большая часть гостей танцевала и тусовалась. А в нескольких небольших примыкающих залах были устроены «шведские столы» с выпивкой для желающих охладиться, разогреться или поболтать в более спокойной обстановке. Были залы для мальчиков, для девочек, смешанные. Миледи, посверкав на меня глазами, вальсирующей походкой привела меня в комнату, где собрались одни офицеры. Мило представила меня окружающим, затем выдала фразу типа «мне надо попудрить носик, я оставлю вас ненадолго» и смылась, зараза. Сначала разговор не клеился. Максур переводил мне разговоры о лошадях, оружии, гарнизонные сплетни. Затем, как водится, плавно перешли на женщин. Я удачно вставил анекдот про поручика Ржевского. Немного посмеялись, выпили за знакомство. Потом я добавил ещё парочку анекдотов из той же серии, включая классический про бильярд. Тут, правда, смеха не было. Пришлось объяснять. Когда я рассказал, что это такая игра, в которой палкой заталкивают шары в дырки, смысл анекдота, наконец, дошел до мужиков и хохот стоял гомерический. Снова выпили. Потом я как бы нечаянно ляпнул, что бильярд — это прекрасный способ развлечься в офицерской компании и несколько человек загорелось идеей попробовать. Быстренько расчистили стол, соорудили подобие кия, достали где-то похожие шары. Я коротенько рассказал основные правила, показал несколько ударов. После этого вокруг стола образовалась плотная толпа, а я тихонько отошел к стенке и перевёл дух. Вроде бы явных конфликтов пока не намечалось. Но только я собрался перекусить, как встретился взглядом с очень молодым, богато одетым и очень спесивым офицером. Не знаю, миледи его науськала или характер такой, но он явно нарывался. Подойдя ко мне, выставил вперёд одну ногу и, цедя слова сквозь зубы, начал приставать.