Николай Воронков - Хочу остаться собой

Позвали меня для дальнейших разборок нескоро. Я успел выспаться, проголодаться и сильно захотеть в туалет. В туалет меня всё-таки сводили, но кормить не стали, а отвели на суд миледи. Кроме неё присутствовал уже знакомый мне толмач и ещё какой-то мужик с неприятным взглядом. Меня ещё раз допросили. После рассказа о неудачном эксперименте мужик прикрыл глаза и, похоже, просканировал меня на предмет наличия магии. Тут я был почти спокоен. В своё время леди Честер не один раз проверяла меня с нулевым результатом. Вот и мужик приоткрыл глаза и с пренебрежительным фырканьем что-то сказал миледи. Та согласно кивнула головой. Потом снова кинула в меня яблоком. Теперь мне уже пришлось хорошенько напрячься, чтобы естественно изобразить неловкость. Снова пренебрежительное фырканье. Потом меня заставили раздеться догола, привели обнаженную женщину и та стала гладить меня где попало. Я от стыда не знал куда деваться. За мной внимательно наблюдали, но я им ничего интересного не показал (всё-таки «АнтиВиагра» ещё действовала). Мужик меня опять просканировал и снова что-то презрительно сказал. Похоже, я разочаровал их окончательно. Потом они с миледи поговорили, мужик очень нехорошо заржал, поклонился миледи и ушёл. У миледи явно поднялось настроение.

— Линк, магистр Борм является очень хорошим магом. Он проверил твои способности и подтвердил мои подозрения — я немного напрягся.

— Он согласился со мной, что ты всё врёшь — я напрягся ещё сильнее.

— Он не обнаружил ни единого признака хоть каких-нибудь способностей к магии, воин из тебя позорный, как мужчина ты вообще ни на что не способен, полный импотент. Так что все твои разговоры про перемещение к объекту страсти — сплошное враньё. Я ещё буду разбираться, как ты всё-таки ко мне попал. Но наказание ты понесёшь уже сейчас — она сделала многозначительную паузу, толмач замер в ожидании, а я опустил голову, прикидывая, в какую сторону сейчас бежать.

— Ты будешь моим шутом! — закончила она неожиданно.

— Кем?! — я начал беспокоиться за правильный перевод и собственный слух.

— Шутом! — резко повторила она.

— Миледи, я не знаю вас, вы не знаете меня, я вообще не умею говорить на вашем языке. Что же это за наказание, если я его не понимаю?

— Это очень хитрое и сильное наказание — заулыбалась миледи.

— Ты везде будешь меня сопровождать. Тебе сошьют одежду из лучших тканей, один день ты будешь ходить в одежде мага. К тебе будут обращаться за помощью и разговаривать о науке, но ты ничего не сможешь сделать. На следующий день на тебе будет одежда имперского офицера, но меч у тебя будет самый простой и тупой, над тобой будут насмехаться. На третий день ты будешь ходить в комзоле по последней моде. Я распущу слухи, что ты невероятный любовник и самые распутные шлюхи нашего двора будут затаскивать тебя в тёмные закутки. А ты ничего не сможешь! Тебя будут вызывать на дуэли и смеяться в лицо, а ты даже объяснить ничего не сможешь! Над тобой все будут потешаться! Это будет твоим наказанием за лживость и моё оскорблённое достоинство. Я очень сильно удивлюсь, если ты переживёшь хотя бы неделю. А теперь иди, подкрепись. Тебе понадобятся силы, я теперь часто буду ходить на приёмы.

Я, наверное, выглядел таким ошарашенным и растерянным, что её торжествующая улыбка стала просто ослепительной. Подхватив юбки, она удалилась с видом королевы.

Минут десять пытался переварить услышанное. Если это и наказание, то настолько извращённое, что его могла придумать только женщина!

Исполнение наказания началось быстро. Меня помыли, побрили, постригли по местной моде. Потом пришёл портной и снял с меня мерки. В ожидании заказа стал пытать толмача. Выяснились очень интересные вещи. Во-первых, я действительно попал на Эрию. Страна, в которой я оказался, называлась Гиспа. Максур, как звали толмача, рассказал, что страна находится примерно в трёх тысячах километров на запад от Империи. Торговые караваны из империи очень редко, но доходят и до них. Купцов бывает немного, но Максур, на всякий случай, их язык выучил.

— Максур, объясни, пожалуйста, в чём же заключается наказание? Ну, буду я выглядеть дураком, ну и что. Глупо, неудобно, но не смертельно. В чём тогда радость для миледи?

Максур посмотрел на меня удивлённо.

— Не знаю как у вас, а у нас для благородного дона быть уличённым в присвоении чужих заслуг, во лжи, в неспособности быть мужчиной с женщиной хуже смерти. Очень многие в таких случаях кончали жизнь самоубийством. А если тебя уличат в обмане прилюдно, то дело наверняка закончится дуэлью. А с твоей боевой подготовкой это верная смерть.

— Так я вроде чужих заслуг не присваиваю, никого не обманываю.

— Ты что, не понял?! Миледи расскажет всем, что ты сам признался о том, что ты великий маг, воин и любовник! Тебя будут стараться задеть, вызвать на дуэль, затащить в постель. И любая твоя ошибка будет воспринята как ложь мошенника или неуважение! Тебя обвинят в этом открыто. После этого ты или покончишь с собой, или тебя убьют.

— А почему просто самой не убить?

— Неинтересно, убийство всё — равно выплывет, потом придётся объясняться. А так и ей интересно и тебе унижение со смертью.

Я задумался. Дебилизм.

— Как-то не вяжется. Она объявит меня великим магом, воином и любовником, как же я могу быть её шутом?

— А у вас что, благородных не делают шутами, чтобы сильнее наказать и унизить?

Я опять призадумался. Точно не помню, но вроде при Петре Первом были подобные случаи. За большие прегрешения ставили перед выбором — или в шуты или на плаху. Поневоле согласишься.

— А с чего миледи решила, что я из благородных?

— А разве нет?

— Ну, официальных бумаг у меня нет.

— Если ты в этом признаешься, тебя просто повесят.

— Час от часу не легче. А что мешает мне просто сбежать?

— Так магистр поставил на тебя метку и найти тебя проблемы не составит — усмехнулся Максур.

Просканировав себя, никакой метки не обнаружил. Магия магистра тоньше моей или берут на понт?

— И всё равно я не понял. Ну, объявят меня шутом, но тогда ведь не должны и убивать?

— так в этом и прелесть. Подойти к воину-магу и снисходительно потрепать по щеке, затащить в уголок и потискать. Можно ударить и никто слова не скажет, а если ниже достоинства, то можно позвать стражу и она тебя просто выпорет. А если ты попытаешься сопротивляться, то тебя просто убьют.

Дурдом. Хотя для дворянина такое наказание и вправду должно бы хуже смерти. Миледи оказалась совсем не дура. Ударить мужчину в самое больное место — самолюбие! Чисто женский садизм. А мне то как теперь себя вести? Бежать пока рано, я ничего не знаю про эту страну. А устраивать побоища неинтересно.