Катарина Керр - Чары дракона

– Да. Один обычный, с какими ходят коробейники, а также седельные вьюки.

– Седельные вьюки у человека, который зарабатывает на жизнь, расхаживая по дорогам пешком? Странно, действительно очень странно, – Дакра в последний раз помешала варево в котелке, затем направилась к буфету и стала в нем копаться. Достала крошечный квадратный кусок пергамента. – Давно-давно одна старая женщина сделала мне этот талисман на удачу. Видишь? На нем пятиконечная звезда, а вокруг надпись. Та старая женщина сказала мне, что всегда нужно держать этот пергамент так, чтобы вверх смотрел только один конец звезды и никогда – два. Если вверх смотрят два, то это приносит несчастье, сказал она, это – знак злого колдовства. Если я правильно помню, то она говорила, что у каждого колдуна найдётся что-нибудь магическое, помеченное плохой звездой.

– Меррик постоянно уходит на длительные прогулки.

– Правда? Но будь очень осторожна, очень, юная Гломер. Никто не хочет, чтобы ты превратилась в камень или чтобы твоя душа оказалась в бутылке.

В особенности этого не хотела сама Гломер. Она подождала до второй половины дня, когда Меррик отправился на одну из своих обычных долгих прогулок перед ужином, затем взяла большую корзину с плетёными крысиными капканами и несколько кусков старой свинины. Она установила несколько капканов в комнате, которую делила с матерью, а ещё два в коридоре перед тем, как отправилась в комнату постояльца. Это была комната меньшего размера, фактически – отделённый перегородкой кусок у загиба стены, с окном, которое выходило на улицу. Рядом с дверью, там, где не должно было сквозить, стояли узкая кровать и шаткий деревянный комод, в котором когда-то хранилось приданое старшим сёстрам. Гломер установила один капкан между комодом и плетёной стеной, но даже не потрудилась открыть комод. Она была уверена: любой колдун слишком умен, чтобы прятать предметы чёрной магии в таком очевидном месте.

И конечно оказалась права. Поскольку Гломер так хорошо знала дом своей матери, она сразу же обнаружила тайник. Потолок был плетёным – связывались плетёные панели, потом обмазывались глиной и белились. Как раз при соединении потолка и стены, одна панель провисала. Ребёнком Гломер сама прятала туда медные монетки и другие сокровища, которые подбирала на улице. Они надёжно хранились между крышей и провисающим потолком. И именно там она обнаружила седельные вьюки Меррика. Однако она долго боялась до них дотронуться. Гломер суетилась, устанавливая второй капкан и подкладывая приманку в оба, при этом она постоянно выглядывала в окно, чтобы удостовериться, что жилец не возвращается. Наконец она собралась с духом. Будет глупо, решила она, потратить столько усилий, а потом даже не посмотреть.

Однако, когда она попыталась достать пару кожаных мешков из потайного места, они застряли. Создавалось ощущение, словно кто-то находится с другого конца и тянет их на себя. Гломер вскрикнула и тотчас подавила крик, закрыв себе рот обеими руками. Она в тот же миг едва не выбежала из двери, говоря себе, что теперь, в конце концов, знает худшее. Тем не менее, если она собирается выполнить свой план, то ей требовались более существенные доказательства занятий Меррика колдовством, чем этот один-единственный заговор, который вполне может оказаться гвоздём, за который зацепились мешки.

На этот раз Гломер осторожно запустила руку подальше в потайное место, нашла пряжку, на которую застёгивался один из мешков, расстегнула её, потом развязала верёвку, которой завязывался верх. Её уловка сработала. Теперь она могла запустить руку в мешок, не вынимая его. Девушка в последний раз нервно выглянула в окно, затем стала рыться в вещах Меррика.

Вначале она на ощупь определяла вполне обычные вещи – носки, шило для зашивания кожаной материи, которое вполне может потребоваться коробейнику в пути, мешочек с мелкими монетами, затем её пальцы коснулись металлического диска, который на ощупь оказался сальным. От одного прикосновения к нему девушке стало не по себе, а когда она его вытащила, то чуть не завопила от ужаса. Диск висел на кожаном шнурке, поэтому не вызывало сомнений, где у него верх, и где низ. На нем была нарисована перевёрнутая пентаграмма, звезда зла – та самая. Гломер тут же засунула диск назад, затем поспешила вон из комнаты, стуча башмаками по деревянным ступеням. Она выбежала на улицу и понеслась к колодцу, чтобы вымыть руки в открытом лотке для стока воды. Она тёрла их снова и снова, хотя вода была холодная, а девушка даже не прихватила с собой мыло.

К тому времени, как Гломер почувствовала себя достаточно чистой, уже темнело. Девушка поспешила назад в таверну, к свету и теплу очага матери.

– Где ты была? – спросила Самма.

– Ставила капканы на крыс, мама.

– Ну, спасибо, милая. Я уже несколько дней слышу, как они носятся.

Гломер попыталась улыбнуться и склонилась у очага, чтобы поставить на угли камни – плоские камни, которые использовались в качестве противней для выпечки. Не прошло и пяти минут, как вернулся Меррик. Широкими шагами он направился через зал к лестнице, ведущей наверх.

– О, Меррик! – крикнула Самма. – Мы наверху поставили капканы для крыс. Будь осторожен, чтобы в них не попасть.

– Ладно. Эта зимняя погода, кажется, гонит их внутрь.

– Да, правда.

Гломер весь вечер изводилась от беспокойства, думая, заметит ли постоялец, что кто-то касался его седельных вьюков, но тот не сказал ей ни слова.

Утром ей предстояла самая сложная часть плана. Как только мать повернулась к ней спиной, Гломер покинула зал таверны, схватила свой старый, штопаный плащ и выскользнула на узкий переулок за домом. Благодаря этой предосторожности её никто не видел. Добравшись до главных улиц, девушка перешла на ровный шаг и стала взбираться наверх к дану гвербрета. Там она заколебалась в последний раз, поскольку у ворот дежурили стражники. Они расхаживали взад и вперёд перед открытыми воротами.

– Эй, девушка! – крикнул один из них. – Что тебе?

Хотя ей очень хотелось броситься наутёк, Гломер заставила себя подойти поближе и сделать реверанс.

– Извините, господин, я – подруга Нонны, которая работает на кухне, и её мать попросила меня сбегать к ней с сообщением.

– Ну, тогда ладно. Заходи. Видишь главную башню? Кухня сзади, у колодца.

Когда Гломер вошла внутрь, сердце у неё в груди билось так, словно лошадь неслась галопом. Хотя она много раз бывала у ворот и заглядывала внутрь, прежде ей никогда не разрешали заходить. Тем не менее, в некотором роде дан разочаровывал. Это было просто продолжение города – много хижин и сараев, спешащие слуги, купы и свиньи в свинарниках. Девушке пришлось потратить некоторое время, чтобы отыскать кухню, но, спрашивая Нонну, Гломер в конце концов оказалась у чёрного входа в главный зал, где её знакомая протирала кубки. Огромный зал с выложенным плиткой полом, огромными каминами и резными столами больше оправдывал ожидания Гломер, и на мгновение она, выпучив глаза, просто таращилась на это великолепие. Затем Нонна заметила её и поспешила к ней.