Григорий Шаргородский - Диверсант

— Об этом мне даже думать не хочется.

— А надо. Лара точно не забудет о своем приказе.

— И как будем объединять? — снисходительно позволил мне высказаться герцог.

— Для начала заедем к маркизу Венту: пусть послужит новому господину.

— Он дал клятву, — возразил Сават.

— Какую — не ездить по герцогству? Никто не собирается заставлять его воевать против твоего кузена. Пусть одним присутствием обозначит свое бессилие. Я не знаю, по каким причинам твой братец оставил в герцогстве именно этих рыцарей, но они вряд ли могут превзойти наместника в верности или стойкости.

— Должно сработать, — задумавшись, резюмировал герцог. Он уже начинал верить, что как минимум половина удачных идей зародилась в его мозгу.

Когда появился слуга с довольно большим кофейником и чашками, наша беседа действительно приобрела светский характер.

Я, конечно, надеялся отдохнуть в отсутствие герцога, продолжая знакомство с шустрой служанкой, но реальность внесла свои коррективы — его светлость пожелал видеть слишком находчивого барона рядом со своей персоной.

Ну и кто тянул меня за язык?

Нехотя пришлось собираться в поход. Проводы, как ни странно, оказались долгими: Вирина, служанка, именем которой я все же поинтересовался после совместно проведенной ночи, лила неискренние слезы, Яна ободряюще улыбнулась мне и, получив увесистый кошель, собралась в поход по магазинам, готовясь энергично влиться в окружение герцога, а вот Таню пришлось вылавливать по закоулкам дворца.

Двенадцатилетнюю девочку удалось отыскать в саду. Она бросала в пруд камешки, пытаясь попасть по рыбкам. Я почувствовал вину за то, что бросил ее и заставил в одиночестве переживать все душевные метаморфозы.

— Привет, — тихо поздоровался я, ожидая получить в ответ проявление ревности и обиды, но увидел раздражение и злость.

— Да пошел ты.

Интересно девки пляшут. А я-то подбирал слова, чтобы не обидеть влюбленную девушку. Самодовольный идиот!

— И с какой это радости мне идти из собственного дома? — сочувствие куда-то ушло, подгоняемое пониманием того, что амурами здесь и не пахнет. Мужская гордость чуток вздрогнула.

— Ты тут развлекаешься со служанками, а обо мне забыл!

— Ага, вот какой я нехороший, потому что не замечаю искренней любви. Таня, давай не будем морочить друг другу голову.

— Ну, может, любви и нет, но я-то не железная.

— А я не педофил, — пришлось парировать мне.

— Мне двадцать пять, — огрызнулась Таня, так и не повернувшись в мою сторону.

— В этой реальности тебе двенадцать, так же как мне девятнадцать, а не тридцать два. Давай без истерик. — Во мне говорило раздражение, наравне с пониманием того, что сюсюкать здесь не стоит. — Если сильно приперло, найди себе кавалера, здесь в тринадцать уже рожают.

— Искала! — сверкая глазами, развернулась Таня. Пока она сидела ко мне спиной, разговор шел нормально, а вот от вида лица маленькой девочки появилось ощущение полной абсурдности ситуации. — Один из ухажеров включил папочку, а второго я сама чуть не зарезала, когда поняла, что эта сволочь именно педофил. Только ты знаешь, какая я на самом деле, но предпочитаешь служанок.

— Так, стоп, — поднял я руку в защитном жесте. Мир начал терять реалистичность и превращаться в какой-то фарс. — Мы сейчас с тобой до такого договоримся, что потом будем разгребать сказанное лет десять. Так, теперь встала и пошла к Яне. Расскажи ей все, что тебя мучает, такие разговоры не для мужиков. Также я попрошу ее усилить тренировки, а то кое у кого остается слишком много сил на дурные мысли.

— Но…

— Не хочу ничего слышать. Встала и лунной походкой отправилась в дом!

Когда детская фигурка исчезла за кустами, я совершенно искренне вздохнул.

Вот это засада! А я еще когда-то подумывал о карьере психолога. Свят-свят.

Свою угрозу я выполнил и перед отъездом попросил Яну вплотную заняться мозгами девочки. Верю — у нее получится. В ответ же получил просьбу не выпытывать у Тани факты из прошлого самой Яны. За избавление от щепетильных бесед с подрастающим поколением я готов был пообещать все что угодно.

Ввиду новых обстоятельств поход был воспринят мною как праздник. В усадьбе остался Мороф с подчиненными, а все «ящеры» ушли со своим бароном.

Первым мини-армия герцога посетила маркиза Вента, напрямую устремившись к его цитадели и задерживаясь в попадавшихся по пути селениях лишь на короткие митинги.

Маркизу, несмотря на нежелание, все же пришлось покинуть свой замок и составить компанию герцогской свите. Это благотворно подействовало на строптивое дворянство, и оно было вынуждено сдаться на милость победителя и принести клятву новому сюзерену. Один слишком упрямый барон попытался возражать — его жилище захватили за полчаса. Почти две тысячи гвардейцев попросту облепили невысокие стены и черной волной хлынули внутрь замка.

К вечеру над замком поднимались клубы жирного дыма, который обкуривал тела повешенных жителей.

По моему мнению, это был уже перебор, но ничего не поделаешь — здесь такие порядки, и не мне лезть в чужой монастырь со своими нравоучениями.

Отряд из вновь присягнувших рыцарей с каждым днем становился все больше. Герцог логично рассудил, что, вытащив из замков всех воинов и заменив их своими гвардейцами, обеспечит верность рыцарей в далеком походе. Его решение я одобрял, чего нельзя сказать об еще одной идее, посетившей сиятельную голову.

Когда отряд местной знати вырос до двенадцати рыцарей и почти трех сотен оруженосцев, герцог «разродился» приказом.

Стратег, блин!

Войско встало на ночевку возле небольшого городка, и Сават, собрав рыцарей перед местным храмом всех святых, озвучил, по мне, не очень умную мысль:

— Благородные рыцари, наша империя нуждается в верности своих сыновей! Императрица просит о помощи, и мы отзовемся на ее призыв. Барон Маран, назначаю вас герцогским маршалом и отдаю под руку всех рыцарей, которые направятся служить императрице.

Осмотревшись вокруг, я заметил завистливые взгляды.

Мне только этого счастья не хватало.

Казалось, я прямо там наговорю Савату гадостей, но, к счастью, сдержался.

— Спасибо за честь, ваша светлость. Постараюсь оправдать высокое доверие, — поклонился я, прожигая злым взглядом ухмыляющегося сюзерена. В этот момент меня впервые посетила мысль плюнуть на все и уйти с добровольцами из своих подданных в Вольные Королевства.

Надо было послушаться интуиции.

Когда матерчатые стенки герцогской палатки хоть как-то закрыли нас от лишних ушей и взглядов, я едва не изошел в злобном шипении: