Мария Виноградова - Тёмные времена

— Проклятье, — тихо выругался магистр Десебел, не опуская клинка: Твари мелькали совсем рядом, но пока не нападали. — Они согнали нас сюда, как скот. Парни, давайте на кольцо.

Охотники молча рассредоточились, встали по сторонам от выживших, занимая позицию между ними и Тварями. Альв пригляделся: лишь у пары из них были схожие перстни и знаки, которые говорили о том, что они из одной связки. Все остальные — лишь жалкие остатки от некогда сработанных команд.

Круг неумолимо сжимался, и кузнец, понимая, сколько существ скрывается сейчас там, в туманной мгле, стиснул рукоять отданного кем-то из охотников меча. Им не выжить, не выстоять. Горстка людей против сотен существ, созданных только для того, чтобы убивать. Как только Твари решат покончить с теми, кто еще сопротивляется, свет погаснет вместе с жизнями тех, стоит сейчас здесь, на залитой неверными отблесками огня площади.

Невдалеке глухо ухнуло, по затихшей в ожидании почве прокатился гул, ударил по ногам и дрожью отозвался в руках, а чуть левее от того места, где раньше была городская ратуша, вверх взвился столб пламени: не ало-золотого, как обычный огонь, а зеленоватого, подернутого фиолетовыми сполохами. Лизнул видное отсюда темное небо, рассыпался куполом, острыми стрелами прянул вниз, прошил мглу, склонившуюся над городом, и погас. А Твари словно получили сигнал — раззявили пасти и тенями метнулись вперед.

Альв даже не успел испугаться или поднять ставший таким тяжелый меч, как существо щелкнуло клыками, взвыло от боли и завалилось набок, пропахало землю и забилось в конвульсиях. Совсем рядом с кузнецом словно свежий ветер пронесся: перед ним на мгновение мелькнули каштановые, с огненными искрами волосы, по-кошачьи гибкое тело распрямилось пружиной, и серебристый, как чешуя морского окуня, клинок даже не встретил сопротивления, развалив надвое черную плоть нового врага. Мужчина не сразу поверил своим глазами, отшатнулся в сторону, но когда огромная тварь, одним ударом лапы разорвавшая охотника, разлетелась на ровные кубики плоти, нашпигованная стальными нитями ворожбы, кузнец понял.

Фейри.

Волшебный народ перешел Границу и поспешил на помощь ненавистным людям.

Охотники на мгновение опешили, а потом как по команде ощерились мечами в сторону нового врага.

— Десебел! — коротко и хлестко окликнул магистра знакомый голос.

Глава Гильдии мгновенно развернулся на звук и изумленно замер: перед ним стоял живой и невредимый Неро, давно считавшийся погибшим.

— Не вздумайте на них нападать! — темноволосый охотник увернулся от клыков Твари и ударом рассек вытянутую морду. Черная кровь задымилась на изящном клинке, собираясь каплями. — В этой войне они на нашей стороне!

Воздух забурлил от магии: фейри почти не использовали мечи, а если кто и брал клинок в руки, то он был полупрозрачным, словно призрачным — нити ворожбы послушно принимали форму оружия. Твари, не ожидавшие такого поворота событий, начали отступать, но волшебный народ не собирался так просто отпускать их. Сетями падали чары на жесткие шкуры, кромсали и испепеляли противников, а клубящийся туман истаивал жалкими клочьями, убирался прочь.

Опустевший, обезлюдевший Альфонзул выстоял в самом страшном бое за всю историю этого мира — в тот миг, когда непримиримые враги объединили свои силы перед лицом общей опасности.

Глава IX

— И это Граница? — разочарованно протянул Исэйас, внимательно оглядел колеблющееся перед ним марево и отступил назад.

Хес не ответил. Мальчишка с любопытством поглядел на охотника: тот был напряженным, как натянутая тетива, но в то же время как зачарованный смотрел на завесу ворожбы перед собой.

Погода уже два дня не баловала их. Небо целиком было затянуто сероватыми, словно грязные обрывки ткани, облаками, постоянно сыплющими то мелким, моросящим дождем, то крупитчатым снегом. Когда поднимался ветер, снежная крупа металась прямо в лицо, царапая щеки, и даже капюшоны плащей не защищали от непогоды.

Воздух был уже по-зимнему холодным, резким, и согреться полностью им не удавалось. От этого не страдал разве что только Ролло — сущность оборотня и звериная кровь грели его куда лучше неуверенного, пригибающегося под порывами ветра костра. Мужчина великодушно жертвовал свое одеяло стучащему от холода зубами Исэйасу и лишь беззлобно подтрунивал на парнишкой.

— Держи, — ухмыльнулся он и, не дожидаясь сбивчивых благодарностей, сообщил: — А то, не приведи Темный, не поймут, кто из нас оборотень — ты зубами клацаешь похлеще меня!

Исэйас первое время обижался на постоянно находящегося в приподнятом настроении баггейна, пока не сообразил, что тот поступает так только из-за Хеса. Охотник с каждым часом, отсчитывающим приближение к Границе, мрачнел, словно на его лице отражалось столь же неприветливое небо. Послушник замечал, что Хес начинал нервничать: на вопросы он почти не отвечал, то рассеянно пропуская их мимо ушей, то огрызаясь с ощутимой злобой в голосе. Парнишка, пару раз получив в ответ порцию змеиного шипения с пожеланиями отправиться со всеми вопросами к Темному, перестал испытывать судьбу на лояльность, Хеса — на терпеливость, которой он и до этого-то не отличался, и предпочитал помалкивать.

С Тварями им довелось встретиться только два раза. Когда это произошло впервые, Исэйас даже не сразу понял, что случилось: прямо под ноги его жеребца шлепнулась отрубленная голова с оскаленными в последней усмешке клыками. Хес равнодушно двинул мечом, стряхнул считанные темные капли, дымящиеся на узорчатом серебре клинка, и убрал его в ножны. Послушник долго подбирал слова, чтобы выразить все свое негодование, но так и сдулся, обиженно насупился, чем и дал повод для насмешек и подначек со стороны Ролло.

Второе существо оказалось куда умнее и не в пример удачливее своего предшественника: Тварь долго следила из кустов за Исэйасом, разбивающим тонкий ледок, затянувший ручей, для того, чтобы набрать воды в походный котелок, а потом внезапно возникла прямо перед носом мальчишки, беззвучно выщерив клыки. К чести послушника, он не растерялся — молча отшатнулся и надел на голову присевшей от неожиданности Твари столь долго наполняемую посуду, прошмыгнул мимо и что есть мочи припустил к лагерю. Существо, мотая головой и с глухим звоном стукаясь пришедшимся в самую пору котелком о деревья, помчалось за ним. Как известно, две ноги загодя проигрывают четырем, даже изрядно заплетающимся, так что приобретенный Тварью шлем никак не улучшил и без того плачевного состояния рыжего мальчишки.

Хес и Ролло, нашедшие неугомонных противников по трагическим завываниям вперемешку с ругательствами, не сразу сообразили, кого надо спасать: Исэйаса, что с унылым видом восседал на сосне, с ног до головы перемазанный прозрачной смолой и, кажется, уже прочно приросший к ветке, и мстительно обстреливал беснующегося внизу врага шишками, или разъяренную Тварь с залихватски сдвинутым набок котелком, в исступлении бросающуюся на ствол высокого дерева. Охотник сначала изумленно застыл, наблюдая за открывшейся его взору картиной, а потом беззвучно расхохотался. Рядом совершенно непредставительно всхлипывал Ролло: баггейн согнулся в три погибели и только утирал выступающие на глазах от смеха слезы.