Олег Говда - Возвращение

— Точно, не посчитал. Это сколько ж вместе получается? Восемь плюс пять? Двенадцать… Нет вроде тринадцать! Командир, точно тринадцать… Гы, и не вспотели даже…

— Молодцы, молодцы. А теперь все, ша… Услышат зелененькие. Неудобно получится.

— А может, мы свиней или баранов считаем? — засмеялся Свист.

— Точно, баранов! — поддержал товарища Родь.

Заметив нас, от кучки гоблинов отделились трое. Видимо, шамана Лупоглазых, Великого и Ужасного Уруш-хаша, я ранил чуть сильнее, чем хотел. Или он добровольно и предусмотрительно решил убраться вместе с душами куда от греха подальше? Тоже верно. Такая ладанка куда ценнее боевого знамени. И то, за утерю последнего часть беспощадно расформировывали. А тут! Еще один такой прокол, и вообще некого будет в строй ставить.

— Мы ждем тебя, Влад. Наши воины ушли, как ты и хотел. Можем говорить дальше?

— Конечно, прошу в дом. Там нам будет удобнее.

Листица с недовольным лицом отступила в сторону и как бы невзначай удобнее перехватила ухват. Посмотрев на нее, Гырдрым одобрительно оскалился, а потом, по следам Титыча, старательно вытер ноги о половик и прошел в дверь. Ачхырз и шаман клана Ушастых последовали за ним.

— Все хорошо. — Я приобнял Листицу и чмокнул ее в щеку. — Не волнуйся. Лучше сообрази нам чего-нибудь выпить. Еда в горло не пролезет, а вина или медку с удовольствием глотнул бы.

— Интересно где его взять? — достаточно громко, чтоб ее ответ услышали в доме, проворчала хозяйка. — Они же все до капли вылакали, выродки лупоглазые… Может, воды из колодца зачерпнуть?

— А ты, девонька, в кружало сбегай, — подал голос староста. Вроде мягко так, вкрадчиво. Но ослушаться его без веской причины даже я бы не рискнул. — У Вереса обязательно найдется захоронка. Передай: я велел ему прихватить бочонок побольше и топать сюда. Да, пусть поторопится, а то на самую интересную часть разговора не успеет. Потом жалеть будет, а я пересказывать не стану. Задаром…

— Хорошо, дядька Ярополк. Как скажете… — громко ответила девушка. Потом на мгновение прижалась ко мне. — Слава Создателю, живой… — И, прежде чем я успел как-то среагировать или ответить, убежала прочь.

Войдя внутрь, я тут же понял, как сильно сглупил, приглашая гоблинов под свой кров. И почему Листица так упорно защищала двери. На самом запущенном скотном дворе воздух был куда более ароматен. Аж в глазах защипало. И не важно, природный это запах лесных жителей или благоприобретенный. Кстати, те же псы, которых они истребили, не зря в навозе и падали поваляться любят. От блох помогает. И было очень похоже, что мои гости проделали такую же операцию, прежде чем войти в дом.

— Ты чего как не родной, Владислав Твердилыч? — это опять староста. — Проходи. Присаживайся… Вообще-то такой важный разговор стоило в кружале вести, но платить за гоблинов, извините. Они, конечно, — в голосе Титыча и капли насмешливости не прозвучало, — гости дорогие, но все равно, боюсь, этого общество никак не одобрило бы. Да и Хозяин вот-вот воротиться может… А у себя дома Владислав Твердилыч волен кого хошь принимать. Верно, смекаю?

Спасибо, Титыч, догадался ты или просто к слову пришлось, но очень вовремя. А то еще секунда, и я мог позорно бежать. Ух, как трудно жить без противогаза.

«Хорошо в деревне летом, пристает навоз к штиблетам. Хорошо в краю родном, пахнет сеном и г**ном», — насмешливо проинформировала меня моя же память. Что ж, все верно, назвался этим самым, так и полезай в это самое…

— Именно так, дядька Ярополк. Прям в корень зришь… Зачем нам лишние расспросы и пересуды?.. Преждевременные. Пока мы еще и сами ни о чем толком не договорились. Вот как ударим по рукам. Совсем другое дело будет.

Правильно подмечено, что человек не свинья и ко всему на свете привыкает. Вернее — приспосабливается. Всего пара минут в дверях, переключение внимания на разговор, и вот уже воняет не так сильно. Удовольствие, естественно, ниже среднего, но и на рвоту не тянет. Вполне терпимо.

Меблировка комнаты за время моего неуверенного топтания на пороге претерпела некоторые изменения. Гоблины уселись на скамейку под стенкой, Титыч с бойцами примостились на краю лежанки, а стол оказался выдвинутым на середину, словно веха нейтральной полосы. Недолго думая, я пододвинул к нему табурет и сел в торце, положив руки на столешницу. Ну что, всем понятно: кто здесь хозяин и банкомет?

— Итак, — я повернул лицо к гоблинам. — Наш разговор закончился на том, что если я соглашусь вам помочь…

— Подожди, Защитник! — приподнял руку в сдерживающем жесте Гырдрым. — Многое из того, что нам придется с тобой обсуждать, огромная тайна. И мне бы не хотелось, чтоб ее узнало больше челов, чем это необходимо.

— Мне тоже… Но в этой комнате нет лишних.

Я выдержал небольшую паузу.

— Старосту Выселок вы знаете. А эти два воина станут моими управителями в Приозерном и Подборье. Соответственно…

Сдавленный вздох, грохот роняемой тяжести и удивленное восклицание донеслось из сеней одновременно.

— А корчмаря Вереса, он же глаза и уши фискальной службы императора, мы пригласили, чтоб позже никто не смог отказаться от своих слов, если договор будет заключен.

В сенях охнуло еще раз. Потом дверь распахнулась, и в комнату вкатился шестиведерный бочонок. А вслед за ним показалась красная, то ли от натуги, то ли от стыда разоблачения, физиономия Вереса.

— Здрасьте вашей хате, Владислав Твердилыч, — изобразил поклон в мою сторону. — Титыч, Листица сказывала: ты звал?.. Вот я вам пивка принес… — все еще не придя в себя от подслушанной новости, не слишком внятно пробормотал корчмарь. — Разливать?

— Нет, сейчас обратно все понесешь, — проворчал староста, явно имеющий с агентом префекта давние счеты и не пропускающий ни одного случая, дабы продемонстрировать свое отношение. — Ясен пень, раскупоривай…

— А, это… — пожевал губами Верес. — На чей счет записывать, Ярополк Титыч? Общество уже и так казне задолжало. Может, Защитник оплатит?

— Даже не мечтай. Я думаю, за ту депешу, что ты сегодня легату отправишь, префектура тебе не один бочонок спишет… — все так же ворчливо и чуть насмешливо ответствовал Титыч. — Вот и не умничай. Укажи, что израсходовал напиток на то, чтоб у собеседников языки развязались. Слышал, небось, что скупой дважды платит? Так что имей в виду. И это… наливай уже, не томи.

Третий раз корчмарь не заставил себя упрашивать. Видимо, уже и сам смекнул, что за важную новость простится многое, а не только пара ведер пива.

Установил бочонок, сноровисто выбил чоп, и золотистый напиток, пенясь и шипя, хлынул в ведро, мигом наполнив его до краев. Верес передал посудину Роде, сидевшему ближе всех, и сунул под струю второе ведро. Так сказать, чтоб дважды не бегать…