Владимир Свержин - Корни огня

— Пусть будут рядом, — скупо ответил Дагоберт. — Но я хотел просить тебя о другом.

— Ваш преданнейший слуга превратился в слух и готов совершить все, что в человеческих силах, и даже намного больше.

— Ты помнишь те камни, что были обнаружены у абарца?

— Конечно, мой государь.

— Они у меня. Я хочу заказать тебе нагрудник, украшенный этими камнями.

Глаза Элигия испуганно расширились.

— Но ведь это же…

— Оставь слова. Я знаю, о чем говорю.

— Как пожелаете, — сбивчиво пробормотал золотых дел мастер. — Если так будет угодно… непременно.

— Вы отправляетесь с нами, — распорядился Дагоберт. — Походную кузню найдете в обозе. И запомните: нагрудник должен быть готов в ближайшие дни, уж во всяком случае, до столкновения с абарами. И помните, это очень важно.

Лис развязал путы и рывком поставил охотника на ноги.

— Ну что, ловчий душ человеческих, ходить можешь?

Тот кивнул, по-прежнему опасливо глядя на худощавого верзилу. Чутье никогда не подводило охотника — невзирая на широкую улыбку, это был опасный зверь.

— Вот что мне с тобой делать, почтеннейший охотник за скальпами? Отпустить — так ты опять попрешься козопасу нашему горло резать. Здесь держать — толку чуть. Башку отчекрыжить — тоже как-то некультурно получается. Шо ты вообще поперся за этим монтенегроидом? Он тебе шо, в борщ плюнул?

Нурсийская речь верзилы казалась охотнику смутно похожей на его собственное наречие, хотя, конечно, многие слова были совсем непонятными. Однако он скорее догадался, чем понял, что тот спрашивает, зачем он пустился в погоню.

— Мне нужно золото, — коротко ответил зверолов, — чтобы выкупить у бургундов захваченную в плен семью. Мастер Элигий обещал хорошее вознаграждение за голову абарца.

— О как! Интересно девки пляшут. — Рейнар покачал головой. Охотник промолчал, хотя вовсе не понял, каким образом девичьи танцы могут быть связаны с его родней. Быть может, речь шла о языческих хороводах, благодаря которым на, родине этого диковинного чужестранца вызывали духов-помощников? — Значит, так, — после недолгого молчания вновь заговорил нурсиец, — слушай меня здесь, да навостри уши на всю катушку, шоб мозги проклюнулись. Если ты сделаешь все, как я тебе скажу, ты сможешь выкупить не только своих родных, но вдобавок пол-Бургундии прикупить себе под огородики. Это ведь ты отыскал Нурта?

— Я, — с некоторым трудом догадываясь, о чем говорит мастер Рейнар, подтвердил лесной житель.

— По верхнему следу?

— Да, — склонил голову охотник.

— Я так и думал. — Лис кивнул в сторону леса, в котором скрылся абарец. — Сможешь пройти за ним так, чтоб тебя не заметили?

Охотник чуть было не рассмеялся. Глупый вопрос! Подобно большинству хищников, не имеющих естественных врагов, абарец в движении был не слишком осторожен. К чему таиться, отлеживаться и перебираться быстрой ящеркой, скрываясь от чужих глаз, когда одним ударом можешь закрыть эти глаза навечно?

— Сумею, — подтвердил он.

— Тогда слушай: ты пойдешь за абарцем, постарайся держаться как можно ближе. Рупь за сто, он пойдет к своим. Представь себе, что это не кровожадные нелюди, а огромное стадо каких-нибудь диковинных хищных козлов. Нам нужно узнать о них как можно больше: сколько их, как стоят, где засады, что они сделают с Нуртом? Если вдруг начнут перемещаться, куда-то посылать отряды — сразу беги назад. Я пойду следом и буду держаться неподалеку — сможешь меня отыскать?

Охотник вновь едва удержал смешок.

— Без всякого труда.

— Тогда действуй.

— А как же золото? — уточнил охотник.

— Да ты че, дружаня? — возмутился Лис. — Да есть в этом мире хоть кто-нибудь, кто скажет, шо я его обманул?! Да отсохнет язык его, прежде чем он ляпнет такую глупость! В общем, забирай свое копье — и до новых встреч! Надеюсь, не в эфире.

Всадники неспешно спускались по горной тропе. Их лагерь был разбит у входа в ущелье. У шатров горели костры. Небольшие отряды, с самого утра отправившиеся на охоту, теперь возвращались к стойбищу, везя добытую в горах дичь. Иные направлялись в разъезд, чтобы контролировать округу. Разъездов было много, так что и малому отряду не удалось бы подобраться незамеченным, Но дракон предусмотрительно держался в облаках, пластами лежавших на горных склонах, и потому оставался невидимым с земли.

Лагерь, между тем, жил привычной жизнью. Те, кто был свободен от службы, чинил сбрую, выделывал кожи, упражнялся в стрельбе из лука, метании дротиков и копий, в нанесении ударов и отражении атак мечом и щитом. Казалось, здесь не было ни единого человека, пребывающего в праздности. Все были заняты делом, и хотя никто не отдавал команд, всякий без каких-либо указаний знал, что ему делать. Все здесь было точно подчинено некому ритуалу, закрепленному на веки вечные.

— Отец, — едва шевеля губами, прошептал Дагоберт, — неужели я смогу победить их?

— Ты должен это сделать, потому что никто другой не может о том и мечтать.

— А если у меня не получится? Если я не смогу подчинить себе дух, уже много сотен лет тому назад покинувший тело?

— Пока будешь страшиться этого, пока не уверуешь, что сможешь, у тебя ничего не выйдет.

— Что же тогда? — настороженно спросил кесарь.

— Тогда, — дракон печально вздохнул, — ты умрешь, просто рассыплешься в прах, станешь никчемной золой, годной лишь удобрять поля, но и это уже будет ни к чему, поскольку абарам не нужны хлебопашцы.

— Мне страшно, отец.

— И что с того? Так же страшно всякому, кто идет в бой под твоим знаменем. Новобранцы страшатся неизвестности, ветераны — того, что слишком хорошо знают. Но все они пойдут в бой, ибо верят — ты не боишься и знаешь, что делать. И если они будут верить в это, то не побегут, как бы ни был грозен враг. Но сейчас, наедине с собой и со мной, можешь бояться. Только помни: это лишь первый шаг. Раздави ползучий ужас, не дай его червям овладеть твоим сердцем, и ты победишь!

— Но как же храм? Ведь даже ты не в силах противиться его мощи.

— Так и есть. Но ты сможешь одолеть его слуг. Быть может, тогда… — дракон замялся, — но и это будет непросто.

— Отец, ко мне приходил один из нурсийцев, он просит твоей помощи.

— Вот еще! — возмутился грозный страж незримого рубежа. — Они самозванцы! Ни в каком конце этого мира нет и не было державы с таким названием. Впрочем, они нам помогли, — нехотя сознался он. — Что же им нужно?

— Они хотят разрушить храм.

— Я не ослышался? Разрушить? В одиночку?

— С твоей помощью, отец, — напомнил Дагоберт.