Наталья Ручей - К черту! Но если ты сделала все эти глупости…

— Да. Мой брат — принц. Мачеха — императрица. Моя мать — бывшая любовница императора. А я… А кто я, Дуана? Ты знаешь? Не очень похоже, что я — плод любви.

Ведьма что-то сдавленно пробормотала, но Вилла отмахнулась ото лжи, которой пропиталась не только комната, но и большая часть ее жизни.

— Ты могла оживить Дона так, чтобы он… был как прежде?

— Нет.

Правда.

— Ты могла отказаться его оживить?

— Нет.

Правда.

— Ты можешь сделать так, чтобы он стал прежним? Таким, как до смерти?

— Нет.

Повеяло ложью.

Холодный поток иглой ударил ведьму в позвоночник, вызвал протяжный стон.

— Нет! Я не могу! — крикнула ведьма, обиженно сверкнув глазами: то ли потому, что ложь не прошла, то действительно что-то ей было не под силу. — Но я знаю того, кто может.

Ведьма откинула мысленный блок, предлагая прочесть ответ, не сканируя комнату на эмоции. И Вилла прочла… Свое имя.

Ноги ослабели, проснувшаяся зевота требовала впасть в спячку, несмотря на солнечные лучи, пронзающие комнату и особые свойства города. Вилла покачнулась, и если бы не ведьма, подхватившая под руку и подтолкнувшая к дивану, возможно, упала на пол.

— Ты уверена?

В голосе Виллы ведьма прочла ту же наивность, доверчивость и ожидание, как раньше, до того, как она узнала правду о воскрешении Дона. И потянулась к ней ментально, показывая, как она дорога ей, как много для нее значит. Отсутствие блока позволит прочесть все эмоции, прощупать чувства на прочность. Пусть знает, как она скучала по ней. По вечерам, которые Вилла безбоязно проводила с ведьмой. По долгим задушевным разговорам, когда делилась своими представлениями об идеальном мужчине. По доверчивости, с которой выпила отвар и шагнула навстречу к своему будущему. Без оглядки и без страховки, не сомневаясь, что Дуана найдет ее, не позволит случиться чему-то непоправимому.

И ведьма не подводила. Она была рядом, когда Вилла разбила лбом зеркало в замке Ризгора, и когда ее едва не разорвал дракон; когда падала с немыслимой высоты, из Наб в ГЗЖ, а после боялась спуститься с огромного дерева, на которое не помнила как приземлилась. Это не скромно, говорить о том, что ты сделал для того, кто тебе дорог. Но если хватаешься за последний шанс удержать, скромность несется прочь галопом бешеной лошади, как и гордость, которой наступаешь на горло и молчишь, не оправдываясь, пока тебя обвиняют.

— Теоретически, да, ты можешь сделать его прежним, — ответила ведьма, прочистила горло и добавила: — Но я не знаю, что будет, если ты попробуешь, и у тебя не получится. Это не так просто, как кажется. Дон… тот, кем он сейчас является… В общем, его сущность практически бессмертна, и никто, даже император, не может его убить… если… кхм… если захотел бы, да? Я знаю, что никто не желал бы той жизни, которую вынужден вести Дон, но я исполняла приказ, а другого способа оживить твоего друга не было. Прости.

Вилла безуспешно сдерживала слезы. Это ее вина, если бы она только знала… Внутренний голос едко поинтересовался: «И что? Если бы знала, и что? Загадала другое желание вместо приятеля-монстра?» Нет, она бы сформулировала желание четче, чтобы ведьма и император вывернулись ужами, сбросили кожу, но Дон был прежним, а они встретились не через десять лет, которые он провел без нее, а сразу.

— Что мне нужно сделать?

Они смотрели глаза в глаза, вытирая друг другу слезы. Ладонь Виллы нежно прошлась по щекам ведьмы. Ладонь Дуаны стерла влагу с потемневших веснушек Виллы.

— Это не просто и ты… я повторяю, что не знаю, какими будут последствия…

— Что мне нужно сделать?

Ведьма на секунду спрятала взгляд, набрала в легкие побольше воздуха и выпалила, решившись:

— Тебе нужно сделать так, чтобы он согласился умереть. Сам. Добровольно. Сделать так, чтобы он перестал тянуться к источнику жизни, перестал надеяться, перестал верить. А потом… — ведьма вытянула из-под юбки ритуальный нож. — Тебе нужно убить его.

Сердце Виллы пропустило два удара, едва не остановившись. Убить?! Дона?!

— И я повторяю, что это ничего не гарантирует. Это только шанс. Вилла, этот шанс…

Ведьма не закончила фразу, но подтекст читался легко: этот шанс не гарантировал ничего, но он был единственным.

— Мне нужно подумать.

— Да, конечно.

Уходя, Вилла взяла нож, и Дуана, наконец, перевела дыхание и откинулась удовлетворенно на подушках. Голова раскалывалась от двойных усилий: накручивать радужные теплые мысли на реальные, да еще так, чтобы они не пересеклись, и после от них можно было бы избавиться, не повредив рассудок. Тяжело, скажу я вам, и Ант бы точно не справился. Здесь мало таланта, которого у придворного мага сроду не наблюдалось. Здесь нужно мастерство с примесью волшебства, и чуть-чуть везения.

— Ну как? — спросила с улыбкой ведьма у единственного зрителя мизансцены.

— Великолепно! — Лэйтон материализовался в комнате, спрыгнув с подоконника. — Этот твой трюк со снятием блока, этот взгляд, а слезы… Даже я на какую-то минуту поверил. А мысленный посыл, что ты всегда была рядом — очень трогательно! Удивляюсь, как сдержался, чтобы тоже не пустить слезу?

Ведьма милостиво позволила поцеловать пальцы рук.

— Прибереги эмоции для финала. — Она усмехнулась горячности принца и горячему языку, лизнувшему сладострастно кожу. Одернула руку. — Поплачем вместе. От счастья. Когда Вилла убьет своего монстра.

— Торопишься выбиться в придворные маги? Я мог бы взять тебя к себе для начала, а когда Ант уйдет на покой, убедить императора, что ты все осознала, ну и всякое прочее…

Ведьма прочла между строк недосказанное: Лэйтон хотел ее взять для себя, но постель ее не привлекала.

— Это моя должность по праву! — возмутилась ведьма. — Я давно ее заслужила, а ошибку, которая настроила императора против меня, исправлю, и все, дело сделано.

— Руками Виллы?

— Какая разница? — искренне удивилась. — Я получу должность, которую по глупости упустила десять лет назад. Черт получит Виллу. Ты оставишь попытки меня соблазнить и переключишься на управление еще одним городом. Император получит крылатую дочь, которая не будет рваться за горизонты. Все останутся при своих интересах.

Все в плане ведьмы казалось решенным и правильным. От смерти Дона выиграет даже Вилла, которая избавится от чувства вины и давящей обязанности изображать отношения на пустом месте. Одного она не учла…

— И в Ристет, и во всей империи нет ничего, о чем бы не знал император, — прозвучал насмешливый голос. Через долю секунды император материализовался в комнате ведьмы. Два заговорщика с опаской переглянулись.