Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике

– Вам помочь? – обратился ко мне король. Казалось, он был несколько напуган тем, что знает мой язык.

– Да, если можно, – согласился я.

Король довольно ловко затянул ремешки и сказал:

– Теперь еще одно. Вам предстоит встреча с девушкой, которую завтра поведут к дракону…

(Мэлори, Мэлори, Мэ…) Я кивнул:

– Понимаю…

– Я вас прошу: никаких Кэт-Кэт-Кэт, – король завертел руками в воздухе, – никаких пополз… понимаете? новений.

– За кого вы меня принимаете? – возмутился я и тут же подумал, что получается нехорошо, если предшествующие шесть…

– О господи, – король присел на ступеньки, ведущие к трону, и пригорюнился, – я понимаю – это выглядит оскорбительно для вас, но тут такое дело, – король посмотрел на меня, – это – моя дочь…

– Какая разница, – ответил я довольно грубо.

Король пальцем поковырял ступеньку:

– Разница, – он усмехнулся, – я просто удивляюсь, как дракон ее выбрал. Честно говоря, я надеялся, что все обойдется, мало ли честных, хороших, девственных, – король поднял голову, – как-то принято, чтобы дракон выбирал хороших, честных, девственных…

– Любовь зла, – несколько ошарашенно произнес я.

– Да, да, – король в прострации потер подбородок, снял корону, положил ее рядом с собой на ступень, – это вы верно заметили, но я не думал, что до такой степени… зла. Понимаете, ведь моя дочь попросту говоря… – король подбирал слово, а после, решившись, выговорил, – бладь.

– Блядь, – поправил я.

– Да, да, – горестно подтвердил король, – я знаю, что у вас есть масса других… синонимов: куртизанка, гетера, проститутка, гулящая, но… мне более всего понравилсь это.

– Может, блудница? – осторожно предположил я, а про себя подумал, что пора бы свертывать эту тему.

– О, – вздохнул король, – если бы…

Я молчал. Чем я мог помочь королю в его отцовском горе?

Глядя в пол, король забубнил свое:

– И главное! Ведь как требует!..Три села огнем сжег… Волнуется. Прежде таких волнений никогда не было.

Я вспомнил, что у Мэлори я был не первый (хотя она была моей первой), вспомнил, как это меня мучило, и, присев к королю чуть ближе, на ступеньку пониже (а над нами высился пустой трон, хороший стул с резной деревянной спинкой), я объяснил:

– Вы знаете, доступность привлекает и возбуждает так же, как и недоступность, а иной раз еще и больше.

Король хмыкнул:

– Это, конечно, утешает, но, – и тут король стал почти грозен, – у нас обычай: рыцарь ночует с девушкой в одном зале… так вот я…

– А, – радостно выкрикнул я, – так вот в чем дело!.. но если для вас это важно, я обещаю держаться, чего бы мне это не стоило… Хотя, наверное, все-таки лучше я, чем…

Король вжал голову в плечи. Какое там "грозен", какое там "почти"…

– Я прошу вас… – почти прошептал он, – мало мне дракона.

…И мы вошли в малую залу замка. Я увидел две узкие, застеленные очень белым кровати, стоявшие одна – у одной стены, другая – у другой… И еще я увидел два узких стрельчатых окна и в них – звездное небо, еще факелы, освещавшие зал. Они торчали из серых шершавых стен, точно мощные ветви, на которых распустились трепетные, истаивающие в воздухе и вновь вырастающие из ветвей цветы… и еще, еще, еще – я увидел – Мэлори… она сидела на кровати, постланной для нее. Она улыбалась мне. Что на ней было? Белый какой-то балахон, такой, какой Мэлори отродясь не носила… Он был перехвачен на поясе золоченой витой веревкой, а белые волосы, длинные, прямые волосы Мэлори… она засмеялась и заговорила со своим отцом. Она говорила на местном наречии, на одном из местных наречий – его я вовсе не знал, или наоборот? знал, но позабыл… Вылетело все, высвистело все из головы, едва лишь я увидел Мэлори, мою Мэлори.

(Как это могло случиться? Собственно, как, по каким образцам ее выполнили в орфеануме? И почему они совпали – эта королевская дочь, обреченная закланию, и та, обреченная дракону с самого своего рождения? Рождения?)

Я стал снимать латы, развязал ремни на поножах, присел на кровать напротив Мэлори – Мэлори – Мэ…

(Вот так – прямо напротив друг друга… и она так же смеется, как и Мэлори тогда, и так же заговаривает со мной, и так же бьет меня по руке… Все это было, было, но мне нипочем не вспомнить тот язык, на котором обращается ко мне Мэлори. И еще не было тогда изумленно смотрящего то на меня, то на нее человека – пожилого, но не слишком, в длиннющей горностаевой мантии, прихватившего свою корону по-простецки, под мышку… И Мэлори, эта далекая, не та, а эта Мэлори обходится со мной так, точно давным-давно со мной знакома. Но нужно вспомнить местное наречие… Я же учил… Учил и хорошо сдал экзамены… Так, так… Король смотрит на нас, точно хочет сказать: "А… так вы – знакомы?" – или он хочет крикнуть: "Стража!"? Вот что я понимаю сразу, сразу же… Это то же, то же самое, что и тогда у полуразрушенной стены орфеанума: я и Мэлори, только сверху одели вот этот замок, эти окна с небом, исколотым звездами, и поставили рядом удивленного короля… и еще одели другой язык, а так… Все было то же, то же самое…)

– Мэлори, – громко сказал я, и в ту же секунду я начал понимать… Мэлори? Мэлори?

Она закатилась смехом, таким замечательным смехом… редко кто так смеется. Мало кто хорошо, заразительно смеется; улыбаются все хорошо, а смеяться… Люди или выдавливают из себя смешок, или гогочут отвратительно, бочкообразно, или хихикают, мерзко растягивая губы, словно боясь разорвать их широкой улыбкой. Словом, хорошо смеяться могут немногие.

– Па, – Мэлори тронула короля за рукав мантии, – па, он совсем тронутый. Мэлори какую-то зовет и глазами хлопает, как филин, ты его откуда выкопал?

– Я обратился к вам, – вежливо сказал я, – я почему-то решил, что вас зовут Мэлори…

– Ни фига подобного, – она затрясла своими длинными, длииинными волосами, – какая я тебе Мэлори? Я – Кэтрин. Кэт. Катюша, Катерина.

Я смотрел во все глаза на Кэтрин – Кэт – Катюшу, я вбирал всю ее, зрением ощупывал то, что скоро (а я это знал) буду ласкать руками.

– Очень приятно, – я привстал и поклонился, – Джек.

– Па, – Кэтрин посмотрела на короля, – и ты что думаешь?.. ты погляди – он совсем дернутый. Ты стоишь – он сидит, нет бы титул назвать, а он – йек, – передразнила она мой выговор, – а ты меня нивесть в чем подозреваешь, чтобы я с этам?..Фу, фу… – принцесса замахала руками.

– Да, – подтвердил король, – я знаю, у тебя вкусы другие, но мне показалось…

– Да это бред, что тебе показалось, – быстро перебила его Кэт, – откуда мне его знать, треснутого – дернутого – малохольного…

– Да я-то, – усмехнулся король, – точно знаю, что прежде познакомиться ты с ним не могла…

– Ну и? – оборвала свой вопрос принцесаа.