Lliothar - Волшебники в бегах: часть первая

Lliothar

Волшебники в бегах: часть первая

Пролог

Солнце палило нещадно, раскаляя землю; под ногами сухо шелестела выжженная до соломенного цвета трава, на языке оседала полынная горечь. Пахло пылью и жарой. У жары ведь тоже есть собственный запах: горьковатый, чуть терпкий, от которого немеет язык и слезятся глаза. Ну а пыль... пыль тут повсюду. Пыль и редкие ломкие охвостья травы, украдкой забирающиеся в сандалии. Сухие нити обвивались вокруг пальцев, покалывали пятки...

Женщина шла так осторожно, будто под ногами у нее была не земля, а тонкий лед. Пыль завладела подолом ее черного платья, фантазийным узором осыпавшись на полотно. Вечером она наверняка порадуется этому платью с почти глухим воротом и длинными рукавами, ведь к ночи в пустыне холодает, но сейчас ей было невыносимо жарко. Пот лил ручьями по спине и впитывался в ткань, делая ее прикосновение еще более неприятным. Хоть бы ветер подул...

Она остановилась вытряхнуть из сандалий травинки и мелкий сор, но потеряла равновесие и больно шлепнулась наземь. Ну вот, теперь ее злосчастное платье окончательно превратится из черного в серое. Но так будет, наверное, лучше. Темная ткань поглощала тепло, как губка влагу. Почему она вообще одета в черное? Ах да, это ее единственное платье... И денег у нее нет, чтобы купить новое, у нее совсем ничего нет, даже фляги с водой. Как глупо было отправиться в пустыню без капли воды...

Зачем она вообще здесь?.. Женщина попыталась вспомнить, что ищет так далеко от дома, но не смогла. Голова кружилась от жары. Вставать не хотелось, однако она встала, отряхнулась и упрямо сделала несколько шагов. Подул долгожданный ветер, но такой горячий, что она, ойкнув, закрыла лицо руками и обиженно повернулась к нему спиной. Горизонт был совсем близко, его очерчивала горная гряда. Не очень высокая -- на острых верхушках скал нигде не сверкали ледяные шапки, -- хотя, возможно, расстояние просто искажало размеры. Горы прятались от солнца в дрожащем белесом мареве. Она позавидовала им. Ей спрятаться было негде. Нужно идти, но куда? Вперед или к горам? Без воды ей далеко не уйти, прикончит не жажда, так жара, не жара, так голод. Она что-то хотела найти в этом царстве пыли и солнца, что-то узнать... Нет, к горам она не пойдет, по крайней мере пока не вспомнит, что же ей нужно.

На труп женщина наткнулась примерно через двести шагов. Крупный мужчина, крепко сложенный, но с обвисшей кожей, словно он за короткое время потерял восемь-десять фунтов. Волосы коротко острижены; голову охватывает в несколько раз сложенный шарф, в кисточках шарфа запутались колючки. Одет в длинную кожаную безрукавку на голое тело и полотняные штаны, предплечья обмотаны кожаными ремнями. На теле несколько порезов, от глубоких до совсем царапин, однако серьезная рана одна -- в левом боку, чуть ниже сердца. Женщина ясно видела, что умер он совсем недавно -- может быть, как раз когда она сидела в пыли, сетуя на дурацкое платье. Загорелая рука, зажимавшая рану, сползла, и было заметно, что кровь, хоть и остановилась, не успела засохнуть и потемнеть, да и запаха разложения, которое по такой жаре неминуемо должно было начаться очень быстро, не чувствовалось. Зато одуряюще воняло кровью. Для одного человека ее было пролито явно многовато.

Женщина наклонилась и закрыла мертвому глаза. Подобрала валявшийся неподалеку длинный нож и подсунула под обмякшую руку -- сама не зная, зачем. Наверное, при жизни этот человек был воином, а они предпочитают умирать с оружием в руках. Затем она отправилась на поиски убийцы. Вряд ли тот сумел уйти далеко, да и следы на земле были видны очень хорошо. Она не умела их читать, но и без этого было понятно, что оставивший их человек тяжело ранен, возможно, умирает. Или -- не человек. Почему она так подумала? Следы казались вполне обычными. Женщина огляделась. Местность вокруг, вплоть до гор, была ровная, как стол, однако она ничего не заметила. То ли потому что солнце слепило глаза, то ли потому, что вообще не очень хорошо видела. Что ж, пойдем по следам.

...Да, он действительно не успел далеко уйти. И он действительно не был человеком. Его одежда, гораздо менее скудная, чем у его жертвы, была серовато-бежевого цвета, почти сливавшегося с цветом иссушенной солнцем земли. Наверное, именно поэтому она не заметила тело сразу. Впрочем, это тело, кажется, еще дышало. И даже пошевелилось, когда она наклонилась, чтобы рассмотреть его получше, и ее тень упала ему на лицо. Довольно высокий, хотя когда он лежал вот так, скрючившись, трудно было разобрать. Худощавый и тонкокостный -- запястья что веточки, согни -- переломится. Рыжеватые, побуревшие от крови волосы стянуты в пучок, открывая уши, маленькие, с заостренными кончиками, почти без мочки. Эльф, да притом северный. Раньше они почти никогда не покидали свои Леса за Дейной, но теперь все изменилось. Война имеет отвратительное свойство менять все, даже то, что оставалось неизменным на протяжении столетий.

Эльф с трудом приоткрыл глаза. У него была глубокая рана на голове, все еще сочившаяся кровью. И еще одна -- на руке, неопасная, но, должно быть, болезненная. Женщине не было его жаль. Пусть бы сидел в своих Лесах, даром что эльфы сами ото всех давно отгородились, и не лез на чужую территорию. Пусть бы они все там сидели... И не смели убивать людей. Люди и сами неплохо могут с этим справиться, но в графствах уже долгие годы царит мир. Верно, так было, пока не пришли лешаки. Нелюди... Она зло сплюнула, едва не попав на рубашку раненого. Жаль, что промахнулась.

-- Ты... -- внезапно прохрипел эльф. Не голос -- точильный камень. -- Подойди... -- Он закашлялся; изо рта потекла тоненькая струйка кровавой слюны. -- Передай...

Она удивилась, но все же опустилась на колени рядом, приблизила лицо к его губам.

-- Передай... там... скажи Ирвиллу... отряд Аньеля не... прорвался... Нас пере... перебили, как котят... скажи...

"Сдохни, лешак", -- шевельнулись ее губы, но тут глаза раненого закатились, а голова запрокинулась. То ли потерял сознание, то ли и вправду подох. "Как хочется пить..." -- подумала женщина и в ту же секунду заметила прицепленную к поясу эльфа флягу. Не колеблясь ни мгновения, сорвала ее с ремешка и открутила тугую крышечку. Лешаку вода не поможет, цинично рассудила она, если он и не помер сейчас, то жара убьет его в самом скором времени. Ей вода нужнее, поскольку она твердо намеревалась выжить и сделать что-нибудь, чтобы прекратить эту войну. Прекратить или предотвратить... предотвратить... о, боги... В горло полилась холодная, с железистым привкусом струя. Ох, как же это чудесно...