Денис Субботин - Огненный дождь

Ярослав, впрочем, в резне не участвовал. Взяв с собой два десятка – Яросвета и Ждана, он поспешил к самому большому и богатому дому, ещё и башенкой увенчанному. Там, если прав был ведун, жил маг-погодник…

Они почти добежали, когда погода начала портиться. Быстро портиться… Задул сильнейший, почти шквальный ветер и только что голубое и безоблачное небо закрыла низко плывущая, чёрная как сама смерть туча. Из неё прямо на головы дружинников, уже поднимавшихся на крыльцо, хлынул сильный дождь. Струи хлестали, как плети, вбивали головы в плечи, а на невеликой, по два десятка шагов в любую сторону, площади стали образовываться огромные лужи грязной воды. Впрочем, дождь был недолог. На смену ему пришёл град, и вот тут дружинники взвыли. Градины, тем более такие огромные, даже через доспех доставали до тела.

-В дом! – заорал вдруг Яросвет. – Это маг балует!

То же самое, наверное, подумали и другие дружинники. Сразу больше десятка рванулось внутрь, часть полезла через окна и дорогое цветное стекло, вставленное в оконные рамы, жалобным звоном признало своё поражение в борьбе за жилище…

Внутри дома взорвалось криками и коротким звоном железа, потом наружу – опять же мокрые, в дымящейся одежде, вывалились Яросвет и ещё шестеро. Десятник просто привалился к крыльцу, словно тошноту побороть желая. Его воины бросили на землю, прямо под ноги Ярославу, что-то гибкое, завёрнутое в грязно-коричневую тряпку. Сотник развернул эту тряпку и сразу понял, почему так страдал Яросвет. То ли в ярости, то ли из опаски, мага дружинники изрубили в мелкое крошево. То, что лежало сейчас перед сотником, было чем угодно, но не человеком. Да там даже костей целых не осталось! Наверное…

-Добро! – поборов тошноту, сказал Ярослав. – Молодцы! Пошли что ли, воеводу искать!

-А чего его искать? – удивился Яросвет. – Вот он, идёт! Живой и здоровый. Чего и вам желаю!

-Ну, всё закончилось? – бодрый Рудослав словно и не бежал только что через сады, чтобы успеть к дороге раньше возможных беглецов. – Молодцы, хвалю! Никто выскочить не успел!

-Поспешать бы надо, воевода! – подумав, сказал Ярослав. – Всяко может быть… Лучше бы мы поближе к стенам оказались!

-А кто тебе сказал, что мы к самым стенам пойдём? – удивлённо воззрился на него Рудослав. – Я ведь видел, там – чистое поле без единого холмика, за которой можно было бы зацепиться!

-А куда ж мы тогда пойдём? – удивлённо уставился на него сотник. – Ведь сам князь Буйслав…

-Князь Буйслав штурмует острог! – холодно оборвал его Рудослав. – И пусть штурмует. Перун обязательно дарует ему удачу! А мы пойдём на полдень. Вон там, в двух верстах, горы сужаются и поднимаются кверху. Там, если я правильно помню, начинается дорога к перевалу Грома! Там – лучшее из всех возможных мест, чтобы задержать врага. Притом – неважно будет, сколь его много. В такой узине десяток устоит против сотни, а сотня – против тысячи. Три же сотни удержатся против целой армии! Что, разве не дело говорю?

-Дело-то дело… - пробурчал Ярослав, уже по-другому глядя на синеющие вдалеке горы. – Нет, всё же рисково! Если хотя бы малый отряд базиликанцев окажется выше, нам несдобровать…

-Сотник, а разве я спрашиваю твоего совета? – небрежно прервал его Рудослав. – Я говорю тебе, что пойдём туда! Ты – выполняешь!

-Выполнить я выполню, не впервой! – медленно ответил Ярослав. – Но и говорить правду не перестану! Хотя бы заступ наверх послать!

-Тьфу на тебя! – сердито сплюнул Рудослав. – Очень нас много?! Хорошо… Будет там заступ стоять! Два десятка! И – всё, не зли меня больше. Дружину – поднимать! Разнежились, понимаешь…

Через четверть часа две с половиной сотни Рудослава быстрым маршем двинулись на полдень. Только когда они ушли, из окраинного дома выбрался хрупкий, черноволосый мальчишка, весь измазанный сажей. С ненавистью взглянув вослед уходящим воинам, он заспешил совершенно в другую сторону. К Малому Кирифору, до которого, если по расстоянию, ему вдвое меньше бежать, чем проклятым гардарам – до гор.

8.Трибун Вениаминус Рудус. Малый Кирифор. Приступ. 23 день месяца Вересеня.

Малый Кирифор был построен всего-то двадцать лет назад. Правда, на месте небольшого пограничного поселения беглецов из Фронтира. Расположенное почти на самой границе, собой закрывавшее проход к самой короткой дороге на Базилику, это поселение было идеальным местом для строительства крепости. Цель у этой крепости, разумеется, была та же самая – защита перевала Грома. В крепости стояла не так давно целая арифма отборной базиликанской пехоты. Почти семь тысяч пехоты и конницы, отборные воины Серой Тангарской… С тех пор минуло всего-то семь дней, а сколько изменилось! Серой Тангарской аримы больше здесь не было. Осталось лишь три когорты во главе с трибуном Вениаминусом, потомком славной фамилии Рудусов, да одна банда акритов, в которой, после того как часть воинов ушла в горы, оставалось четырнадцать десятков бойцов. Даже конницу, для обороны стен, впрочем, бесполезную, стратиг Анфинос забрал с собой. Он вообще был очень откровенен, этот проклятый Клунус[88], всегда враждовавший с Рудусами. И даже не попытался укрыть от трибуна, что шансов уйти отсюда живыми – нет никаких. Притом держаться приказал до конца… Как будто с тремя когортами, пусть и составленными из ветеранов, можно удержаться от… от многотысячного войска гардар!

Трибун, хоть и представлял себе, из скольких тысяч состоит заполонившее всё пространство до горизонта гардарское войско, думать об этом не хотел. Уж больно тоскливо становилось, когда подсчитывалось соотношение… двадцать пять воинов-гардаров к одному его, базиликанскому то бишь! Ну вот, опять посчитал!..

А впрочем, считай там, не считай, а войско гардаров уже не в лагере было, а двигалось под стены. Многочисленные цепи ратников оказались уже в двух сотнях шагов и сейчас трибун без особого напряжения различал гербы варварских родов на щитах, видел, что прямо на ворота двигаются воины с огромным туром на щитах, а справа – воины из рода Медведя. Штурм был уже неизбежен, надежды не было никакой… Слышно было, как рядом поскрёб затылок, тяжело вздохнув, примипил[89] Ливий. Происходящий из простых диактриев[90], он так и не обучился хорошим манерам. Потому в пятьдесят лет – по прежнему примипил, а не трибун… Впрочем, он сам, хоть и природный новелиссим, в тридцать пять – трибун а не арифмарх…

-Что вздыхаешь, примипил? – сухо спросил трибун. – Никак боишься?

-Ты как будто не боишься, трибун! – огрызнулся Ливий. – Это ж не армия – море людское! А знаешь, как говорят наши моряки? Если посреди моря насыпать островок из песка, через час или год от него не останется и следа. Так и здесь. От нас не то что следа, памяти не останется! Посмотри, как идут!..