Андрэ Нортон - Кровавый Триллиум

Анигель медленно подняла Трехголовое Чудовище над столом и, держа его в вытянутой руке между собой и призраком сестры, каменным голосом проговорила:

— Я отдам эту диадему колдуну по первому требованию, если поверю, что он вернет Антара и Толо целыми и невредимыми. Триединый Бог свидетель.

Харамис застыла, глядя на диадему. Маленький бутон цветка, вкрапленный в янтарь, изменил цвет — из черного стал кроваво-красным. Она молча указала на него Анигель.

— Да, — невозмутимо произнесла королева. — Бутон Кадии тоже покраснел. Цветки изменились во время нашей бурной ссоры. Но это не имеет значения. Ничто не имеет значения до тех пор, пока не будет спасен мой любимый муж и пока его страна не обретет своего короля.

— Кадия! Это я, Харамис!

— О великий Боже! — закричала Большеглазая Дама. Ей показалось, что сестра стоит на беспокойных водах реки Мутар, прямо перед носом огромного каноэ вайвило, на котором она плыла. Две лодки поднимались вверх по течению, и на их пассажиров падала стена дождя, несмотря на то что в разгаре был сухой сезон.

Пораженные вайвило почти перестали грести, и лодки завертелись в бурлящем потоке.

— Ари, ты научилась ходить по воде? — воскликнула Кадия.

— Нет, просто научилась более профессионально пользоваться своим талисманом, — ответила Великая Волшебница. — То, что ты видишь, только призрак. Ты, наверное, заметила, что я могу теперь разговаривать с тобой на расстоянии, несмотря на отсутствие твоего талисмана. Я могу так же связаться с любым существом на расстоянии многих миль.

— Отлично, — ядовито сказала Кадия. — Тогда поговори с Ани, этой безмозглой королевой, и убеди ее не отдавать колдуну талисман!

— Я пыталась и еще раз попробую. Но сейчас меня больше волнует ваша ссора. Я вижу, Ани не солгала, сказав, что Триллиум в твоем амулете стал кроваво-красным. Но скажи, ведь она ошиблась, поверив, будто ты могла убить ее, чтобы помешать отдать талисман в качестве выкупа?

Речь Кадии была грозной, как небо над Тассалейским лесом.

— Мы с тобой знаем, что, значит позволить Портоланусу завладеть обоими талисманами. — Она сделала выразительный жест, относящийся к урагану, не характерному для этого времени года. — В том, что в мире неспокойно, виноват именно он! Ты знаешь, что в северном Тассалее произошли землетрясения? Люди Ламмому сообщили ему эту новость! А народ Джегана говорит, что все эти волнения разбудили отвратительных скритеков, и теперь они безумствуют по всем Черным болотам, разрушая плоды моих миролюбивых трудов. А на севере, среди уйзгу, разразилась страшная эпидемия. По всей земле множатся несчастья — и все по вине Портолануса! Если Анигель отдаст ему в качестве выкупа талисман, будет еще хуже. Только странный каприз колдуна помешал ей совершить эту глупость! Она похожа на овцу, которая сама бежит в пасть льва! Ани ставит свою любовь к мужу и свой долг перед Двумя Тронами выше благополучия мира! Ее безрассудство преступно…

— Еще более преступна твоя угроза в отношении ее… Кадия, подумай! Разве кроваво-красный цвет бутона не останавливает тебя? Нас должно быть Трое, мы должны трудиться сообща, любя друг друга. Нас объединяет не Скипетр Власти, а священный Цветок!

На миг сомнение смягчило гнев Кадии, черты ее лица разгладились.

— Так говорил и дорок Шики, которого ты послала мне на помощь, когда я спасала Ники и Джен… И тем не менее, если Портоланус завладеет двумя талисманами, он на этом не остановится, а погонится за третьим. Даже имея два из НИХ, он легко подчинит себе Полуостров, а может быть, и сам материк.

— Возможно. — Харамис не сводила глаз с сестры. — Но я тружусь, над тем, как помешать ему, а мой талисман является ключом к двум другим. Я узнала об этом и еще о многих важных вещах от доброй учительницы, которая преподает мне искусство магии.

Харамис коротко рассказала о том, что она не единственная Великая Волшебница в мире, и о том, как она занимается с Ирианой, Голубой Дамой.

— Великая Волшебница Моря живет так далеко от нас, что наши дела ее мало касаются, но тем не менее она собирается вмешаться. В нашей борьбе с Орогастусом она будет мужественной союзницей.

— Орогастус!

Харамис медленно кивнула.

— Он называет себя Портоланусом. Скипетр все-таки не убил его. Он — один из Людей Звезды, преемник некогда влиятельной организации, которая вела войну с Исчезнувшими в очень давние времена.

— И еще он мужчина, которого ты до сих пор любишь, — звонким от гнева голосом заявила Кадия. — Защитите нас, Владыки воздуха! Теперь мне кажется, что даже Учительница из Края Знаний не сможет спасти мир!

Харамис протянула призрачную руку.

— Не все зависит от тебя, сестра. Конечно, ты можешь потолковать с Учительницей. Но не спеши осуждать меня и Анигель. Я уверена, что Учительница посоветует тебе быть более отзывчивой.

— Я не хочу становиться свидетельницей того, как мой любимый народ попадет в рабство к злому колдуну! — бушевала Кадия. — Ни ради Анигель с Антаром, ни ради тебя! Найди способ, как раз и навсегда разделаться с Орогастусом! Придумай что-нибудь до того, как Анигель заплатит выкуп! А потом говори со мной о любви и отзывчивости!

Харамис опустила голову.

— Я постараюсь. А когда мое обучение закончится, я снова побеседую с тобой. Прощай.

Когда упрямое лицо Кадии растаяло, Харамис почувствовала страстное желание схватить ее и утянуть в болото. Но самое ужасное заключалось в том, что в яростных словах Кадии была жестокая правда: надо во что бы то ни стало помешать Анигель передать талисман колдуну.

Анигель отказывается прислушаться к голосу разума, но, может быть, существует какой-то другой способ уговорить ее? Может, королева послушается мужа?

— Талисман, мне нужно тайно поговорить с королем Антаром, оставаясь невидимой.

Представшая ее взору картина оказалась ужасна: король был заключен в клетку на колесах, которую тащили по мостовой лошади. Вокруг гоготала толпа оборванцев, четверо рэкгамских пиратов с обнаженными мечами сдерживали самых рьяных, не давая им приблизиться к пленному монарху.

Было ясно, что пиратская флотилия уже прибыла во Франгин, столицу Рэктама, и пышная процессия двигалась от пристани к дворцу. Процессию сопровождала веселящаяся чернь. В авангарде шествовали вооруженные воины. Еще больше рыцарей окружало королеву Ганондри, которая в роскошном ярко-зеленом с золотом костюме ехала верхом на резвом скакуне в позолоченной упряжи и в шелковой попоне, расшитой изумрудами.

За ней на прекрасном вороном коне скакал юный король Ледавардис. В седле его уродство было не столь явным, он выглядел старше своих лет, а блестящие парадные доспехи и шлем с открытым забралом придавали ему некую загадочность. Лицо его было абсолютно неподвижно и бесстрастно. Он ни разу не повернул головы, чтобы посмотреть на тех, кто приветствовал его, но было очевидно, что симпатии толпы целиком на стороне юного некоронованного монарха. Только несколько человек прокричали славу королеве-регентше. На ее лице застыла гордая улыбка, казалось, настроение людей ее не заботит.