Алексей Егоров - Вор Города. Ренегат

За века существования Церковь Города научилась пускать пыль в глаза.

Но лишь ночью храмы обретали настоящую красоту, недоступную обывателям. Тишина становилась музыкой, которая украшала культовые строения. Галент с минуту наслаждался покоем. Он был в стане врага, но не чувствовал опасности, ведь это его мир. Мир на грани света и тьмы, словно на лезвии ножа. Лучший из миров, которые мог выбрать вор.

В данном случае свет и помогал, и мешал: видимость лучше, но и сам Галент вполне мог натолкнуться на полуночников. Но ему не впервой было прятаться в темных часовнях от сонливых братьев с дубинками, все пройдет гладко и в этот раз.

Вор направился к комнатке звонаря, движения его были легки, а шаги невесомы. Подобно упавшему перу, его подошвы касались каменного пола, было не трудно пройтись даже по столь чувствительному материалу. Шаги не выдали вора, он спокойно добрался до двери и обследовал ее замок с помощью отмычек.

Механизм не был хитрым, при желании его язычок можно было поддеть ножом и не мучиться с отмычками. Но Галент предпочел действовать тихо, хоть и медленно.

Открыв дверь, вор прокрался в комнату, оставив себе небольшую щель, сквозь которую проникал свет — достаточно, чтобы осмотреться. Звонарь, как оказалось, был на месте и преспокойно спал на своей жесткой кровати. Он даже не накрылся тощим одеялом, хотя в комнате было прохладно. Галент в первую очередь обратил внимание на "леденящий душу мрак", такая тьма наверняка обитает на лесных кладбищах, у могил неупокоенных.

Галент скривился, с живыми мертвецами он иметь дело не желал, а вот с живыми — вполне. Их ведь проще убить или оглушить.

Ключи звонарь оставил на столе, рядом со своими бумагами. Как и все монахи, он вел подробную запись своих достижений.

"Словно кто-то будет читать эту ахинею, наивный" — подумалось Галенту.

Он частенько замечал эту слабость среди братии. Похоже, что каждый служитель мечтал быть канонизированным. Это вполне объяснимо, в жизни монахов и священников низшего ранга не так уж много радостей и надежд. Грешно ли было иметь одну такую маленькую карьерную мечту?

Ключи Галент забрал, в записи заглянул и тут же замер. Бросив взгляд на дневник, вор почувствовал, что на него пристально смотрят. Это было чутье сродни тому, что подсказывает горнякам о грядущем обвале.

Медленно Галент повернулся, но в комнате кроме мертвецки спящего звонаря никого не было. Вор заозирался, ища притаившуюся во тьме смерть, и вскоре нашел ее. Только оказалось, что она пришла не по воровскую душу. Темная Госпожа уже забрала свою добычу.

Звонарь спал с открытыми глазами и пристально смотрел на постороннего. Галент подошел к нему и осторожно помахал рукой над его лицом. Взгляд не переместился. Тогда Галент снял перчатку и подставил ладонь под нос спящего, осмелев, вор проверил пульс. Ни дыхания, ни пульса.

— Клиент скорее мертв, — прошептал Галент. — Хорошее начало ночки. Похоже, она тут оказалась раньше меня. Ну, и ладно, мы не в обиде.

Отойдя от умершего монаха, Галент обыскал его комнату, в которой ничего, кроме парочки серебряных украшений, не было. В записях мертвеца так же не было указано, где искать закопанный во дворе клад. Ну… или что-нибудь такое, чего Галент желал отыскать.

— У серой мышки и записки-то серые.

Галент оставил звонаря наедине с тьмой и покинул комнату, закрыв за собой дверь. И эту смерть спишут на него, это не вызывало сомнений. Даже если будут доказаны естественные причины, все равно епископство будет вопить о темной руке предателя, проклятиях и тому подобной чепухе. Галент знал руководство и методику борьбы с еретиками. А ведь он был теперь еретиком номер один.

— Гордись, братец, — подбадривал вор себя, подходя к балкончику второго этажа.

Он посмотрел вниз, оценивая обстановку.

Внизу неустанно трудились послушники. Они начищали до блеска утварь, отмывали полы, меняли свечи — в общем, готовились к утренней службе. За ними приглядывал дородный священник, который явно торопился посетить царство сна.

Не могло идти и речи, чтобы подобраться к алтарю. Сколько бы ни было ценностей там, Галент все равно не мог их украсть. Это немного огорчило вора, ведь он так желал максимально эффективно использовать сию ночь.

"Ну, да ладно! Все равно это барахлицо не сбыть, да и самые ценные вещицы наверняка хранятся у епископа" — обнадежил себя вор.

Галент изучил боковые нефы, запомнил расположение ниш, в которых мог бы спрятаться. Периметр патрулировали монахи с дубинками, иногда они захаживали в пристроенные по бокам храма часовенки. Не так уж часто, но это следовало учитывать. К счастью, лишь одна часовня освещалась, в другой можно было затаиться и даже поживиться.

Чтобы спуститься вниз, Галент прошел по балкону, соединившим вторые этажи боковых нефов. В северном конце трансепта была лестница, ведущая вниз и несколько комнатушек. Галент выяснил, что там хранились лишь ведра, тряпки, швабры — инструменты послушников. Ничего годного для продажи, но в одной из комнатушек вор был вынужден просидеть пару минут, пережидая пока поднявшийся на второй этаж служка не уберется. Все то время, что послушник копошился, в поисках каких-то вещей, Галент наслаждался приятным ароматом гнилых тряпок и грязным ведер.

Когда угроза миновала, Галент выбрался из укрытия и, глубоко дыша, чтобы очистить легкие от миазм поломойных инструментов, спустился по лестнице на первый этаж. Тут же рядом с лестницей была дверь, которая вела во внутренний двор. Света, естественно, не было — зачем освещать дверь, которой не пользуются? Галент счел это преступной халатностью, храмовники просто вынудили его проникнуть в святое место! Ведь все так легко проходило.

Трансепты закрывались ширмами во время небольших служб, сейчас ширмы были сдвинуты к стенам. Галент мог незаметно проскочить, главное было подгадать время, когда никто не будет смотреть в эту сторону. У вора было только два глаза, он не мог отслеживать передвижения вооруженных монахов и работающих у алтаря послушников. Пришлось положиться на удачу.

Галента не заметили. Ночью он превращался в одну из теней, отличную лишь способностью мыслить и чувствовать. А так же убивать, но убивать без нужды Галент пока не собирался. Эта ночь уже взяла жертву.

Крадучись Галент достиг неосвещенной часовни, в которой, судя по табличке, хранились останки какого-то мученика. Наверняка эту нетленную от переизбытка бальзамирующих веществ плоть выдают народу по праздникам, дабы целовали миряне святые мощи! Галент поморщился, все эти поклонения трупам его пугали. Просто какой-то каннибализм и некрофилия одновременно! Но толпе нравилось, а Церковь зарабатывала себе денежки на таком представлении.