Мария Ермакова - Зеркала

Инвари рванулся к Ворону, но крепкая рука удержала его на месте.

— Я еду с ним! — он упрямо дернул плечом, но отчего-то не сдвинулся с места.

Флавин укоризненно встряхнул его.

— Вы совсем потеряли разум, Один! Чем ближе вы окажетесь к Адаманту, тем больше власти над вами он приобретет. Если даже вблизи Сердца он отводил ваши глаза от явного, что будет с вами во дворце? Вам надо уходить прочь от столицы!

Инвари виновато опустил голову. Он совсем не чувствовал чужого влияния, но, наверное, действительно Адаманту как-то удалось смутить его разум, раз он не осознавал таких элементарных вещей. Вот только КАК герцогу удалось преодолеть иммунитет к магии, которым Инвари обладал наравне с другими выходцами из Академии? Еще одна загадка.

— Не волнуйся, дэльф! — сказал Шери. — Я все сделаю, как надо. Мы еще свидимся.

И он пустил коня вскачь.

«Он не сказал ни слова об Ангели, — глядя вслед, подумал Инвари, — а ведь, возможно, он идет на смерть. Страшную смерть, ради меня, недостойного! Впрочем, что толку напоминать о девочке? Шери и так знает, что я не брошу ее. Вот только, что я буду с ней делать? Подмастерье с ребенком! Такого еще не бывало. Боги мои, пускай он вернется!..».

Аф и Шторм тем временем садились на коней.

— Поехали, монах, — прогудел Шторм.

— Куда?

— Туда, куда и собирались, — Аф смотрел на него. — Пустоши ждут нас. Это достаточно далеко от столицы, не так ли?

Под вечер Инвари стало плохо. Несколько минут он еще пытался держаться в седле. Ворон, почуяв неладное, сбавил шаг и тихо заржал. Аф оглянулся. И вовремя — чтобы успеть подхватить сползающего наземь дэльфа. Он спешился и положил юношу на траву. Тот был бледен. Холодная испарина струйками стекала по лицу, оставляя нежные розовые разводы на коже, хриплое дыхание с трудом вырывалось сквозь стиснутые зубы.

— Поищите воду, Шторм, — сказал флавин, опускаясь на колени перед Инвари, — и укромное место для стоянки. Боюсь, мы задержимся надолго.

Шторм беззвучно исчез в кустах.

Флавин осторожно откинул остатки рубашки с груди дэльфа. Перекладина сыпного креста уже начала сводить концы вокруг его шеи. Он посмотрел на полоску неба — виднеясь над деревьями, она неуклонно превращалась из закатной ярко-розовой в темно-синюю ночную. Шери должен был уже достичь города. Сколько времени потребуется ему, чтобы проникнуть в подземелье и найти связующие элементы болезни?

Вернулся Шторм. Они перенесли Инвари на скрытую в тугих кустарниках дикого орешника полянку, усеянную сухими сосновыми иглами. Сами сосны возносили кроны высоко над головами. Невдалеке, в камнях, журчал родник.

Флавин быстро развел костерок, уложил Инвари рядом с огнем на лапник, прикрытый плащом.

— Вам, может, помочь? — вежливо поинтересовался Шторм — перед загадочным флавином он немного робел.

Но Аф лишь покачал головой. Он был встревожен. Состояние дэльфа ухудшалось с каждой минутой. Не иначе Адамант решил, что юноша ему больше не нужен, и спешил расправиться с ним. Инвари еще ясными глазами смотрел в лицо Афа, но пелена бреда время от времени уже туманила их.

Шторм, расседлав и напоив коней, взял легкий охотничий лук, казавшийся в его руках игрушечным, поправил за поясом нож и ушел в чащу.

Инвари трясло. Он протянул руку и слабо сжал пальцы Афа.

— Герцог добрался до меня, — усмехнулся он. — Шери не успеет… Я умру на рассвете.

— Возможно, — серьезно ответил Аф. — Если…, - он повел носом, — ветер не переменится.

Он осторожно высвободил руку и ушел к костру — готовить согревающий отвар.

— Вы столько натерпелись из-за меня, Аф, — виновато сказал Инвари, — жаль, что все напрасно…

Не отвечая, Аф подвесил котелок над огнем и начал сыпать травы из сумки, с которой не расставался, провожая их гортанными словами. В них слышался то шум водопада, то крики птиц, то вой ветра.

Инвари зачарованно слушал, хотя и не понимал ни слова. В Академии учили всем языкам Ветри, кроме языка сотайров — так Мастера называли первых детей природы.

Постепенно глаза его закрывались, а сознание покидало тело. Огромные волны сбегали по ступеням великанских лестниц и уносили за собой. Он отчаянно цеплялся за перильца, но пол проваливался и он летел вниз, мимо закрытого гроба, окруженного свечами, мимо белого ковра из меха верде, мимо подмигивающей морской девы, подозрительно похожей на Гэти. Мимо Учителя, который лишь грустно покачал головой, провожая взглядом ученика, потом отвел глаза и посмотрел куда-то в сторону. Инвари тоже взглянул туда и увидел тела, сплетающиеся, словно радужные змеи, на желтых листьях. Женское тело — смуглое, стремительное, окутанное облаком грозовых волос трепетно прижималось к мужскому, смутно знакомому — статному и сильному. Инвари узнал горящие глаза и алые губы ведьмы и хотел отвернуться, чтобы не видеть ее лица, страстно закинутого к небу, пылающего блаженством и истинно нежного — впервые за время их знакомства. Лицо мужчины он не мог разглядеть. Лишь мощные движения тела, лишь бугрившиеся под загорелой кожей мышцы, лишь отчего-то алые когти женщины, исполосовавшие его спину. Эти двое бились, словно единое сердце и движения их завораживали. Внезапно мужское тело напряглось, а женское забилось под ним в мучительной истоме. Мужчина поднял голову, а вместо лица была у него черная дыра, откуда змеился звездный свет.

Инвари закричал и очнулся.

Стояла зыбкая тишина. У костра, раскинувшись, спал Шторм. Рядом с Инвари устало смежил веки флавин. Он уснул сидя, полуопершись на седло. И глядя на него, Инвари вдруг подумал, что после всех бессонных ночей, проведенных в умирающем лагере, Аф и эту ночь провел без сна рядом с ним, и только сейчас усталость одолела его, притушив звериную чуткость. Сон опустил на осунувшееся лицо флавина покров покоя, слабо освещаемый едва тлеющими углями. Заглядевшись на их огоньки, почти скрывшиеся под золой, Инвари вспомнил предсказание рыночной ведьмы и понял, что умирает.

Звездные угли на краю неба только что подернулись рассветом, словно костер, в который он смотрел — пеплом. Но небесный купол над поляной еще оставался утыканным жемчужными булавками.

Инвари выскользнул из-под плаща и, шатаясь, пошел прочь, ощущая, как жизнь стекает на землю. Ему не хотелось, чтобы спутники, проснувшись, увидели рядом его остывшее тело. Он шел, покуда хватило сил. Затем упал, но продолжал упрямо ползти прочь. Когда же, обессилев, Инвари уткнулся головой в корень какого-то древесного — в несколько обхватов толщиной — гиганта, синий бархат над его головой превратился в шелк и звезды погасли.