Кейт Форсит - Бездонные пещеры

Дункан Железный Кулак стоял рядом с Лахланом, беспечно положив руку на рукоятку меча. По его лицу можно было подумать, что они собираются на пикник, а не на смертельно опасную операцию. Майя стояла рядом с ними, указывая и описывая многочисленные островки, усеивавшие побережье Каррига, пытаясь помочь им найти безопасное место, где можно было бы переждать восемь дней. Дункан дождался, когда фэйргийка отошла на безопасное расстояние, потом сказал вполголоса:

— Хозяин, вы очень сильно полагаетесь на Колдунью. Как вы можете так доверять ей? Ее обещания не стоят и ломаного гроша.

— А что мне еще остается? — так же тихо отозвался Лахлан. — Мы сейчас пытаемся ухватиться за соломинку. Драконья Звезда взошла, и от нее у меня кровь стынет в жилах. Кроме того, разве ты не видел ее лицо? Клянусь, ей действительно небезразлична судьба дочери.

— Но ее Талант в том и состоит, чтобы заставлять всех считать, будто что-то ей небезразлично, — сказал Дункан. — Джаспер всем сердцем верил в ее любовь, но она обманула его. А Финли Мак-Финли? Она околдовала его, заставив довериться ей и предать нас. Я бы не стал ей доверять. А вдруг она выдаст нас фэйргам?

Лахлан устало потер виски.

— Тогда мы все умрем, — ответил он. — Будем надеяться, что она не сделает этого!

Изабо стояла во дворе, приглядывая за укладыванием их оскудевших запасов медикаментов, когда ее нашла Изолт. На Банри были ее видавшие виды кожаные латы, а волосы, туго стянутые на затылке, покрывал кожаный шлем. Ее талию, как обычно, охватывал пояс с оружием.

Изабо схватила ее за руки.

— Ох, Изолт! Ты не можешь убедить Лахлана отказаться от этого безумного плана? Разве ты не понимаешь, что это верная гибель?

Изолт покачала головой.

— Он непоколебим, Бо. Ты ведь уже достаточно хорошо его знаешь, чтобы понимать, насколько он упрям. Он не сдастся, пока есть хоть какой-то шанс расстроить этот гнусный план фэйргов.

— А тебе разве обязательно идти с ним? — сказала Изабо. — И дайадену тоже? Вы хотите разом лишить меня всей семьи?

Изолт не ответила на вымученную улыбку сестры.

— Ты должна позаботиться о моих детях, — сказала она медленно. — Я поручаю их тебе, Изабо.

Изабо мгновенно поняла, что та имела в виду.

— Ты хочешь сказать... — она запнулась. — Ох, Изолт. Вы должны вернуться, вы оба. Это безумие — так рисковать собой.

— Я просто на всякий случай, — ответила Изолт. — На самом деле я не боюсь. У нас хороший план, и он может сработать, а если нет, что ж, мы как можно быстрее поплывем в открытое море. Не плачь, Изабо. Так не прощаются.

Изабо утерла глаза и попыталась улыбнуться, но леденящее предчувствие утра не растаяло под светом кометы. Она крепко обняла сестру, страстно желая, чтобы они все были дома, в Лукерсирее, и чтобы их самой большой заботой было как отпраздновать их приближающийся день рождения. Наконец Изолт отошла, и Изабо тяжело села на кучу мешков, закрыв лицо руками.

Кто-то взял ее за руки и отнял их от ее заплаканного лица. Она подняла глаза и увидела Дайда. Его лицо было бледным, в глазах застыла печаль.

— Пора прощаться, моя Бо, — сказал он. — Уже протрубили сигнал к отступлению. Вы должны уходить, не теряя времени.

— Нет! — закричала она, цепляясь за его руки. — Ох, Дайд...

Он поцеловал ее, крепко, почти грубо.

— Береги себя, Бо. Ты должна уйти как можно дальше от моря. Обещай мне, что не будешь мешкать, а пойдешь так быстро, как только можешь.

— Почему ты должен остаться? — заплакала она, обвив руками его шею. — Разве ты не можешь уйти с нами?

— Я нужен хозяину, — ответил он ласково. — Ты же знаешь, что я должен остаться.

Она кивнула, отстраняясь. Там, где она прижалась лицом к его камзолу, осталось влажное пятно. Она потерла его пальцами.

— И ты тоже береги себя, Дайд, — сказала она тихо.

Он ухмыльнулся.

— Ну, я до сих пор жив и не собираюсь умирать, моя Бо. Я слишком сильно жду мира.

Она улыбнулась ему сквозь слезы. Он снова поцеловал ее, сказав хрипло:

— От такого зрелища любой сделает все возможное, чтобы остаться в живых, клянусь.

Он улыбнулся ей, ущипнув ее за подбородок, потом быстро зашагал обратно к замку. Изабо снова уселась на мешки, чувствуя себя такой покинутой, как никогда в жизни. Внезапно очнувшись, она увидела, что рядом с ней стоит Мегэн, похлопывая ее по плечу.

— Не горюй так, милая, — сказала старая колдунья. — В этом малом слишком много лукавого обаяния, чтобы погибнуть так рано. Ручаюсь тебе, ты увидишь его до конца недели.

Изабо вытерла слезы.

— Прости. Я просто не ожидала...

— Я знаю, — отозвалась Мегэн. — Трудно посылать того, кого любишь, на войну, когда все, чего ты хочешь, это прижать его к себе и защитить.

Изабо взглянула на нее. В голосе Мегэн было что-то такое, что старая волшебница точно знала, что она чувствует. Мегэн грустно улыбнулась ей.

— Конечно, знаю. Думаешь, если я сейчас седая и старая, я была такой всегда? Может быть, сейчас мне четыреста тридцать пять лет, но когда-то я была такой же молодой и красивой, как ты, Бо. Я любила и теряла больше раз, чем могу сосчитать.

У Изабо был совершенно пораженный вид. Мегэн угрюмо рассмеялась.

— В том-то и беда такого возраста. Ты все живешь и живешь, а те, кого ты любишь, стареют и умирают, или гибнут в бою, или угасают от болезней. Это уже третья война с фэйргами, которую я пережила, и в каждой из них я теряла людей, которых любила.

Изабо заколебалась, но все же не удержалась от вопроса:

— Ты говоришь и о.. о возлюбленных тоже, Мегэн?

— Да, и о возлюбленных тоже. Хотя мужчина, которого я любила сильнее, чем это мне казалось возможным, мирно умер от старости у меня на руках. Тогда я тоже хотела умереть, но это мое старое тело просто не отпускало меня. Тогда я отдала Ключ и удалилась в тайную долину. Думаю, тогда мне было что-то около восьмидесяти. Я себя чувствовала такой старой! — она хихикнула. — Теперь я думаю, какой же неприлично молодой я была тогда. Но я действительно очень любила Микеля. Он был моим возлюбленным и другом почти пятьдесят лет.

— Но не твоим мужем.

— Нет, моим мужем он не был. Я была Хранительницей Ключа, а он был младшим сыном младшего сына и должен был сам пробивать себе дорогу в этом мире. Он служил Мак-Бренну. Но мы часто виделись. Почему-то у меня всегда находились причины побывать в Равеншо. — Она улыбнулась своим воспоминаниям.

— А Йорг? — спросила Изабо, которую всегда занимала явная близость между Мегэн и старым слепым пророком, который погиб так трагически.

Мегэн рассмеялась.

— Изабо, я тебя умоляю! Мне было примерно триста пятьдесят, когда он появился на свет. Думаю, он никогда не воспринимал меня иначе, чем старую каргу, которая вечно бранила его за то, что бездельничал на уроках. Нет, я очень любила Йорга, но совершенно в другом смысле.