Людмила Минич - Ступени в вечность

— Твоя жизнь Великому дорога. А моя принадлежит ему.

Голос его слегка изменился, и девушка удивленно вгляделась в его каменное лицо. Ну, почти каменное.

Совсем не дорога ее жизнь Великому. Однако Тангару знать про то не надо.

— Принадлежит? Это как?

— Как есть.

Ах, вот оно что!

— Он что, жизнь тебе спас? — осенила ее догадка.

Вот чего Тангар так угодить желает.

— Вернул, — скупо уронил он в ответ.

Борясь с любопытством, Маритха заставила себя промолчать. Про такое не говорят, про такое не спрашивают.

— А если нам совсем туго придется? Тогда уж Великий и нагнать нас не успеет. И так мы от Расселины прилично отошли.

Тангар снисходительно усмехнулся.

— Я думал, ты правда накоротке с Великим знакома. А ты, выходит, даже того не знаешь, что всей Табале известно.

— Это чего?

— Ему нет нужды гоняться за нами по пустошам. Он везде, — голос его стал благоговейным. — Где надо, там и бывает.

— Как это?

— Как… Позовешь, он и придет, если и вправду нужен. Тотчас. Великий Раванга еще не то может!

Маритха так и не сообразила, как это получается. Но ей припомнились речи самого Раванги про то, что ему не надо нагонять их, чтобы прийти на помощь, и девушка преисполнилась благоговейного трепета. А потом испугалась. А может ли так Темный Аркаис? Ведь они с Равангою равны в могуществе? Что, если он сейчас… Девушка зажмурилась, открыла глаза, но ничего не случилось. Нет его…

И хорошо.

— Стеречь теперь, конечно, всю ночь придется… — начал Тангар, но не успела Маритха ему сказать, что стеречь всю ночь в одиночку невозможно, как здешние земли вновь показали зубы.

Визжали разом все пищалки, поднимая лагерь. Тангар выскочил наружу в один миг, только полог качнулся, опускаясь за его спиной. Маритха сперва тоже бросилась за ним, однако поостереглась. Сразу даже в щель побоялась посмотреть, но когда глянула наконец, увидала только темноту да несколько огней впереди. Сторожевые факелы.

Пищалки понемногу унялись, и тут тарп под Маритхой двинулся в сторону, да так резко, что она чуть не опрокинулась на бурдюки с припасами. Щеку обожгло каплями выплеснувшегося жира, и, ухватив то, что под руку попалось, девушка кинулась спасать жаровник и шкуру тарпа. Зверь сделал еще рывок, но слабее. Послышался низкий утробный рев. Теперь-то она без труда остановила расходившуюся горячую плошку, но этот рев… Другие звери тоже подали голос. Волосы встали дыбом. Она только раз слышала, как ревет тарп, и это было перед тем, как зверь издох. Тот самый злосчастный тарп, что угробил своего хозяина в пустоши и чуть не положил конец ее долгому путешествию в Табалу.

Продрожать насквозь она так и не успела. Внутрь ворвался Тангар и принялся спешно отдирать ременные петли жаровника от потолка. Маритха помогала, как могла, придерживая горячие плошки от разлива. Если б она не была так перепугана ревевшими тарпами да обличьем Тангара, окаменевшим еще более обычного, то, наверно, огорчилась бы сверх меры. Под руки ей попалась как раз ее меховая накидка, та самая, необыкновенно красивая и теплая, преподнесенная в подарок в Храме. Теперь она превратилась в тряпку, безнадежно попорченную вонючим жиром.

— Держишь? — пробормотал он. — Хорошо.

Примостил жаровник, выхватил откуда-то заготовленные факельные остовы, подпалил и сразу же четко распорядился:

— Огонь держи. Выноси наружу… Скорее! Да смотри не сверзись!

Сам же первый скользнул в темень, сжимая целую охапку остовов. Предчувствуя недоброе, Маритха еле вытащила себя из-за полога, неловко привалилась к носилкам. Повинуясь движению его головы, подняла огонь повыше.

— Что… что это? — выдавила Маритха.

Почему он молчит? Только сосредоточенно с огнем возится, словно лишний миг боится потерять. И тут она услышала сама. Сквозь низкое ворчание тарпов едва пробивался далекий звук.

Услышав этот скрежет один раз, Маритха не могла не узнать его сразу. Горакхи. Снова явились, теперь уже ночью. Как будто далеко еще… Да как густо скрежещет. Точно их там не два и не три. И не пятеро.

Ай! Она едва удержалась, ухватившись за носилки, когда зверя опять повело в сторону. Тарп нетерпеливо переступал, вздрагивал огромной тушей, дергал шеей, чуть не стряхнул хранителя, когда тот подался слишком далеко вперед, закрепляя факел.

Сполохи пламени осветили землю вокруг. Один за другим Тангар торопливо поджигал свои факелы и пристраивал их в гнезда на упряжи, спешно крепил. Скрежет становился все слышнее. Отовсюду неслись крики. Тарпы беспокоились вовсю. На разные лады взвизгивали пищалки, отдавая наказы, которых Маритха не разумела. Нестройные крики довершали всеобщую суматоху.

Маритха увидела, как один из тарпов, тоже увенчанный огнями, стронулся с места, положенного ему в кругу, и устремился прочь от лагеря.

Тангар поджег еще что-то, намного меньше факела, и резко метнул эту штуковину в сторону. Маритха завороженно проследила за летящим, огнем. Слова, готовые сорваться, замерли на губах, когда падающий шар осветил колышущуюся живую массу. Еще один пылающий шар пролетел рядом с ней, даже волосы опалил. И еще один, понесся в другую сторону. Там тоже колыхались бесконечные усы и клешни. Они приближались, двигались со всех сторон. Несметное множество поднятых кнутов вселило в девушку дикий ужас. Какая жуткая смерть настигла Маритху! И все-то она прошла, все одолела, чтобы снова встретить ее в пустоши!

Хранитель сквозь зубы отпустил проклятие. Встряхнул девушку, она еле держалась на ногах, ослабевших от страха.

— Не время! Слышишь, не время! — рявкнул ей прямо в ухо. — Вот, сюда садись! — чуть ли не бросил ее рядом с одним из торчащих факелов. — Гляди хорошенько вокруг! Слышишь! Бросай дурить, слышишь! И гляди! Увидишь рядом… Да слышишь ты или нет?! Как рядом тварь увидишь, как только в светлом кругу появится — сразу поджигай и швыряй! Да поточнее старайся! И к глазам их поближе! Ну! Ныть, говорю, бросай! — тряхнул он ее еще раз. — Давай! Только шкуру не подпали!

Подсунул ей какую-то пухлую котомку, всунул туда ее руку, чтобы Маритха поняла, что от нее хотят. Сам же ухватился за поводья и стронул тарпа с места. Вслед за зверем, что недавно снялся из лагеря, и еще за одним, таким же скорым.

Он бежит из лагеря! С ума сошел! Да что они вдвоем против такой кучи этих чудищ? Тут хоть люди, хранители…

— Стой! — запищала Маритха и голос свой еле узнала, так он истончился. — Да ты ж… Да что… Что делаешь?! На смерть нас тащишь!

— Делай, что говорю, и молчи! — опять рявкнул он, перекрикивая поднявшийся невообразимый шум и скрежет. — Тут смерть, тут она! Поняла? Или прорвемся, или сдохнем!